Змеиное гнездо. Тень заговора - Злата Иволга

Во второй половине дня один из них умудрился чем-то отравиться, а так как лекаря на месте не оказалось, то пострадавший пригрозил подать жалобу «наверх».

Написанную неграмотными каракулями бумажку пришлось показать секретарю судейского совета, а потом с чистой совестью выбросить. Страшно подумать, что скажут судьи, если к ним прийти с таким никчемным делом!

Однако заключенному к вечеру стало хуже, а его сосед выл, что Хор наказывает их за чревоугодие и обман. Пришлось вызывать гвардейского лекаря. Тот долго не хотел идти, говоря, что не нанимался лечить тюремную охрану, в которой к тому же большая часть страшные пропойцы. «Залейте ему спирт в глотку – сразу взбодрится». Уговаривать его, а после возиться с ноющим больным пришлось, конечно же, самой. А ближе к ночи пришло письмо из поместья, в котором сестра ее покойного мужа в довольно резких тонах сообщала, что неделю назад ей пришлось уволить очередного воспитателя «этого дерзкого мальчишки».

Капитан Ингрид Рихтер, в прошлом офицер лейб-гвардии, а ныне начальник городской тюрьмы, ускорила шаг, стараясь быстрее миновать освещенные людные улицы. Сегодня ей никого не хотелось видеть, особенно счастливых и довольных людей. Так на чем она остановилась? Ее сын довел очередного воспитателя, а золовка ехидно поинтересовалась, когда же, наконец, она перестанет скрывать ото всех, что ее разжаловали. В такие моменты Ингрид как никогда желала выгнать гадкую сплетницу и завистницу, однако за поместьем и сыном должен был кто-то присматривать. И раз семья, в которой она выросла, не собиралась этого делать, пришлось обратиться к семье покойного мужа.

Ингрид пнула некстати подвернувшуюся под ноги мокрую тряпку. И дернуло же ее в ранней молодости выскочить замуж по любви! Не то, чтобы она об этом сильно жалела, скорее, здесь имела место досада. Девочкам из княжеских семей не полагалось выходить замуж за провинциальных кавалеров, какими бы доблестными рыцарями они ни казались. Шокированные родители и другие родственники долго пытались расстроить помолвку, но не преуспели. Ингрид была счастлива в браке, и не слишком страдала от отречения своей семьи. Когда кавалера Рихтера зарезали лихие людишки, тут-то и наступили тяжелые времена. Спасла служба в лейб-гвардии, на которой Ингрид всего добилась сама, ведь отшатнувшаяся семья не помогала ее продвижению. Золовка присматривала за поместьем и сыном, все налаживалось, и тут… Проклятая свадьба! Не иначе старческое слабоумие заставило эмира вновь жениться, а недобрые духи понесли Ингрид в Суриду на это торжество в составе королевской охраны. Много еды, много выпивки, чьи-то неосторожные слова, безобразная драка, и в результате здравствуй, новая должность. Предел всех мечтаний – заведовать тюрьмой. Злорадства золовки теперь хватит на несколько лет вперед. Самое обидное, что Ингрид даже не попала на саму свадьбу, поскольку ее и еще пару виновных в скандале гвардейцев оставили в гостинице.

Ингрид нахмурилась. Лучше подумать о делах насущных. Что же ей делать с сыном, где искать нового ментора, может, стоит выписать из-за границы? А еще этот гад толстопузый, который заболел! Не приведи Хор, вздумает умереть ночью! Он хоть и тюремный стражник, и пьяница, но одновременно – часть огромного организма, называющегося армией Илеханда, а, значит, его надо беречь, и ни в коем случае не допускать, чтобы он отправился в мир духов.

Ингрид очнулась от раздумий где-то в закоулках Дубового конца. В другое время она бы быстро покинула его, не желая неприятностей. Но сегодня она жадно всматривалась в темные подворотни, лелея надежду, что подвернется какой-нибудь грабитель, и тогда она вознаградит себя за скверный день. Офицер расправила плечи, хрустнула запястьями и кулаками и ухмыльнулась.

Как назло, пошел дождь, и ее кровожадные мечты растворились в унылых пузырящихся лужах. «И здесь не повезло. Придется засесть в кабаке», – грустно подумала Ингрид. Искать долго не пришлось. Заведение было, прямо скажем, сомнительное, с каким-то пузатым зверем на вывеске. Ну что ж – офицер лейб-гвардии мог позволить себе воротить нос. Для начальника тюрьмы сгодится и это.

Ингрид, мельком оглядев гнусные физиономии, щурившиеся на нее сквозь дымный чад, тяжело опустилась за стол, положив на него промокший плащ, шляпу и ножны со шпагой. Стол был грязный.

В ресторанах, тавернах и закусочных, где привыкла обедать Ингрид, официанты сами подходили к посетителям. Здесь те, кто хотел выпить, должны были позаботиться о себе и докричаться до разносчика. Ингрид вздохнула и приготовилась драть глотку, как вдруг рядом с ее столиком появился маленький щуплый человечек, который неуклюже поклонился и пискнул:

– Госпожа желает чего-нибудь?

Он заметил форму, но звание по перевязи определить не смог, поэтому на всякий случай решил быть вежливым. «И хорошо. Иначе бы он не обрадовался, увидев рядом с собой начальника тюрьмы», – пронеслось у нее в голове.

– Госпожа желает выпить, – угрюмо ответила Ингрид.

– Самое лучшее вино в нашем заведении, – затараторил человечек.

– Не хочу знать, каким бывает худшее, – проворчала Ингрид. – Ладно, неси.

Человечек скрылся, но скоро вернулся с огромным кувшином. Ингрид налила жидкость в большой и не очень чистый стакан и, покосившись на ожидающе смотрящего человечка, выпила залпом, стараясь не дышать носом. Раньше, чем вино дошло до ее желудка, она ощутила его вкус на языке и поняла, почему у человечка был такой странный взгляд. Вино было если не высшего качества, то определенно лучше того, которое обычно пили офицеры гвардии в приказарменных тавернах. Она осторожно понюхала то, что осталось в кувшине, и ощутила приятный фруктовый аромат.

– С-спасибо. Прекрасное вино, – выдавила донельзя удивленная Ингрид.

Человечек улыбнулся и снова исчез.

«Ну, кто бы мог подумать. Я собиралась отважно напиться в скверном кабаке скверным вином, а получился просто пир». Ингрид выпила еще и уже менее раздраженно оглядела публику, сидящую в зале. «Интересно, кому по карману такие напитки? Возможно, они просто не всем подают это вино. Неужели здесь так любят военных?»

Ингрид попыталась найти маленького человека, обслуживающего ее, но его не было видно. Напротив нее один из типов хлопнул кружкой о стол и затянул какую-то нудную песню противным голосом. По истечении пяти минут Ингрид уверилась, что ее желание подраться в этот вечер таки осуществится. Она привстала из-за стола и собралась как следует рявкнуть на певца, но ее опередили.

– Эй, ты, залей в свою проклятую глотку вонючего пойла! Пусть она прекратит издавать звуки!

– Сам заткнись! – крикнул один из собутыльников поющего. – Не нравится – иди на улицу.

– Сейчас кто-то сам искупается под дождиком, если не закроет пасть!

Ингрид села на место, приготовившись увидеть занимательный спектакль, называемый пьяной дракой. Поющий бесконечную балладу человек так увлекся, что не замечал озверевшего посетителя, который сцепился с его приятелем. Кое-кто в зале принялся подпевать, и несколько недовольных музыкальным вечером громил вскочили со своих мест. Ингрид мысленно болела за них, потому что ее слух страдал от кошмарных рулад, старательно выводимых «менестрелем».