Фатум. Сон разума - Виктор Глумов

Олеся подвинулась совсем близко, прижалась к руке Ника пышной грудью. Он ощутил жар ее тела и запах духов — приторно-сладкий.

— Поцелую — и все пройдет! — Олеся схватила его за виски и притянула голову к своему лицу. Зашептала на ухо: — Положила тебе на стол бумажку, посмотри, Ник, тебя касается, не дай им себя поймать, не дай им себя убить… — Отпустила. Как ни в чем не бывало улыбнулась — только глаза были грустными, покрасневшими, и слегка дрожал подбородок.

— Олеся, — очень тихо спросил Ник, на камеры делая вид, что флиртует с ней, — а ты как же?

Она кокетливо склонила голову к плечу, стрельнув в Ника глазами, но голос ее, чуть слышный, шелестящий, был серьезен:

— Меня ломали, Ник, я — виктимная, меня ломать легко. Мужа увести, детей ему отдать, с родителями поссорить, подруг разогнать… Машенька пропала, не хочу, чтобы и до тебя добрались. А случись что со мной — никто и не вспомнит, и внимания не обратят.

— Я вспомню. Я тебя вытащу, — шепнул Ник и добавил громче, для наблюдателей: — Ну, тогда до встречи!

Документ лежал в отдельной папке с пометкой «Срочно». Ник открыл ее и прочитал бумагу, сначала не веря своим глазам.

Члену Правления ООО «Фатум»,

Главе Московского регионального отделения ООО «Фатум»

Тимуру Аркадьевичу Реуту

от Президента ООО «Фатум»,

Главы Совета директоров ООО «Фатум»

Белова Романа Юрьевича,

Председателя Правления ООО «Фатум»

Шоблакова Олега Александровича

ПРИКАЗ

Известить членов Правления и директоров Управлений о необходимости помещения Никиты Викторовича Каверина в изолят с момента получения приказа и до последующих распоряжений в установленном Регламентом № 4-р порядке.

Провести служебное расследование по поводу неверных прогнозов в отношении Каверина Н. В., его близких и контактеров, а также спонтанного роста КП контактеров Каверина Н. В.

Провести весь утвержденный Регламентом № 5-р список мероприятий в отношении контактеров и родственников Каверина Н. В.

Об изменениях коэффициентов виктимности и пассионарности Каверина Н. В. докладывать лично и незамедлительно Белову Р. Ю.

Президент ООО «Фатум» Белов Р. Ю.

Председатель Правления ООО «Фатум» Шоблаков О. А.

Ник похолодел. Слово-то какое — «изолят». Он уже видел его сегодня, совсем недавно, прочитал в досье Маши. А теперь «Фатум» пришел по его душу и тело.

Приказ спущен «с самого верха», с двадцать пятого. Пусть там физически нет руководства — подписи проставлены, и Реут конечно же уже в курсе. Пока что приказ — спасибо Олесе — не отправился по управлениям, и сколько-то времени у Ника есть, прежде чем за ним придут.

Уже не спастись, хоть из окна Машину «зеленую папку» выброси.

Позвонить ребятам? Подставит он ребят… Жаль Коня, жаль Аньку, даже этого толстого бухгалтера Михаила — и того жаль. Эх, не вышло из Ника шпиона, при всей его пассионарности.

Ник прикинул, как соотносится «изолят» с «режимом Каверина», и пришел к неутешительному выводу, что никак. Будущее не предопределено, судьба пластична, ему ли, социологу, не знать, как много факторов влияет на развитие государства! А ведь смена режима… Стоп. Думать об этом не время. Может статься, никакого будущего конкретно у Ника нет, и все, что он читал в своем досье, — упомянутый в приказе неверный прогноз.

Заходить к Олесе и прощаться Ник не стал. Приказ оставил на столе.

Надел пальто, намотал шарф и как мог быстро, но без поспешности покинул здание. Обед закончился, было три часа после полудня.

На улице он тут же поднял руку, ловя бомбилу. Ника вел инстинкт зверя, уходящего от облавы, но разум подсказывал: нужно продать свою жизнь и свободу как можно дороже. И единственное, что он может сейчас сделать — передать копии, снятые Машей, все эти служебки о ближневосточной стране, Грузии, ВТО, в руки друзей. Когда Ник исчезнет, информация попадет к журналистам.

И тогда посмотрим, выстоит ли тайное правительство против народного гнева.

* * *

Закончив составлять инструкцию для Коня, Ник запечатал ее в белый конверт вместе с другими документами и задумался. Если ты перестаешь думать о других, когда твоей жизни угрожает опасность, это значит, что ты эгоист и тебе безразличны близкие или просто включился самый мощный инстинкт — самосохранения?

Сейчас Ник сидел посреди своей комнаты с огромным, набитым под завязку рюкзаком. Мама уехала за Лешкой, сказала, что будет после восьми. Она и не догадывается, что все неприятности прошедших дней — из-за Ника. «Фатум» пытался увеличить его коэффициент виктимности, прибить в Нике пассионария, но практика показала, что жертва из него никудышная. Теперь ему грозит изолят и… И что? Промывание мозгов? Транквилизаторы? Трепанация черепа? Но почему просто не убить? Всем было бы проще. В том числе маме с Лехой — один раз отмучились, поплакали и живите себе спокойно, а так придется отвечать за каждый проступок Ника.

Пустили бы пулю в висок, или машина вдруг вырулила бы на обочину, или скинхеды перестарались бы… Это же просто. Так почему???

Самоубийство — удел виктимного человека, Ник не сможет, это противно его природе. Но и калечить себя он не позволит. Надо спрятаться и переждать, а если не получится — драться до последней капли крови. Надо решить, с какой стороны подойти к «Фатуму», чтобы ударить наверняка.

Уже собирая рюкзак, он предчувствовал, что ничего не выйдет. Точно так же загнанный волк, зная, что окружен и враги сильнее, рассчитывает прорваться или перегрызть хотя бы одно горло. Ник криво усмехнулся и поймал себя на стариковской мысли: «Всем нравится ощущать себя свободными волками, а на самом деле мы — крысы. Загнанная в угол крыса может покалечить кошку и покусать человека. И даже уйти, если нападет первой, бросится неожиданно. У нее шансов больше, чем у волка».

Замкнулся круг. Он все уже, уже, затягивается удавкой на горле…

Нет!

Одевшись по-походному, в теплую куртку с капюшоном, джинсы, обув удобные ботинки на толстой подошве и нацепив рюкзак, Ник все-таки решил оставить записку. Достал бумагу из принтера и нацарапал ручкой: «Мама, я уезжаю. Может быть, навсегда. Не ищи и не звони. Прости, но так надо. Береги Лешку».

Потоптался в прихожей, взял защитные очки, которые мама подарила, для маскировки. Он пытался запомнить каждую деталь, каждую неровность на потолке, впитать родной запах. Он сюда больше не вернется, это точно. Если повезет — по своей воле; если не повезет — по чужой. Изолят не располагает к поездкам домой.

Беги, крыса, по стеклянному лабиринту и надейся, что несешься на свободу, а не к человеку с электродами.

Ник выключил свет, вышел. За спиной захлопнулась дверь, отрезая пути к отступлению. Он специально оставил ключи на тумбочке. Теперь нужно обезопасить себя, то есть подготовить площадку для последнего броска.