Код белых берёз - Алексей Васильевич Салтыков

Брачность, рождаемость – это коэффициенты определяющие давление и силу Гена Цивилизации. А смертность – внешний феномен вызванный противодействием этому давлению.

Фото: Енисейская губерния на рубеже XIX−XX веков

http://fototelegraf.ru/85857-enisejskaya-guberniya-na-rubezhe-xix−xx-vekov.html/rossiyskaya-imperiya-fotohronika-6

Обратите внимание, главе семейства, скорее всего не более 40 лет.

Несмотря на внутреннее жизненное давление велика была и смертность.

«Смертность в России выше, чем где-либо в Европе… В России умирает в среднем ежегодно 35 человек на 1 тыс. жителей, тогда, как в Скандинавских государствах – не более 17-ти, в Англии – 19, Франции – 22, в Германии – 24.

Отсюда можно сделать интересный вывод: бережение человеческого потенциала – качество единонаправленных власти и народа.

С развитием мировой цивилизации в XIX веке повсеместно возникает потребность в повышении образованности и культурного уровня людей. Поменялись формации, усложнились механизмы, выросло производство. Пришедший на смену феодализму капитализм требовал иного уровня знаний для наёмного рабочего. Это всё равно был минимум, но повышение было всё же повсеместным. Нужда в образованности коснулась и Россию. Медленно, нехотя для бедняков с большим уклоном в религию, а для аристократии в иностранную галантность школы стали развивать с целью, чтобы не нарушить старый патриархальный уклад, только бы не зародить искру вольнодумия. Но в сухом стогу только чиркни спичкой! И как только человек начинает познавать мир объективно, у него открывается зрение и появляется множество вопросов. Чем больше знаний – тем больше вопросов.

Первая грамотность на Руси была доступна лишь духовенству. И это понятно. В тёмные века лишь оно одно могло совладать с искушающим яблоком. Первые школы ещё в XVI веке начали создаваться лишь для их детей. Иностранный путешественник Яков Мержерет в начале XVII века писал: «невежество русского народа есть мать его благочестия; он не знает ни школ, ни университетов; одни священники наставляют юношество чтению и письму, и этим занимаются немногие».

Кто знает, сколько невидимого страдания скрывается под этим видимым «благочестием»? Сколько больше пользы себе и Родине мог бы принести грамотный, образованный человек и тогда уже! Тогда как в Европе первые университеты, такие как Болонский, основанный в 1088 году, появились еще в Средние века!

За 8 веков своего существования власть не сделала ничего положительного в сторону повышения уровня жизни, культуры своего народа. Да и зачем? Когда достаточно одного кнута?

Но время шло и уже требовались не просто пилители брёвен, а инженеры, не просто вёсельные гребцы, а лоцманы. Нужда в грамотности людей возникала сама собой не из любви к народу. Вот потому то просвещение так легко задвигалось в темницу при первых же попытках людского вольнодумства.

Но и здесь, в началах Российского образования было закреплено социальное неравенство. Так, новым уставом от 1828 года закреплялось: «при назначении постепенности учебных заведений, должно иметь в виду потребности тех состояний, которые должны получить в них окончательное образование… Приходские училища… для крестьян, мещан и промышленников низшего класса; уездные – для купечества, обер-офицерских детей и дворян; гимназии – преимущественно для дворян». То есть: к какому сословию ты принадлежишь, тому и обучать тебя будут. Отсутствие социального лифта – как способ сохранения существующих порядков, отгораживания власти, аристократии от народа.

Что можно сказать о состоянии общества, когда сам Министр народного просвещения гр. Уваров в 1840 году писал: «… наступило время пещись о том, что бы чрезмерным этим стремлением к высшим предметам учения не поколебать порядок гражданских сословий…». К тому времени диалектика Гегеля уже тревожила умы многих.

«Знания умножают скорбь» – сказано красиво, но не очень умно. Не знания скорбь умножают, а открытые знаниями глаза и увиденная человеком действительность умножают скорбь. Да и то только у слабых. Среди сильных духом они умножают благородный гнев. А вы бы предпочли жить в гордом неведении или всю жизнь с закрытыми глазами, в трусости взглянуть правде в лицо и не касаться её знаний?

Это лишь потому, что сегодня для вас это всё доступно. И доступно с таким излишком, с такой долей лжи и вранья, что все ваши знания превращаются в искажающие линзы и зеркала, и, глядя на действительность или устремляясь в историю, вы видите всё в искажённом виде. Избыток псевдо знаний не делает человека умным. Точнее он не может воспользоваться этими «знаниями» себе во благо. И поэтому сегодня каждому необходимо выработать для себя методы фильтрации лжи, клеветы и фальсификаций.

В 1845 году тот же министр выражался уже так: « принимая во внимание, что в …учебных заведениях чрезмеру умножился прилив молодых людей, рождённых в низших слоях обществ, для которых высшее образование бесполезно, составляя лишнюю роскошь и выводя их из круга первобытного состояния без выгоды для них самих и для государства … для удержания стремления образования в пределах некоторой соразмерности с гражданским бытом разнородных сословий, повысить плату за учениние»

Вот так. Сделайте сравнение с абсолютной доступностью для всех образования в СССР. А вот в Химере всё происходит по-иному. Химера страшится образованности носителей Цивилизации и желает держать их постоянно в «первобытном состоянии». Но как показала история, никому от этого пользы не случилось. Как не получилось бы пользы государству, стань образование доступней! Ведь выучившийся сын крестьянина не мог стать чиновником. Для него это было действительно бесполезно! Ведь социальные лифты отсутствовали напрочь. Случай с Ломоносовым – только случай! Вспоминается старый советский анекдот про сына полковника: «пап, а я стану генералом? Нет, у генерала свой сын есть». Это была, конечно, полная ложь. В СССР кто хотел, мог выучиться бесплатно и стать кем только пожелал бы, нужны были только желание и воля. А вот в России эрбинов нужно было родиться в привилегированном сословии, чтобы пойти учиться и стать, скажем, генералом.

То чего опасалось правительство, даже ограничивая просвещение, всё равно выползло наружу. Уже в середине XIX века в России стало традиционным протестное студенческое движение. Чудовищная материальная разница между студентами, пережитки сословных делений, курс правительства на урезание, ущемление бюджета, прав учащихся, ректоров – всё это вызывало бурю протеста среди молодёжи.

Образованным людям первым делом бросается в глаза несправедливость чудовищного неравенства в обществе. Начинаются поиски причин и способов выхода. Наиболее радикальные видели избавление в убийстве Царя: ««Чудовище», жившее до сих пор где-то под землею, вдруг от времени до времени начинает высовывать наружу одну из своих лап. И при каждом появлении на свет обнаруживает все большую и большую дерзость и беспощадность в исполнении кровавых замыслов и все большую ловкость и быстроту в укрывании своих следов. И сильные мира сего чувствуют, что почва теряется под ними».