Мой босс - киборг - Анна Владимирова

Я вздернула скептически бровь:

— Кайл, — улыбнулась осторожно, — если ты решил завести себе женщину, надо привыкать идти навстречу, а не только принимать решения самому, не спрашивая…

— Это был камень в его огород по поводу нашей утренней ссоры, и. судя по плотно сжавшимся губам, он это прекрасно понял. — Если будешь и дальше так делать — потеряешь. — Я задумалась на секунду, но все же решила добавить: — В процессе потери ты сегодня имел возможность поучаствовать.

Он все же был «киборгом». Сжал руки поперек моих ребер, медленно впуская наш общий вдох в легкие:

— Завтра ты будешь здесь со мной, — выдохнул мне в шею. — Никуда не хочу сам. и тебя не отпущу. Киборгу может быть нужен отдых?

— Такому уникальному. как ты — конечно, — улыбнулась.

— Спасибо, — усмехнулся. поднимаясь со мной, и вдруг добавил: — Рори.

— О, нет! — закатила глаза, смущенно фыркая ему в шею.

— О, да! — подхватил меня под попу и понес к дивану. — Ты обязана была мне сказать.

— Нет.

— Охеренно звучит…

— Прекрати, — смеялась я.

— Рори, — и не собирался слушаться он, опуская меня в подушки, — Ррррори… — Стянул с меня штаны, помог высвободиться из кофты и прижал к себе: — Будешь спать со мной или пойдешь к сыну?

Быстро учился.

— С тобой, — прикрыла глаза.

— Вчера не собиралась… — подумав, напомнил он, устраиваясь со мной удобнее.

— Многое изменилось, — еле ворочала языком. — Теперь хочу с тобой…

— Сума сойду тебя понимать, — хрипло прошептал он, но у меня уже не было сил отвечать. — Мне двадцать девять.

А я и забыла, что спрашивала о возрасте… Да уж, и что это значит для человека, у которого отняли жизнь и насильно запихали в него новую? Просто цифра. И надежда, что осталось больше…

— Мне двадцать шесть… — Я знала, что он это знал.

— Всего на сотню меньше…

И не поспоришь. Этот дикий безумный день уже мог сойти за целый год. Но он наконец закончился… И снова странно, не обещая определенности и спокойствия.

Только дыхание мужчины, вскоре ставшее медленным и глубоким, вдруг вынудило губы дрогнуть в улыбке. В груди выгорели боль, страх, адреналин, а чувство того, что я нужна, в конце концов, наполнили пустоту чем-то отличным от отчаянья и бессилия. Я вздохнула глубже, и Кайл вздрогнул, сжимая в руках сильней, его дыхание сбилось, застыло на несколько секунд, и я сплела свои пальцы с его:

— Тш… — сжала успокаивающе.

По крайней мере, мы нужны друг другу — а это все же неплохое основание для попыток и переговоров.

* * *

— Тш… — послышалось приглушенное. — Не разбуди маму.

Я затаила дыхание, силясь сообразить, где я и что может значить это «Тш».

— Хлопья на столе…

Шаги я еле расслышала, потом чуть стукнул ножками стул — Кайл пронес ребенка в кухню на руках.

— А в садик ты меня повезес?

— Да.

— А мы у тебя будем зыть теперь?

— Да. Ешь…

— Кайл, а я не ем йогут…

Послышались шаги, пикнула дверь холодильника — «киборг» включил режим терпения:

— Давай мне с йогуртом…

— А ты ес с йогутом?

— Теперь да. Бери с молоком.

— А может, мне тозе поплобовать с йогутом?

Я хрюкнула, не в силах сдержать веселье.

— Попробуй, — зловеще протянул Кайл. — У тебя есть три секунды, чтобы решить, или поедешь в садик голодным.

Дальше завтрак проходил в образцовой тишине. Спустя несколько минут мужчины повозились, выбирая кроссовки, потом послышались шаги в мою сторону, продавился диван…

— Я скоро вернусь, — раздалось многообещающее над ухом, и Кайл слегка прихватил зубами за мочку уха — то, что нужно, чтобы все сжималось в его ожидании.

Он застал меня у кофеварки. Я как раз успела привести себя в порядок и понять, что есть совсем не хочется…

— Не двигайся, — послышалось хриплое позади, и на бедра легли горячие ладони.

— Почему? — прошептала, поднимаясь на носочки, чтобы ему было удобно касаться губами шеи.

— Уже неважно…

Он запустил руку мне в боксеры, без церемоний устремляясь к средоточию самого острого удовольствия. Чашка дрогнула, кофе чуть выплеснулось, но Кайл перехватил ее, поставил на стол и обхватил ладонью, пахнувшей кофе, мою шею.

Пряные капли с его кожи отпечатались на моей, будоража так, будто мы уже дошли до точки кипения… Теперь я чувствовала голод, но совсем другой. Ногти скребли по гладкой поверхности столешницы, колени подгибались от его настойчивой уверенной ласки, а стопы горели так, будто я стояла в кипятке.

— Ммм… — промычала, выгибаясь и выпрашивая продолжение.

— Мне кажется, или ты меня хочешь?..

Сочетание еле сдерживаемого мучения от ожидания и хрипотцы в его голосе — то, что нужно, чтобы забыться. Лучшая программа реабилитации для несостоявшейся жертвы насилия, в которую я уже успела обернуться за одинокие полчаса.

— Да-да-да, — простонала, когда он умело, надавил именно так, как нужно, и задвигал пальцами быстрее.

Я вцепилась в его руку, пытаясь руководить, но тут же оказалась зажатой между столом и его телом. Страсти накалились, будто в трейлере блокбастера, когда звук становится все громче, и удар пряжки ремня о стол кажется выстрелом. Я вздрогнула и вскрикнула, когда его член рванулся внутрь… дал привыкнуть несколько судорожных вдохов и осторожно двинулся назад, позволяя вздохнуть.

Кайл не спешил. Зачем? Я в его власти, в его доме, на его члене, вся его…

Полностью зависима.

— Рори, — выдохнул он мне в шею, — как ты хочешь?

— Жестко, — просипела с досадой, — чтобы отключить, чертов мозг.

Он прижал меня к себе за шею одной рукой, не позволяя упасть на стол, а второй вернул меня в мою порочную агонию, и я благодарно задрожала от каждого его сильного движения. Оргазм напоминал чувство влюбленности, только длительностью в несколько минут. Вот только возникла симпатия на кончике нервов, ударила по ним предвкушением, и через несколько движений чувства захватили полностью. Парализовали мозг, сжали легкие в тиски в предвкушении, густо замешанном на страхе.

— Да-да-да, — стонала я, чувствуя, что еще чуть-чуть — и пружина сорвется.

Первая болезненная судорога подкосила ноги и выгнула дугой, захотелось вырваться и спастись от этой удушающей волны, но Кайл не выпустил и не сбавил темп. Я вскрикнула в голос, когда он вцепился в мои бедра, теряя контроль, а меня продолжало трясти. Я скулила, не в силах удержаться, не соображая и норовя сползти на пол.