Ликей - Яна Завацкая

— А ты?

— И я… не то, чтобы сильно, но… он мне очень нравится. Он такой надежный, он настоящий…

— Да, это трудно, — задумчиво кивнула Беатрис, — Мне вот повезло, я здесь встретилась с Клаусом… А тебе… неужели ждать пять лет?

— Но если это настоящая любовь… это проверится.

— Наверное, я бы так не смогла. Но уважаю… понимаю. Все-таки так трудно жить среди этих людей и не опуститься. Сохранить чистоту любви. Здесь у них понятие любви давно отсутствует — один секс остался…

Беатрис повернула голову. Джейн проследила за ее взглядом. За столиком в углу миловались друг напротив друга две парочки, и судя по всему, дело у них зашло довольно далеко. Рядом двое голубых держали друг друга за руки, преданно глядя в глаза. Да, красноречивая картина… Но это простые люди, не ликеиды. Их не учат целомудрию, сдержанности.

Невозможно сделать всех такими, как ликеиды. Невозможно, потому что люди сами не захотят. Быть ликеидом — это труд, и груз, и ответственность… а они не хотят этого. Хотят жить, как обезьяны. Что-то мы можем делать, как-то просвещать, помогать… но есть вещи, которые человек может сделать только сам.

Пытались осуществить общественное воспитание с трех лет, но все попытки оказались неудачными. Все-таки ребенок должен расти в семье… а при этом, увы, впитывать привычки и образ жизни своих родителей. Но в конце концов все они живут сейчас неплохо. У них есть защита на любой случай жизни — развитая медицина, психологическая служба, никто из них не голодает, не страдает, практически все имеют работу, любимое хобби… А мы, ликеиды, можем прикрыть их от бед, от тех же националистических и религиозных банд, от войн (воюют в основном ликеиды… за небольшими исключениями). Мы решим за них научные проблемы, создадим для них произведения настоящего искусства, построим для них новые храмы, научим их жить. Возможно, это не лучший порядок вещей, но лучшего пока никто не придумал…

— Дженни, да ты, по-моему, напилась…

— Я… не знаю. Беата, я возьму завтра отпуск.

— А… столкновение с суровой реальностью.

— Вот именно.

Джейн чувствовала сильное желание рассказать Беате про знакомство с Алексеем… поговорить о нем — какой это странный, необычный человек. Но с другой стороны, Беата может подумать, что Джейн влюбилась. А это совершенно не так…

— Тебя ведь тоже учили быть сильной?

— Да, конечно, — ответила Джейн.

— А знаешь, кто такой сильный человек? Думаешь, тот, у кого нет проблем? Нет… Это тот, кто никогда не демонстрирует свои проблемы окружающим…

— Извини…

— Мне можешь демонстрировать.

— А как это согласуется с требованием искренности?

— А никак, — ответила Беата, — Кому на самом деле нужна твоя искренность? Кроме, разве что, меня, старой клячи.

Она помолчала, отхлебнула пива.

— Видишь ли, мы ведь, ликеиды, спасаем других от их заморочек. Поэтому у нас никаких своих заморочек быть не может.

Не смей болтовней о свободе

Скрыть слабость своих плечей!

Усталость — не отговорка,

Ведь туземный народ

По сделанному тобою

Богов твоих познает…

Выходит, если кто-нибудь увидит тебя не в бодром и уверенном состоянии, возникнет сомнение в том, что твой Бог — это правильный Бог, и что Ликей ведет нас по верному пути… Поняла?

— А если у меня все же…

— Тогда — улыбку на лицо, флаг в руки и работай, как всегда. Оставь свои проблемы на потом.

Пестрая, сияющая огнями внутренность «Сайгона» сливалась перед глазами, мерцала, причудливо изменялась… как в медитации. Звучала следующая мелодия.

Некоторым людям свойственно пить,

Но раз начав, нужно допить до дна.

Некоторым людям нужен герой,

И если я стану им — это моя вина…

Она влюблена в Сэма. Только теперь Джейн поняла это. Она вдруг ощутила страстную любовь, тягу к Сэму. Ей так захотелось увидеть его, услышать глуховатый, спокойный голос, почувствовать сильные ловкие пальцы на своей талии.

Вернувшись домой, Джейн, несмотря на поздний час, включила комп и стала быстро писать.

«Здравствуй, Сэм!

Я долго думала над твоим последним письмом. И я тоже, с того самого момента, как увидела тебя, была уверена, что наша встреча не случайна. О да, и я люблю тебя, люблю! Я так хотела бы тебя видеть… Сэм, а у меня ведь до сих пор нет даже твоего портрета — вышли, пожалуйста. Нам придется ждать еще пять лет… это так невообразимо долго. Но я буду писать тебе каждый день, я обещаю это, я клянусь!..»

Джейн писала примерно в течение часа, а потом сохранила письмо и легла спать, чтобы отправить его на свежую голову.

К психоаналитику Джейн попала только к вечеру.

Она провела день так, как хотела. Как их учили проводить «разгрузочные» дни. С утра она ничего не ела, кроме фруктов, и пила подкрепляющий витаминный напиток. Поднявшись в шесть, выехала за город, в парк, побегала по аллеям с полчаса трусцой. Потом просто гуляла, вдыхая запахи сентябрьского леса, наблюдая медленный северный листопад. Вспоминала хорошие стихи, размышляла спокойно. После этого, вернувшись домой, около часа медитировала. Потом отправилась в спортцентр, поплавала в бассейне в свое удовольствие, три раза сходила в сауну, потом на массаж, сьела фруктовый салат. Дома, чувствуя полное физическое изнеможение и душевное спокойствие, легла прямо на ковер, включив свою любимую медитативную подборку индийской музыки.

В результате всего этого в шесть часов вечера она входила в кабинет Стефана Бернца совершенно спокойная, умиротворенная, безмятежная. Все заботы отошли куда-то далеко. По дороге Джейн решила, что пока не стоит отсылать письмо Сэму. Нет, она уверена в своих чувствах к нему. И сейчас лицо Сэма все так же стояло перед ее глазами, и сейчас она думала о нем с той же нежностью. Но письмо получилось слишком уж экзальтированным… надо смотреть правде в глаза — да, она любит Сэма, но ведь фактически они так мало знакомы! И между ними почти не было собственно любовных отношений. Поэтому начинать с таких страстных признаний — по меньшей мере, странно.

Надо будет переписать это послание…

Стефан Бернц оказался довольно молодым и симпатичным поляком (почему-то с немецкой фамилией). Лежа на кушетке, Джейн рассказала о происшествиях последних недель, не упустив и случай с националистами, ранением Алексея… Рассказала и недавний сон. Бернц, держа ее за руку, мягко направлял наводящими вопросами рассказ в нужное русло.

Выслушав Джейн, он включил медитативную музыку, удалился на время. Затем вернулся.

— Я не думаю, что этот сон говорит о вашей влюбленности в молодого человека, хотя, возможно, некоторое увлечение имело место. У вас присутствует слабо выраженный анально-мазохистский комплекс с вытеснением, поэтому ранение молодого человека могло произвести на вас определенное сексуальное впечатление, романтически окрашенное. Это привело в действие либидо, и всколыхнуло творческий потенциал вашей личности. Но так как в работе в данный момент вы не можете израсходовать этот импульс, он проявился в виде сна. Общее содержание сна говорит отнюдь не о желании постоянных отношений с молодым человеком. Проанализируем детали. Самая важная из них — храм. Вы говорите о круглой, уютной, сияющей позолотой внутренности. Это несомненный символ материнской утробы, женского начала в широком смысле. Следовательно, содержание сна можно истолковать как желание попасть в утробу матери, спрятаться от жизненных трудностей. Поскольку сейчас вы как раз переживаете такой период, это вполне соответствует истине. Люди, окружающие вас, в храм не идут — следовательно, вы хотите спастись именно от людей. Теперь в отношении жениха. Согласно последним работам Роша, жених обычно символизирует опасность, страх перед новым, иногда — страх перед мужчиной.