Потому что люблю тебя - Евгения Перова

Наконец, Алымов вышел к микрофону, чтобы сказать заключительные слова, но Валентин Георгиевич вдруг поманил его к себе. Сергей подошел и стал на колени около Деда.

– А ты что ж, внучек? – спросил тот. – Чем порадуешь старика? Прочти стишок, что ли!

– Я не выучил, – унылым тоном двоечника протянул внук.

– Ну, спой.

– Да я не в голосе нынче.

– Ну, что же, внучек, придется уволить тебя из театра, и пойдешь ты по погребам венгерские танцы танцевать за двугривенный в вечер: «Чибиряк, чибиряк, чибиряшечка! С голубыми ты глазами, моя душечка!»

Это из «Последней жертвы», догадалась Ася.

– Придется! – горько вздохнул Сергей и встал. Повернулся к публике, взмахнул рукой – вдруг из динамиков хлынула громкая музыка, хриплый голос запел что-то тягуче-томное, а Алымов походкой манекенщика медленно двинулся в центр сцены. В зале заорали и засвистели. Он снял очки и отдал их Леше Скворцову, который почтительно принял, подышал на стекла, протер и убрал в нагрудный карман. Потом Алымов развязал галстук-бабочку и бросил его в зрительный зал. Кто-то из девушек поймал и завизжал от восторга, а народ снова засвистел. Алымов, улыбаясь и эротично двигаясь под музыку, неторопливо снимал смокинг…

– Это что? Стриптиз? – изумленно воскликнула Ася и подумала: придем домой – убью!

Сергей раскрутил в воздухе смокинг и тоже чуть было не швырнул в зал, но как бы опомнился, погрозил публике пальцем и сказал:

– Нельзя. Реквизит.

Отдал смокинг Леше, и тот почтительно перекинул его через руку. Сергей снял ботинки, проделал с ними тот же номер, потом носки – Леша с отрешенным выражением лица принял и то, и другое, хотя над носками выразительно сморщился. В зале уже все хохотали. Сергей расстегнул брюки, поднял бровь и вопросительно кивнул залу, там заорали: «Давай, Алымов!» Он избавился от брюк, которые тут же подобрал Леша, и остался в длинной белой рубашке…

Ася с некоторым ужасом смотрела на Алымова в роли стриптизера: неужели он совсем разденется?! Сергей неспешно расстегнул рубашку и повернулся спиной, а потом резко скинул ее – и вдруг оказалось, что он в полосатом цирковом трико, а на лицо прицеплен красный клоунский нос! Ася ахнула.

Вместо прежней томной музыки грянул бодрый марш. Алымов покрасовался слегка, демонстрируя бицепсы, несколько раз прошелся колесом по сцене, а в финале сел на шпагат, вскинув руку. Потом долго по-цирковому раскланивался, то уходя, то снова возвращаясь, пока Леша не подставил ему подножку. Сергей рухнул на сцену, взметнув клубы пыли, а Леша мило улыбнулся и сделал книксен. Из кулисы вышли двое здоровенных работяг в синих комбинезонах и унесли Алымова со сцены. Ася вытерла слезы – господи, сто лет так не смеялась! Оля смотрела на нее с улыбкой:

– У тебя такое лицо в начале было – ты и правда думала, что стриптиз? Это же коронный Сережин номер на всех капустниках! Не видела никогда?

– Нет, – растерянно ответила Ася.

– Ой, ну что ты! Сережа каждый раз что-то новое придумывает, ужасно смешно! До конца разделся он только самый первый раз, давно. Мы с Саввой тогда еще и женаты не были.

– Что, совсем?

– Одна рубашка осталась. Он ее спустил на бедра и интриговал: то одну полу приоткроет, то другую. Ничего видно не было, да никто и не верил, что он вообще без трусов. А потом поклонился, повернулся спиной, пошел со сцены, а рубашку – раз, и убрал. Прикрылся спереди, а зад-то голый! Как все заорали, давай хлопать – он вышел и поклонился, загородившись рубашкой. Его снова вызывают, выходит полностью одетый: смокинг, брюки, ботинки, бабочка, всё на месте. Мы так и ахнули: всего-то пара секунд прошла, не больше. А потом он уже по-другому это обыгрывал: то синие трусы до колен и грудь в наколках, то перебинтованный весь и рука в гипсе, то еще что-то забавное. Раз они вдвоем с Саввой танец маленьких лебедей изображали – как они под рубашками пачки балетные запрятали, не представляю! Ой, а еще! Алымов опять в пачке, веночек из перышек нацепил, волосы как-то назад убрал, морда трагическая – ну, просто Плисецкая. И как выдал умирающего лебедя! Пародия, конечно, но так здорово. Он невероятно пластичный!

Ася слушала и чувствовала, что подступают слезы: все, все она пропустила! Ей стало ужасно обидно – она страдала, а этот развлекался тут в свое удовольствие! Тоже еще – умирающий лебедь! Ольга не замечала Асиного состояния, так увлеклась, вспоминая:

– А другой раз скинул рубашку, и вдруг – платье до полу, все в блестках! Волосы у него были в хвост завязаны, он распустил – сразу копна до плеч. Тут вышел Савва – все так и ахнули: в спортивном костюме, с цепью на шее – натуральный браток. Вынес Сереже косметичку и туфли на шпильках – где они только нашли на его ножищу. Алымов туфли надел, губы накрасил, глаза подвел – ну просто Тина Тёрнер! И они с Саввой сыграли эту песню, знаешь, Рея Чарльза: «Hit the Road Jack». Сережка такой стильный, выдает хриплым голосом на шикарном английском: «Hit the road Jack and don’t you come back no more, no more, no more, no more…» [7], а Савва встревает по-русски: «Что за базар?» Ну, и до конца так. Народ рыдал от смеха… Ася?! Ты что?

Ася вдруг заплакала – закрыла лицо руками и пригнулась к коленям. Ольга обняла ее:

– Да что ж такое?

– Я ничего, ничего не видела, все пропустила! Тринадцать лет его жизни… Ни капустников, ни спектаклей… Так обидно…

– Асенька, не надо, успокойся! Сейчас-то вы вместе, правда? И он так любит тебя! Ну, что ты? Пойдем, пойдем! Не плачь, тушь потечет! – И Ольга вывела Асю в туалет. Ася умылась под краном и накрасилась заново. Пока они суетились у зеркала, в туалет забежала девушка с длинной косой – сначала не обратила на них никакого внимания, а потом вытаращила глаза, вспыхнула и выпалила: «Ой! Здрасьте! Извините!» – И выскочила за дверь.

Ольга с Асей переглянулись – что это было?

– А-а, – вспомнила Ольга. – Это же Оксана! Я ее по косе узнала. Она Сашу играет в «Иванове». Что это с ней?

– Ну да, верно. – Ася мгновенно ощутила болезненный укол ревности. Когда они наконец вышли из туалета, тут же наткнулись на Алымова, около которого, умоляюще сложив руки, приплясывала та самая девица с косой – увидев Асю, Сергей замахал ей рукой, а девица ретировалась в сторонку.

– Ася, куда ты пропала? Нам ехать пора. Тут фуршет будет, а мы Новый год у Деда отметим. Надо только тетку найти. Ты не могла бы ее отловить? А то она сейчас начнет кочевряжиться: да не поеду, да ни за что! Тебя-то послушает.

– Ладно. А что это за девушка?

– Какая? А, забыл совсем! Это Ксю. – Алымов кивнул Оксане, чтобы подошла.

– Ксю?

– Оксана. Она забавная. Просто жаждет с тобой познакомиться.

– С чего это вдруг? – удивилась Ася.