Ханкерман. История татарского царства - Юрий Манов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Холодной осенью 1479 года жители Москвы стали свидетелями необычного зрелища. К городу медленно приближались полсотни татар. Судя по богатым доспехам и породистым коням – знатные персоны. Что за гости такие? Если к князю по делу, то они опоздали: великий князь Иван Васильевич уж седмицу (неделю) как в Новгород уехал. Вдруг с кремлевской башни протрубила труба. Ворота башни распахнулись, и в сторону приближающихся татар выехала длинная вереница всадников царского двора с родовитыми боярами во главе. Остановившись перед гостями, бояре спешились и разом сняли свои высокие шапки. Невиданная честь!
Явно удивленные гости в сопровождении почетного караула великокняжьего полка проследовали в Кремль к княжьим палатам, где их уже ждали первые бояре и князья. Ступени Красного крыльца были покрыты дорогими персидскими коврами. Собравшиеся зеваки перешептывались: «Воистину, прием, достойный царских особ… Неужто сам хан из Орды пожаловал? А отчего тогда с ним так мало войска?»
Примерно так прибыл в Москву крымский хан Нурдовлат с братом Айдаром, сыновьями Бирдовлатом и Сатылганом и небольшой свитой. Хан тот был «отставной»: его сверг с крымского престола родной брат Менгли-Гирей не без помощи турок. Нурдовлату пришлось спешно бежать из Крыма в Киев, который тогда принадлежал Литве. Литовский князь Казимир не хотел портить отношений с турецким султаном, а потому встретил опальных Гиреев прохладно. То есть, живите, как обыватели, но ни на какие льготы не рассчитывайте. Низвергаться из ханов в обычные жители обидно. И очень кстати братьям поступило предложение от Ивана III, который обещал принять их с радушием и гостеприимством.
Татищев пишет: «Той же осенью после отъезда великого князя в Новгород пришли к великому князю Иоанну Васильевичу и к сыну его великому князю Иоанну Иоанновичу из Поля два хана служить, Мердоулат с сыном Бердоулатом да брат его Айдар, дети хана Анчи-Гирея крымского».
Как видим, Иван III обещание выполнил и, хотя сам был в Новгороде, приказал встретить братьев по-царски с проявлением всех возможных знаков уважения как к монаршим персонам. Нурдовлат был и восхищен, и несколько обескуражен приемом. Недруги Ивана III – хан Орды Ахмат (Ахмед, сын того самого Сейид-Ахмеда) и литовский князь Казимир, узнав от московских соглядатаев о столь пышном приеме, радостно потирали руки: новый крымский хан такого московиту не простит! Конец союзу Крыма с Русью!
Они не догадывались, что Иван Васильевич с Менгли-Гиреем давно договорились. Сохранилось письмо, в котором крымский хан просит князя Ивана забрать из Киева своих беглых братьев, чтобы литовцы не использовали их в своих подлых целях. Здесь обратим внимание на время событий: 1479 год – канун знаменитого Угорского стояния. Иван III знал о готовящемся походе на Русь хана Ахмата, и великий князь отчаянно искал союзников.
Хана Нурдовлата со свитой поселили в лучших палатах и снабдили всем необходимым. Судя по письмам Ивана III крымскому хану, такое содержание обходилось недешево: «…с немалым убытком для казны моей», – жаловался князь. А гости, быстро освоившись в Москве, ни в чем себе не отказывали, гуляли и бузили, доходило до поножовщины. В одной из драк татарин из свиты зарезал старшего сына хана – Бирдовлата. За что был тут же обезглавлен лично отцом: «Той же зимой марта в 15 в среду на пятой недели поста Бердоулата царевича, Мердоулатова сына, зарезал татарин его же; и тому татарину Мердоулат, отец Бердоулатов, сам голову отрезал».
А распоясавшегося брата хана Айдара князь Иван, потеряв терпение, сослал подальше с глаз. «Той же весной пойман хан Айдам крымский и послан в заточение на Вологду». Но самого Нурдовлата князь продолжал держать подле себя – в Звенигороде, куда к хану начали съезжаться разноплеменные татары. Иван был с ханом-«отставником» ласков, потому что имел на него большие планы.
Угорское стояние
Подготовка к походу на Угру и сам поход, получивший название «Угорское стояние» 1480 года – переломный для Руси и, пожалуй, самый драматичный момент в жизни Ивана III и его дипломатический триумф. Князь словно по лезвию ходил, едва к отчаянью не срывался, ночами на коленях перед иконами стоял, знал, чем большой поход Орды может окончиться для Руси. По-прежнему сильна была Орда, о ее бесчисленных беспощадных воинах думать было страшно. Но выбор был сделан, семь лет после похода хана Ахмата 1472 года Русь не платила дани Золотой орде. В Крым выход посылала, в Казань, в Касимов тоже, а в степь – ни копейки! Большой набег был неминуем.
Вот как эти события описывает Татищев:
1479. Хан Ахмат Большой орды, сын Зелени-Салтана, по совету с польским королем, желая и великого князя и всю Русскую землю мира лишить и пленить, умыслил сначала раздражать его послами своими с басмою (грамотою) по древнему обычаю, сказав так: «Ты, князь великий, улусник мой, сел на великое княжение после отца твоего, а к нам не идешь, и послов с дарами не слал, и ясак за многие годы не дал, и послу нашему в дани и выходе отказал и, не учтиво приняв его, отослал. По то послал ныне, да со всею данью за прошлые годы с земли твоей сам к нам приезжай или сына присылай. Если не исполнишь повеление мое, то ведаешь, что, придя, пленю всю землю твою и тебя самого, взяв, рабом учиню».
Князь же великий поведал сие матери своей иночице Марфе и дяде своему, а также всем князьям и боярам. И многие сказали ему: «Лучше тебе, князь, умирить дарами нечестивого, нежели кровь христианскую проливать».
Слышала же то великая княгиня София, восплакала горько и сказала великому князю, мужу своему: «Господин мой, отец мой и я не хотим дань давать, лучше вотчины лишимся. И я, не желая иных богатых и сильных князей и королей из-за веры принять, с тобой браком сочеталась. А вот ныне хочешь меня и моих детей данниками учинить. Имеешь воинство многое и Бога себе помощником. Почему хочешь рабов твоих слушать, а не стоять за честь свою и веру святую? Почему боишься множества воинов нечестивых, ведая, что Он силен дать крепость и победу тебе? И как ранее отказал им, так и ныне откажись давать дани и выходы».
В русской истории женщинам уделяется крайне мало внимания, разве что княгине Ольге. И вмешательство великой княгини Софии в большую
