Добро пожаловать в реальный мир - Кэрол Мэттьюс

– Да никто ведь даже не заметит, – начинаю я канючить.

Вздохнув, Карл отдает обратно сумку, и мы усаживаемся на лавочку рядом с лесенками и горками. Какой же он порою мягкотелый! Я расстегиваю сумку и извлекаю из нее картонную коробку.

– Возьму всего кусочек, а потом чуть сдвину оставшиеся. Уж ты мне поверь – никто и в жисть не заметит!

– Ладно, посмотрим, – бурчит он в ответ.

Распаковав пиццу, я осторожно выуживаю из нее один кусок и тут же немного смещаю остальные треугольнички, закрывая образовавшийся зазор. Получается очень даже неплохо. Предлагаю Карлу откусить первому, но тот мотает головой:

– Не хочу быть замешанным в твоем преступлении.

– Считай, это всего лишь вкусняшка для заедания стресса, – с голодным видом облизываю я пальцы.

– Это я такой озабоченный или во всем, что ты сегодня делаешь, какой-то сексуальный напряг?

– Скорее ты, – отвечаю я и слизываю с губ томатный соус.

– А я уж решил, это Эван Дейвид встряхнул нынче твои гормоны.

– Разумеется, нет, – отрезаю в ответ, всеми оставшимися в душе силами изображая возмущение.

– Тогда давай рассказывай, – подталкивает он меня локтем в ребра, – что у тебя там за беда?

Я молча гляжу, как ветер беззаботно гоняет по парку затейливыми витками набросанный за день мусор. Бумажные пакетики как будто весело пританцовывают друг с другом. И я отчаянно жалею, что не придумала какого-то иного, более удачного способа донести до Карла свою паршивую новость. Или не нашла какой-то вариант, чтобы вообще этого не делать.

– Или я должен для этого задымить сигаретку? – хмыкает приятель.

– А что, хорошая мысль.

И пока Карл предается неторопливой процедуре раскуривания, я выигрываю еще чуточку времени.

– Звонили с «Минуты славы», – наконец выдаю я.

Карл озаряется улыбкой, которую мне просто невыносимо видеть.

– Когда?

– Сегодня утром.

– И ты не бесишься, не улюлюкаешь?

– Нет.

– Значит, они не хотят, чтобы мы на пару прошли в следующий тур.

– Не хотят.

Карл с недовольным фырканьем подскакивает и тут же плюхается обратно на лавку, поднимает глаза. Будь на небе звезды, он бы, наверное, приковался к ним взглядом.

– Ну это все же не конец света, – молвит он натянуто. Потом вдруг роняет лицо в ладони: – Нет, конец. Я был так уверен, абсолютно уверен… – Тут он взглядывает на меня: – Я даже не сомневался, что у нас все получится. Я был просто убежден, что это наш с тобой звездный час. Что мы сделали не так?

Я молчу в ответ. А что тут скажешь?

Расправившись наконец со слямзенным кусочком пиццы, запускаю руки в еще пышущую теплом сумку, чтобы немного согреть ладони.

Карл некоторое время молча размышляет, потом поворачивается ко мне:

– Но это еще не все, верно? Если бы они нас просто выперли, ты бы не звонила мне вся в слезах и соплях. И не хотела бы срочно меня видеть. А раз уж тебе приспичило поговорить со мной лицом к лицу, значит, тут есть кое-что еще.

Да, мой друг куда мудрее и прозорливее, нежели может свидетельствовать его вусмерть истрепанная джинса.

Я по-прежнему не могу выдавить из себя ни слова, на глаза вновь набегают слезы.

– Все, я въехал! – вдруг восклицает Карл и, поднявшись с лавочки, начинает бродить вдоль нее туда-сюда, прочесывая пальцами волосы. – Они хотят, чтобы я пошел в следующий тур, а не ты. Вот блин! Тебе сказали, что у тебя просто недостаточно таланта, чтобы проскочить дальше. И теперь тебя грызет мучительная зависть.

Сквозь слезы у меня вырывается смех.

– Нет!

Тогда он снова усаживается рядом со мной, обхватывает меня рукой за плечи и, крепко обняв, прижимает к себе:

– Значит, все с точностью до наоборот, – шепчет он мне в ухо, и я уже начинаю в голос реветь от такого пренебрежения и несправедливости судей.

– Ну же, ну! Чего ты! – утирает он мне большим пальцем слезы на щеках. – Ты же сделала это! Тебе надо гордиться собой.

– Я не могу, – всхлипываю я. – Как я справлюсь без тебя?

– Справишься. Разумеется, справишься. – Карл поднимает мое лицо, заставляя взглянуть ему в глаза. Представляю, какой у меня сейчас должен быть видок, но знаю прекрасно, что Карлу это до лампочки. Он любит меня такой, какая я есть, и я могу лишь в сотый раз пожалеть, что не люблю его так же. Насколько бы сразу стала проще наша жизнь!

– Я свой счастливый шанс, похоже, прохлопал, – продолжает он дрожащим голосом, – а твой пока что у тебя в руках. Ты должна сделать это, Ферн.

– Нет. – Я громко шмыгаю носом, отчего на скамейке невдалеке поднимает голову спавший бомж и недоуменно на нас таращится. – Я не хочу без тебя.

– Давай-ка не глупи! Ты не смеешь так просто этим разбрасываться. У тебя здесь реальный шанс. Где еще представится такая возможность?

Я испускаю прерывистый вздох.

– К тому же, если ты реально пробьешься в люди и станешь богатенькой фифой, то я, возможно, решу на тебе жениться, и ты будешь сама держать мне крутой стиль, к которому я даже смогу притерпеться.

Меня снова разбирает смех.

– Я вовсе не шучу, – в шутку надувается Карл.

– Ты дурачок!

– Вот и все слова любви.

– Мой любимый дурачок.

Он склоняется к моему лицу:

– Зуб даю, ты говоришь это каждому бойфренду.

Я тру нос рукавом.

– Думаешь, мне надо им перезвонить и сказать «да»?

– Ну а как иначе?

– Я люблю тебя, Карлос. Ты лучший друг на всем белом свете!

– А еще – фантастический любовник.

– Так ты все время только говоришь.

– Что ж, однажды я, пожалуй, дам тебе возможность это оценить.

Между тем вокруг опускается вечерняя тьма, ветер усиливается, пробирая меня до дрожи. Отчего-то меня совсем не тянет говорить Карлу о предстоящей поездке на «Королевский концерт» вместе с Эваном Дейвидом – все равно что сыпать соль ему на свежие раны. И в то же время не хочу, чтобы он думал, будто я готова легко сорваться с места и умахнуть куда-то без него. А потому, вместо долгих объяснений, говорю:

– Если мы как можно скорее не доставим куда надо пиццу, она станет холодная как лед. И я, кстати, тоже.

– Что ж, тогда двинули. – Карл ставит меня на ноги. – Если ты не собираешься сейчас меня изнасиловать на этой вот скамейке, то поехали – раздадим углеводы тем, кто в них, поди, и не нуждается.

Мы торопимся обратно к ограде парка.