Сбежавшие сестры - Сэнди Тейлор

– Нужно вести себя очень тихо, Олив, – объяснила я, присев на корточки и заглядывая в щель в заборе.

– Хорошо, – шепотом ответила она.

– И если нас поймают, ничего им не говори, ясно?

– Не беспокойся, Нелл, я не скажу им, что ты проломила голову Альберту лопатой и он умер. Я буду нема как рыба.

– Вот и умница, – сказала я.

Я открыла калитку, и мы прокрались в сад. Вдоль одной стены тянулся огород с овощами. У меня чуть слюнки не потекли. Олив положила Тетеньку Тетю на землю, и мы начали складывать в наволочку морковь, помидоры, зелень и ревень. Нам отчаянно хотелось пить. У меня настолько пересохло во рту, что трудно было пошевелить губами. Я осмотрелась и заметила кран под окном. Я понимала, что рискую. Мы могли убежать прямо сейчас, пока нас не заметили, но без воды мы бы все равно далеко не ушли. Я схватила жестяные кружки.

– Жди здесь, Олив, – велела я, – и не высовывайся.

Она кивнула, а я направилась к окну. Там я открыла кран, наполнила обе кружки, быстро выпила свою и снова наполнила, после чего повернулась, чтобы идти назад, и только тогда заметила женщину. Она опустилась на колени рядом с Олив и улыбалась, но, увидев меня, поднялась.

– Мы хотим есть, – тихо сказала я. – Простите, что украли у вас овощи.

– Берите сколько хотите, – ответила та. – У меня их так много, что я только рада буду.

– Ну тогда спасибо. – Олив взяла у меня кружку и мгновенно выпила до дна.

– Нельзя так быстро пить, – заметила женщина, – а то животик заболит.

Мне не понравилось, как быстро она начала командовать Олив. Я сама могла позаботиться о сестре и не нуждалась в советах незнакомки.

– Ничего ей не будет, – сказала я.

Женщина бросила на меня странный взгляд. Мне показалось или в нем была злоба? Однако через мгновение выражение ее лица изменилось, и она заулыбалась.

– Конечно, ты права, – согласилась незнакомка.

Мне вдруг захотелось выложить всю еду. По какой-то необъяснимой причине я не желала ничего брать у этой женщины. Но ведь я ничего о ней не знала, и, скорее всего, она была хорошим человеком. Может, я просто вообще разучилась доверять людям.

– Хотите зайти в дом? – предложила незнакомка.

– Да, с удовольствием, – тут же согласилась Олив и вприпрыжку побежала по тропинке ко входу. Но я не сдвинулась с места.

Женщина повернулась ко мне.

– Тут только я, – сказала она. – Вы в безопасности.

С чего она взяла, что мы ищем безопасное место? Олив о чем-то проболталась?

– Что ж, похоже, малышка уже все решила за вас обеих.

Наверное, я зря паниковала. Эта женщина была готова поделиться с нами едой. Я решила, что пока мне придется справиться со своим недоверием. Лондон далеко, и по пути нам придется полагаться на помощь чужих людей.

– Спасибо, – произнесла я наконец.

Олив ждала меня в дверях. Я взяла ее за руку, и мы вместе вошли в дом следом за женщиной. Внутри все выглядело очень мило, именно так, как и должно быть в таком очаровательном коттедже: белые стены, васильковые занавески с ромашками. У окна стоял диванчик, обитый такой же тканью. Солнечные лучи лились в окно, наполняя комнату светом и яркими красками, а на столе красовалась ваза с цветами.

– Садитесь, прошу вас, – сказала незнакомка, – а я вам принесу что-нибудь поесть.

Я положила наволочку на пол и устроилась за деревянным столом. Олив остановилась рядом со мной, настороженно осматриваясь. Я приобняла ее.

– Меня зовут Клода, – с улыбкой представилась женщина.

Я решила, что лучше не называть ей наши настоящие имена.

– Я Анджела, – ответила я, – а это моя сестра Эгги.

– Что? – удивилась Олив.

Я бросила на нее предупреждающий взгляд, и, к счастью, сестра меня поняла. Утешительно было знать, что дух Бермондси еще не до конца выветрился из нее и она умела вовремя заткнуться.

Хозяйка начала раскладывать еду по тарелкам: большая буханка хлеба с хрустящей корочкой, кусок сыра и тарелка спелых помидоров. Еще была тарелка с желтым сливочным маслом, которое выглядело просто чудесно, да и пахло так же. Я видела, что Олив не терпится накинуться на еду, но жестом велела ей подождать.

– Меня не дожидайтесь, я уже поела, – сообщила женщина, садясь рядом с нами.

Ничего лучше я в жизни не пробовала. Хлеб был мягкий и вкусный. Я щедро намазала его мягким сливочным маслом. Сыр буквально таял на языке, а томаты были свежими и сочными. Откуда у нее вся эта еда? Идет война, всем приходится экономить, разве нет? Правда, в доме священника нас тоже хорошо кормили, так что, наверное, за городом все несколько иначе. У меня было странное чувство, что эта женщина ждала нашего прихода, но я понимала, что это довольно глупая идея. Она не могла знать, что мы придем.

– Анджела, можно спросить, почему вы такие голодные? – начала Клода.

Прежде чем я успела остановить ее, Олив выпалила:

– Потому что мы в бегах.

– Звучит драматично.

– На самом деле нет, – быстро встряла я, бросив убийственный взгляд на Олив, которая тут же покраснела. – Мы были в эвакуации, но нам не понравилось там, куда мы попали. Так что мы возвращаемся домой.

– Домой?

– В Лондон, – сказала я.

– Тетенька, а можно мне, пожалуйста, воды? – попросила Олив.

– Может, лучше молока, Эгги?

– Да, пожалуйста.

Женщина наполнила стакан молоком.

– Держи. – Она поставила его перед Олив.

Та выпила все за один заход, да так быстро, что молоко потекло по подбородку, и широко улыбнулась. Над ее губами остались белые «усы».

– Боже, да ты просто умираешь от жажды! Будешь еще? – спросила Клода, которая прямо-таки нависала над ней.

– Ей хватит одного, спасибо, – возразила я.

– Молоко будет ей полезно, Анджела.

– Ее может стошнить, – настаивала я.

– О, это нам совсем не нужно, – сказала женщина, не удостоив меня даже взглядом.

– Вы же не сдадите нас копам? – спросила у нее Олив.

– Конечно, нет, я не доносчица какая-нибудь, – подмигнула та.

Я подумала, что это очень странно, ведь большинство взрослых наверняка забеспокоились бы о нашей безопасности и сочли своим долгом сообщить о нас полиции.

– Обещаете? – не отставала Олив.

– Обещаю.

– Жизнью клянетесь, что никому-никому не расскажете?

Женщина смотрела на мою сестру так, словно не могла насмотреться, на меня же почти не обращала внимания.