Религия для атеистов - Ален де Боттон

Может ли уродство вредить нашим душам? Католический город (наверху) против протестантского (внизу) от Огюста Пужена. «Контрасты» (1836).

Понятна мысль, стоящая за этим допущением: там, где нет Бога или божеств, восхвалять некого, следовательно, нет нужды подчеркивать чье-то величие посредством архитектуры.

Однако из этого утверждения никоим образом не следует вывод, что конец нашей веры в священное означает конец нашей привязанности к духовным ценностям или нашего желания строить для них дом, жилище в форме архитектурных сооружений. В отсутствие богов у нас все равно остаются этические идеалы, которые надо закреплять и восхвалять.

Любое из того, что мы почитаем, но склонны слишком часто не замечать, заслуживает создания собственного «храма». Вполне могут быть храмы, посвященные весне или доброте, душевному равновесию и размышлениям, прощению и самопознанию.

Как может выглядеть храм без божества в нем? На протяжении всей истории человечества религия ревностно устанавливала универсальные правила относительно возведения таких зданий. Если говорить о средневековом христианстве, то все соборы в плане напоминали крест с осью восток – запад, чашами с водой для крещения в западном конце нефа и алтарем в восточном. По сей день буддисты Юго-Восточной Азии считают, что их архитектурные поползновения должны реализовываться через создание полусферических ступ с зонтиками от солнца и круговыми террасами.

Что касается мирских храмов, нет никакой необходимости следовать каким бы то ни было канонам. В данном случае единственным храмовым признаком будет то, что они посвящены добродетелям, необходимым для благополучия наших душ. Но поскольку любую из добродетелей можно чтить разнообразными способами, реализацию идеи почитания можно оставить на усмотрение архитектора и его спонсоров. Приоритет следует отдавать поиску новой типологии здания, а не разработке конкретных образцов.

Тем не менее, чтобы продемонстрировать подход, мы можем предложить несколько возможных идей по части мирских храмов наряду с несколькими архитектурными стратегиями, их дополняющими.

Храм Перспективы

Учитывая, какую часть нашей жизни мы тратим, преувеличивая собственную значимость и масштаб обид и неудач, от которых мы страдаем, одним из главных приоритетов в новой храмовой архитектуре будет ответ на нашу потребность в правильной перспективе.

Мы, похоже, не может преодолеть искушения завышать все, что с нами связано: как долго мы живем на этой земле, сколько значат наши достижения, как редки и несправедливы наши профессиональные неудачи, насколько часто происходит недопонимание в наших взаимоотношениях с людьми, как глубоки наши печали. Мелодрама неизменно присутствует в повестке дня каждого из нас.

Религиозная архитектура может сослужить хорошую службу в преодолении нашего эгоизма (надо отметить, весьма болезненного, хотя и ошибочного) в силу своей способности изменять наши представления о размерах нашего тела (следовательно, и восприятия «размера» нашей личности), играя с расстояниями, материалами, звуками и источниками освещения. Иные кафедральные соборы огромных размеров и сложены из массивных, кажущихся очень древними камней, или очень темные, потому что свет струится только из высокого окна-розетки, или очень тихие, если не считать отрывочных звуков воды, капающей в глубокий бассейн с большой высоты, и мы можем почувствовать, что нам с редким и завораживающим изяществом показывают наше собственное ничтожество.

Преимущества ощущения себя маленьким. Тадао Андо. Христианская церковь света. Ибараки, Япония (1989).

В таком унижении – среди людей и каждодневно – конечно же, нет ничего приятного. Но если почувствовать себя маленьким заставляет тебя что-то могучее, благородное, совершенное и тактичное, нам открывается мудрость вместе с немалой долей радости. Есть храмы, которые убеждают нас расстаться со своим эгоизмом, ни в коей мере не испытывая при этом унижения. Там мы можем отбросить наши обычные представления и смириться (такое мы никогда не решимся сделать, находясь под прямым огнем других человеческих существ) с нашей ничтожностью и посредственностью. Можем взглянуть на себя со стороны, более не чувствуя ран, которые наносит нам наша самооценка, ощущая безразличие к нашей возможной судьбе, можем раскрыться перед вселенной и осознать, сколь мало зависит от нас ее движение.

Такие чувства могут посещать нас и в не религиозных зданиях: в массивной узкой башне из почерневших от времени бревен, в бетонной пустоте, ушедшей на пять этажей под землю, или в маленькой комнате, где вдоль стен выставлены окаменелые раковины аммонитов, обитавших в тропических морях Лаврентии (ныне восточная часть Северной Америки и Гренландия) в палеозойскую эру, за триста миллионов лет до того, как наш более-менее узнаваемый предок научился стоять на двух ногах или выдолбил из бревна каноэ.

Храм Перспективы, чья конструкция может представлять собой возраст Земли, на каждый сантиметр которой будет приходиться миллион лет. При высоте 46 метров в башне, ближе к основанию, может найтись место золотому слою толщиной в миллиметр, который будет являть собой период существования человечества.

Новый храм Перспективы может воспользоваться некоторыми из идей, на которых базируются научные музеи и обсерватории. Стены могут украшать палеонтологические и геологические экспонаты, потолок и крышу – астрономические инструменты. Но важным отличием его от этих институтов будет уровень амбиций. Как научный музей, храм Перспективы будет стараться подтолкнуть нас к осознанию (которое в повседневной жизни всегда под угрозой) размеров, возраста и сложности вселенной, но, в отличие от научного музея, не будет прикидываться, будто цель его – дать нам основы научных знаний. Храм не будет волновать тот факт, что его посетители не смогут уловить разницы между триасовым и кембрийским периодами, что так подробно объясняют музейные работники, но большинство слушателей забывает еще до того, как доберется до автомобильной стоянки. Наука здесь будет присутствовать в общих чертах и лишь для того, чтобы пробудить благоговение перед вечностью, а не для расширения кругозора, к науке будут обращаться за ее терапевтическим, обеспечивающим правильную перспективу воздействием, а не за конкретными фактами.

Храм Размышлений

Одна из неожиданных болезней современного века: невиданный доселе доступ к огромным объемам информации за счет сокращения нашей способности на чем-либо сосредоточиться. Глубокое, всепоглощающее раздумье, которое принесло так много важных открытий цивилизации, оказалось теперь почти недоступно. Мы практически постоянно находимся рядом с машиной, которая гарантирует нам гипнотический и сладострастный побег от реальности. Ощущения и мысли, которые мы загоняем вглубь, пока смотрим на экран, остаются невостребованными, чтобы потом отомстить непроизвольными подергиваниями и все нарастающей бессонницей, когда мы наконец отправляемся в постель.