Мальчик по имени Хоуп - Лара Уильямсон

– Ох! – повторяю я.

– Поэтому я и начал заниматься тхэквондо, понимаешь? – Кристофер проводит рукой по волосам. – Думал, что если когда-нибудь встречу мужчину из отдела кадров, то…

– Сможешь убить его мизинцем?

– Да, что-то вроде того.

Кристофер поднимается и вытирает влагу со штанов:

– Но оказалось, что тхэквондо в этом не поможет. И вот Катриона до сих пор живет в Шотландии со своим бойфрендом, а мне надо двигаться дальше и заниматься своей жизнью.

– Кто такая Катриона?

– Это моя мама. Я больше не называю ее мамой. Она этого не заслуживает.

– Ты прав, – говорю я, вскакивая на ноги. У меня слегка отсырел зад. – Она многое потеряла. Да тебе без нее и лучше.

Только я не верю своим словам, потому что жить без мамы – это, должно быть, ужасно. Вот почему Кристофер сделал героем своего папу. Теперь все складывается. Но какой бы плохой ни была его мама, готов поклясться, что он хочет ее вернуть. Я так хорошо понимаю его боль, что у меня внезапно сильно сводит желудок.

Снег давно прекратился, и теперь муссон взбивает в пену воду и поднимает в воздух листья. Как злое чудище, он хлопает окнами и избивает деревья – они делаются совершенно покорными. Мама отодвигает тюль и молча смотрит в стальное небо. Лицо у нее не то чтобы очень радостное. Минут десять она ходит взад-вперед, переживая, как бы не началась буря.

– Все будет хорошо, мам. – Я накидываю куртку. – Это всего лишь вода. Я не могу пропустить шоу из-за дождя. Мисс Парфитт с ума сойдет, если я не приду. Она рассчитывает на то, что я помогу ей за сценой. Без меня вся затея просто провалится.

– Я знаю, какая ты важная птица. – Мама ерошит мне волосы и возвращается к окну. – Но на улице так льет, и я слышу вдали гром. Я была уверена, что они все отменят.

– Они не могут отменить. – Я моргаю, пытаясь не выдать страха. – Нет, этого просто нельзя сделать.

– Почему это? – спрашивает Ниндзя-Грейс, хлопая меня по голове.

– Просто нельзя, вот и все.

– Скоро нам придется присоединиться к Ною на его ковчеге, – вздыхает мама и берет плащ и сумку. – Ну раз уж ты настаиваешь, что все в силе, то через четыре минуты на нашу остановку приходит автобус. Нам нужно на него попасть, а то придется добираться вплавь.

Я беру гитару и предлагаю всем поторопиться, потому что нельзя же опоздать на автобус. Сегодня будет моя ночь!

– Гитара? Для чего? – Грейс дергает струну, и та протестующе звенит.

Я потираю нос и улыбаюсь.

Мы успеваем на автобус, который едет от Пэрэдайс-Пэрэйд прямо к гостинице «Амандин». Мама называет его «Автобус ПБ» – Пешком Быстрее. Он и правда останавливается у каждого фонаря и дерева на пути. Как будто в подтверждение маминых слов нас обгоняет промокший лихач-пенсионер на инвалидной коляске с электроприводом; к концу дороги мы безнадежно катимся у него в хвосте.

– Стэн не может прийти, – говорит Грейс, прочитав сообщение на мобильнике. – Он смотрит финал своей любимой викторины. Финалист выиграет либо одно пенни, либо сто тысяч фунтов.

– Да уж, не хочу, чтобы он потом обвинял меня в том, что пропустил такое, – говорю я, глядя в окно: дождь превращает улицу в серую картинку из калейдоскопа.

Когда мы наконец приезжаем, гостиница скрывается под пеленой проливного дождя. Я перебрасываю гитару через плечо, спрыгиваю с подножки автобуса и кричу маме с Грейс, что мне надо пройти за сцену, а они пусть займут места в зале. Грейс кричит в ответ: «Ни пуха ни пера», и я вполне с ней согласен: если бы на мне и были пух и перья, их бы давно смыло. Я подбегаю к маленькой черной боковой двери, быстро открываю ее и прохожу в сумрачный коридор. Он ведет в комнату за сценой, где и назначен всеобщий сбор.

Пока меня никто не заметил, я кладу гитару за бархатный занавес и затем предстаю пред очами мисс Парфитт.

– Да ты весь вымок. – Она ставит красную галочку напротив моего имени.

– Там дождь, мисс, – улыбаюсь я.

– Да, это я поняла.

– Но шоу должно продолжаться, мисс.

– Абсолютно верно. – Мисс Парфитт поднимает взгляд от своей папки. – В тебе столько энтузиазма, Дэниел. Должна признать, мне это нравится. Ты не выступаешь в шоу, и я рада, что ты полностью отдаешься своей работе. Но ничего, тебе тоже достанется минута славы, я об этом позабочусь.

– Спасибо, мисс.

Капля дождя сбегает у меня по лбу и течет ниже. Теперь она украшает кончик моего носа, как крем на торте.

Разговаривая с мисс Парфитт, я краем глаза замечаю Кристофера: он украдкой кладет гитару туда же, куда и я положил свою. Показывая мне большие пальцы, он начинает насвистывать «Over the Rainbow» и пропадает в толчее одноклассников.

Минуту спустя появляется Джо. Она выглядит как Дева Мария, если бы та носила мокрое кухонное полотенце и цепляла к голове форму для выпекания из фольги, которая выступает в качестве нимба. Салим являет собой гору мокрой туалетной бумаги – он говорит, что изображает свою мамочку, попавшую под ливень.

Кевин Каммингс похож на вымокшего йети. Он завернут в коричневое махровое покрывало, поверх брюк на нем надеты трусы – такие мокрые, что они шлепают его по коленям. Когда мисс Парфитт просит напомнить ей, кто же его герой и как этот шерстистый мамонт связан с ним, Кевин Каммингс напоминает ей, что он выбрал папу. И хотя мисс Парфитт на этом расспросы прекращает, Кевин Каммингс уже по доброй воле рассказывает ей, что у его папы очень волосатое туловище, волосы доходят аж до… Мисс Парфитт поднимает руку, останавливая его.

– Я хотел сказать – до пальцев на ногах, – смеется Кевин Каммингс.

Как только у меня появляется шанс смыться, я вприпрыжку подбегаю к кулисам, отделяющим нас от зрительного зала. Я отгибаю угол ткани и вижу во втором ряду маму. Она уже зажала в руках салфетку. Сиденье рядом с ней пустует: Грейс сбежала неведомо куда. Лица следуют ряд за рядом; я целых десять секунд вглядываюсь в них, но папу так и не обнаруживаю. Вместо него я замечаю телекамеру у задней стены: она направлена на люстру, разбрасывающую серебристые кляксы по залу. Вид у присутствующих такой, словно все заболели блестючей ветрянкой.

– Дай глянуть. – Кристофер запрыгивает мне на спину, и занавес колышется.

Мы еле удерживаемся, чтобы не выкатиться кубарем на сцену.

– А ну слезай. – Я пихаю его локтем и снова смотрю в зал.

Я вижу, что в зал прокрался Большой Дейв, он садится в самом последнем ряду. Удивительно, но я рад снова его видеть. Мама не говорила, что он придет. Мне вообще казалось, что они сейчас не разговаривают.

– Ради всего святого! – рявкает мисс Парфитт, оттаскивая меня назад. – А если тебя увидят?