Мальчик по имени Хоуп - Лара Уильямсон

Грейс заканчивает свое выступление. Почти что заканчивает. Перед тем как выйти на последний поклон, она машет халатом перед маминым носом:

– Вот, понюхай.

– Отрава, – насмешливо говорит мама.

– Именно что. – Грейс прищуривается. – От-ра-ва.

Большой Дейв совсем выходит из себя и кричит, что не держит в доме отравы. Он машет руками и уверяет, что не живет со своей женой. Мамины глаза наполняются слезами. Она говорит ему, что ее дети не стали бы выдумывать. Если они утверждают, что жена живет с ним в одном доме, видимо, так оно и есть. Мама наносит последний удар: она заявляет, что ее дети не лгут, что она им верит и что никакие его слова не смогут этого изменить. Ей нужно побыть одной, вдали от него. Раунд окончен. Большой Дейв ушел.

Я вспоминаю, как папа прошел в коридор, открыл входную дверь и захлопнул ее за собой. Помню, как думал, что он еще вернется, и как потом медленно, медленно до меня доходило, что он ушел навсегда. Только что Большой Дейв сделал то же самое. Дверь хлопнула, потом дзынькнула: это от силы удара поднялась и опустилась задвижка. От моего лица отхлынула краска, а сердце наткнулось на айсберг. Я тону в океане ужаса: а что, если мы с Большим Дейвом больше не увидимся? Наше приключение с фонариком остается в далеком, далеком прошлом.

– Кто-то должен был это сделать, – говорит Грейс, когда я накидываюсь на нее (мы поднялись наверх в ее комнату).

– Ты прогнала человека, которого любит мама, – безо всяких эмоций говорю я.

– Ну, это ты хватил. Может, дело в том, что это ты сам начал его любить? Все эти ваши тайные встречи…

– Мы всего лишь запустили фонарик. Жаль, что ты с нами не пошла. Ничего такого. – Я закусываю губу. Я знаю, что предаю Большого Дейва. Это не было «ничего такого», говорю я себе. Мне было очень весело.

Грейс говорит, что ей меня жаль, потому что я впускаю его в свою жизнь и мне потом снова будет больно.

– Нет, неправда, – яростно заявляю я. – Если Большой Дейв уйдет навсегда, я смогу без него жить. Он ведь не мой настоящий папа.

– Ну вообще без него мы тоже как-то справляемся, – пожимает плечами Грейс.

Мне хочется сказать что-нибудь умное, что-нибудь важное. То, что выразило бы мои чувства, но я просто не нахожу слов. Дело в том, что без папы я живу только потому, что приходится. Я не выбирал такую жизнь, и я раз за разом пытаюсь вернуть его обратно. Если бы папа снова появился в моей жизни, все стало бы хорошо, и я бы не переживал о каких-то розовых халатах. Мне остается только надеяться на проект «Природу уважает каждый». Может быть, он станет той волшебной палочкой, которая перенесет папу в мои объятия.

– Пожалуйста, закрой дверь, когда будешь уходить. Мне нужно написать Стэну. – Грейс достает мобильный и пристально смотрит на экран.

– Вы снова вместе?

Ее пальцы летают по клавиатуре.

– Угу, да, мы опять встречаемся. Он понимает, какая это тяжесть для меня – наличие брата-дебила. На самом деле он даже этому твоему Кевину Каммингсу не поверил тогда.

– Но все равно бросил тебя.

– Никто никого не бросал. Мы мирно расстались, и он думал начать встречаться с другой девушкой, но не стал. Потому что я для него – единственная и неповторимая. Во время нашего…

– Мирно расстались, – повторяю я.

– Угу. За это время я от стресса потеряла несколько кило. Теперь я влезаю в джинсы-скинни, и Стэн думает, что я еще никогда не была такой привлекательной. И моя задница все еще круглая.

В доказательство Грейс трясет попой, дотрагивается до нее пальцем, издает шипящий звук и указывает мне на дверь.

Я падаю на кровать, беру гитару и наигрываю печальную мелодию. Музыка течет сквозь кончики моих пальцев вверх по рукам. Когда она проникает в сердце, то обвивается вокруг него и сжимает так крепко, что мне больно. Из маминой комнаты за стеной раздаются тихие всхлипы, а потом шелест салфеток. Мне хочется зайти к ней, но я не знаю, что сказать. Если Большой Дейв все еще влюблен в «Кэролайн 1973», тогда, наверное, пусть лучше мама пострадает сейчас, чем потом. Мама все рыдает; я кладу гитару, поднимаюсь и на цыпочках иду к двери. Касаюсь ручки, но не могу ее повернуть и войти в комнату, чтобы успокоить маму. Вместо этого я шагаю к окну. Вдруг увижу в заснеженном небе еще одну падающую звезду и смогу загадать желание?

Маленькие домишки на Пэрэдайс-Пэрэйд стоят все в снежной глазури. На некоторых мерцают гирлянды. Собака миссис Нунко, обсыпанная снегом, тявкает на полную луну. Наверное, мечтает о том, чтобы стать оборотнем. Я улыбаюсь такой глупой мысли, но улыбка тут же исчезает: я вижу, как кто-то стоит, съежившись, под фонарем. Кто-то коренастый, в снежном парике поверх лысины, сутулый… сжимает голову руками.

Этот кто-то очень похож на Большого Дейва.

Большой Дейв не возвращается на следующий день. И на следующий. Мама говорит, что попросила его какое-то время не приходить. Говорит, что ей надо подумать о будущем семьи – всей семьи, включая малыша. Мама грустит. Да, она хорошо это скрывает, но я знаю, что она скучает по Большому Дейву. Мне хочется, чтобы она позвонила Большому Дейву, ведь ребенку нужен отец, но слова застревают у меня в горле. Иногда мама забывает приготовить мне обед в школу, и мне приходится просить Кристофера и Джо поделиться со мной бутербродами.

– Чтобы избежать ада, съешь тост с авокадо. А мама тебе больше не готовит? – спрашивает Джо, передавая мне хлеб с зеленой жижей.

– Забыла сегодня, – вздыхаю я. – Потому что у нее и без меня проблем много.

– О, с моим папой тоже такое случается, – говорит Кристофер. – И еще он часто ворчит, хотя, казалось бы, теперь, когда у него новая подружка…

– Она милая? – спрашивает Джо.

– Мы еще не виделись, но несколько раз говорили по телефону. Давно уже… – Кристофер кусает бутерброд, и на подбородке остаются следы от арахисового масла и варенья. – Семейные дела – это полная муть.

– Можешь позаимствовать мою сестру, – предлагаю я. – Вот кто тебе мути понагонит.

– Не, спасибо, – смеется Кристофер. – У меня уже есть хомяк.

– Хочешь, одолжу святого покровителя обедов? – спрашивает Джо, чтобы разрядить обстановку. – Это брат Тук.

Она разражается хохотом, и я нагибаюсь: вдруг авокадо вырвется на свободу?

– Все еще наладится, – убеждаю я скорее себя, чем остальных. – Скоро шоу проекта «Природу уважает каждый», и это будет лучший день в моей жизни.

– Правда? – брызгает слюной Джо. – Не знала, что ты так хочешь быть моделью. Ты никогда мне не говорил.

Я понимаю, что думал вслух. Я не хочу быть моделью. Я хочу встретиться с папой. Кристофер увлеченно вытирает подбородок и причитает, что его папа работает допоздна и что тетя Ивонн уже целую вечность живет с ними. Джо взахлеб рассказывает, как ее заметят на шоу и выкрадут, чтобы увезти в Париж, где она подпишет контракт на сто миллионов. Я готовлюсь к событию, которое изменит всю мою жизнь. Ох, если бы они только знали, как на самом деле для меня важен этот проект.