...И в трещинах зеркальный круг - Агата Кристи

«Н-да, все это чистая теория, да еще здорово притянутая зауши», – сказал себе Дермот Крэддок, обмениваясь вежливыми формальностями сЭллой Зелински.

– Хотел задать вам один вопрос, мисс Зелински. Готовкойзанималась фирма «Маркет бейзинг»?

– Да.

– Почему выбор пал на нее?

– Не знаю, – Элла пожала плечами. – Кулинарияв мои обязанности не входит. Мистер Радд, насколько мне известно, решил, чтолучше обратиться к местной фирме, чем к лондонской. С нашей точки зрения, приембыл не такой уж и большой.

– Ясно.

Он смотрел на нее, а она стояла, чуть нахмурив лоб инаклонив голову. Хороший лоб, решительный подбородок, фигура вполне могла бывыглядеть сладострастной, будь ей такое позволено, жестко очерченный алчныйрот. А глаза? Он взглянул на них и слегка удивился. Веки почему-топокрасневшие. Уж не плакала ли она? Похоже. Но ведь она явно не из тех, ктоударяется в слезы. Словно прочитав его мысли, она подняла голову, досталаносовой платок и как следует высморкалась.

– Вы простужены, – прокомментировал он.

– Нет, это не простуда. Сенная лихорадка. Своего родааллергия. В это время года она донимает меня всегда.

Раздался низкий гудок. В комнате стояло два телефонныхаппарата: один – на столе, другой – на столике в углу. Загудел последний. ЭллаЗелински подошла к нему и сняла трубку.

– Да, – сказала она, – он здесь. Сейчас я егоприведу. – Она положила трубку на место. – Марина ждет вас.

Марина Грегг приняла Крэддока в комнате на втором этаже.Конечно же, это была ее собственная гостиная, соединенная со спальней.Наслушавшись рассказов о ее расшатанных нервах и общем упадке сил, он ожидалувидеть издерганную, взвинченную и полубольную женщину. Марина полулежала надиване, но голос ее звучал бодро, а в глазах мелькали живые огоньки. Почтиникакой косметики, но он никогда не дал бы ей ее лет… Поразительно красиваяженщина, прямо-таки лучится красотой. Изысканные линии щек и скул, прямыеволосы естественно обрамляют лицо. Глаза удлиненные, цвета зеленоватой морскойволны, тонко подведенные брови – тут было что-то от искусства, но верх бралавсе же природа, верх брали ее теплая и радушная улыбка, ее колдовские чары. Онасказала:

– Главный инспектор Крэддок? Знаю, мое поведение простонепростительно. Ради бога, извините меня. После всего этого ужаса я совершеннорасклеилась. Могла бы взять себя в руки, но не взяла. Мне очень стыдно.

Улыбка, печальная и нежная, засветилась в уголках ее рта.Она протянула руку, и он принял ее.

– Ваше состояние, – успокоил ее он, – вполнеобъяснимо.

– Но ведь огорчены были все. Я не имела правапереживать больше, чем остальные.

– Не имели?

С минуту она глядела на него, потом кивнула.

– Да, – сказала она, – вы оченьпроницательны. Конечно же, имела.

Она потупила взор, длинным указательным пальцем негромкопостучала по диванному валику. Он вспомнил, что видел этот жест в одном из еефильмов. Жест, казалось бы, вполне безобидный, но был в нем какой-то скрытыйсмысл. Какое-то томное размышление.

– Я трусиха, – сказала она, не поднимаяглаз. – Меня кто-то хотел убить, а умирать совсем не хочется.

– Почему вы решили, что кто-то хотел вас убить?

Глаза ее широко распахнулись.

– Ведь это был мой бокал… мой коктейль… в негоподсыпали отраву… Этой несчастной глупой женщине он достался по ошибке. Вот вчем весь ужас, вся трагедия. К тому же…

– Да, мисс Грегг?

Похоже, желания продолжать эту тему у нее поубавилось.

– У вас есть и другие причины думать, чтопредполагаемой жертвой были вы?

Она кивнула.

– Какие же, мисс Грегг?

Минутку помолчав, она сказала:

– Джейсон считает, что я вам должна обо всемрассказать.

– Значит, ему вы доверились?

– Да… Поначалу я не хотела… но доктор Гилкрист меняпросто заставил. И тогда я поняла, что Джейсон думает то же, что и я. Он таксчитал с самого начала, но… занятно это… – Грустная улыбка снова завязалаее губы бантиком. – Он не говорил мне, потому что не хотел меня тревожить.Представляете? – Марина неожиданно взбодрилась, выпрямила спину. –Мой дорогой Джинкс! Неужели он считает, что я полная идиотка?

– Но почему же вы решили, мисс Грегг, что кто-то хотелубить вас?

Она помолчала, потом резко выбросила руку к сумочке,раскрыла ее, вытащила оттуда листок и сунула ему в руку. На нем была всего однамашинописная строчка:

«В следующий раз тебе не уйти».

Крэддок встрепенулся:

– Когда вы это получили?

– Когда я вышла из ванны, это лежало на моем туалетномстолике.

– Выходит, кто-то в доме…

– Не обязательно. Кто-то мог забраться на балконснаружи и подкинуть записку. Наверное, этот кто-то хотел меня еще сильнеезапугать, но не тут-то было. Я разъярилась, как кошка, и немедля послала завами.

Дермот Крэддок улыбнулся:

– Да, скорее всего, автор этого послания такого неожидал. Вы впервые получили нечто подобное?

Марина снова заколебалась. Потом сказала:

– Нет, не впервые.

– Расскажите, пожалуйста, про другие случаи.

– Дело было три недели назад, когда мы толькопереехали. Записку принесли не сюда, а на студию. Смех, да и только! Текст дажене напечатали. Написали от руки, крупными буквами. Там было всего три слова:«Готовься к смерти». – Она засмеялась. Кажется, в этом смехе слышалосьприближение истерии. Но веселилась она вполне искренне. – Такаяглупость, – сказала она. – Не так уж редко приходится получатьзаписки от психов, с угрозами и всякое такое. Я даже подумала: уж нерелигиозная ли тут подоплека? Вдруг у кого-то зуб на киноактрис? В общем, яразорвала эту бумажку и выбросила в мусорную корзину.

– А вы кому-нибудь об этом сказали, мисс Грегг?

Марина покачала головой:

– Никому, ни слова. У нас тогда не шла сцена, которуюмы снимали. И я ни о чем другом не могла думать. Так или иначе, я решила, чтоэто либо глупая шутка, либо какой-нибудь религиозный фанатик.

– А еще записки были?

– Да. В день приема. Кажется, мне передал ее кто-то изсадовников. Кто-то, мол, попросил его об этом, отвечу ли я прямо сейчас? Ну, ярешила, там что-нибудь по поводу приема. Разорвала конверт. А там записка:«Сегодня твой последний день на этой земле». Я скомкала бумажку и сказала:«Ответа не будет». Садовник пошел было, но я его вернула и спросила, кто жепринес письмо? Он ответил: человек в очках, на велосипеде. Ну, что я должнабыла делать? Решила, что это очередная дурацкая выходка. Мне и в голову непришло, что угроза подлинная.