Умрешь, если не сделаешь - Питер Джеймс

– Он наш босс, – ответил тот без намека на улыбку.

– Отлично. Выбирайте: или немедленно отводите нас к нему, или будете арестованы за препятствование следствию. Ясно?

Без лишних слов двое неохотно повели детективов в дом. Величественный холл напоминал старинный замок. Стены были увешаны картинами классических мастеров, на постаментах высились бюсты, повсюду стояла изящная антикварная мебель. Роскошная лестница вела наверх. Воздух полнился отчетливым ароматом сигарного дыма.

– Валбон, Дритан, в чем дело? – послышался утонченный голос с нотками восточноевропейского акцента. – Это Александер? Он вернулся?

– Двое детективов хотят поговорить с мистером Дервиши, мадам, – сообщил один из прихвостней.

– О боже.

Женщина лет сорока, статная, с безупречной прической, поспешила спуститься вниз. На ней был велюровый спортивный костюм и замшевые тапочки с логотипом «Гуччи», пальцы сверкали вычурными кольцами; в руке она держала не менее блестящий телефон. Увидев Поттинга и Уайльд, дама с тревогой спросила:

– Это связано с Александером? Что-то случилось? Он в порядке? Прошу вас, скажите, что с ним все хорошо. Я – его мать.

– Миссис Мирлинда Дервиши? – спросил Поттинг.

– Да.

Он показал удостоверение и объяснил, зачем они пришли.

– Нам нужно как можно скорее поговорить с вашим мужем и сыном, мадам.

– Александера нет дома. Я боюсь, с ним что-то произошло. После футбола он собирался к другу, поработать над школьным видеопроектом. Я позвонила этому другу, и мама мальчика сказала, что Александер к ним не приходил. Может, я перепутала и он имел в виду, что пойдет к кому-то еще… На мобильный пробовала – не отвечает. – Мирлинда отчаянно вскинула руки. – Скоро полночь, а ему всего четырнадцать лет. Александер обещал позвонить Валбону, чтобы тот забрал его… и я…

Ее перебил один из охранников, встретивших Поттинга и Уайльд. Он сказал что-то на грубо звучащем иностранном языке, и миссис Дервиши сразу воспрянула духом.

– Александер только что прислал ему сообщение, – сообщила она детективам. – Он переночует у других приятелей в Хоуве, это я что-то напутала. Все хорошо. – Мирлинда улыбнулась. – Мой муж у себя в кабинете. Идемте.

Она повернулась к охранникам и заговорила на том же суровом языке. Когда бритый ответил, женщина прикрикнула на него, явно разозлившись. Затем жестом предложила детективам следовать за ней и, пройдя через холл, остановилась у двери. Постучала, вошла, не дожидаясь приглашения, и провела Поттинга с Уайльд в просторный, по-мужски обставленный кабинет, в котором стоял запах сигар.

Над книжными полками со старинными томами в кожаных переплетах, выстроившихся вдоль всех стен помещения, виднелись чучела – головы животных на деревянных дощечках. Олень с массивными рогами, антилопа гну, жираф и зебра, а еще так называемая большая пятерка – лев, слон, буйвол, леопард и носорог. Вельвета Уайльд смотрела на них одновременно с отвращением и злостью. Как можно гордиться тем, что убил таких прекрасных созданий? У стеклянного кофейного столика стоял черный кожаный диван с двумя креслами в тон; в дальнем углу комнаты расположился вульгарных размеров стол из орехового дерева с золотистым орнаментом.

Сидевший за столом мужчина – невысокий, жилистый – сразу поднялся. Доброжелательная улыбка с трудом скрывала его заносчивость. Волосы были острижены до короткой темной щетины – как на голове, так и на лице. На нем был тонкий черный джемпер и джинсы с блестящей бляшкой на ремне. Кольца с бриллиантами украшали пальцы левой руки; в правой, одетой в черную кожаную перчатку, он держал сигару-«торпеду».

Поттинг узнал Дервиши по фотографии и теперь рассматривал мужчину, пытаясь понять, какой именно глаз у него искусственный.

Дервиши показал на кресла у кофейного столика и сам сел рядом.

– Детектив-сержант Поттинг и детектив-констебль Уайльд? – Его голос звучал дружелюбно, а акцент был более заметным, чем у супруги. Он одобрительно задержал взгляд на Вельвете.

Поттинг достал удостоверение, но Джоргджи Дервиши махнул рукой.

– Хорошо, что вы приехали – жена очень волнуется из-за сына. Видите ли, это совсем на него не похоже. Александер всегда сообщает нам о своих планах.

– Мистер Дервиши, – прервал его Поттинг. – Нам нужно немедленно поговорить с вашим сыном – и с вами.

– Конечно! – отозвался тот. – Прошу, садитесь. Хотите что-нибудь выпить? Могу предложить отличный виски – тридцатилетний «Крейгелахи», что скажете? – Он приподнял стакан, демонстрируя его янтарное содержимое. – Или бренди «Наполеон»? Бокал вина? Кофе?

– Нет, спасибо, – ответил Поттинг.

Уайльд покачала головой.

– Итак, чему обязан такой чести – принимать двух детективов в этот поздний час? – Сделав затяжку и выдохнув идеальное колечко дыма, Дервиши снова посмотрел на Уайльд, будто ожидая ее одобрения.

– Вам знакомо имя Фатджон Сава? – спросил Поттинг, внимательно глядя в глаза Дервиши – он так и не понял, какой из них ненастоящий.

– Да, человек с таким именем раньше работал на меня. Только я давно его выгнал. Тот еще идиот.

– Сегодня со стадиона «Амекс» похитили четырнадцатилетнего мальчика по имени Манго Браун. Как мы понимаем, он учится вместе с вашим сыном, и они друзья.

– Верно, этот мальчик бывал у нас – ребята играли в компьютерные игры. Его похитили? Когда?

– Последний раз Манго видели за полтора часа до начала матча, около четырех часов дня. Он разговаривал с вашим сыном. Затем с мобильного телефона, который вывел нас на одного из ваших бывших сотрудников, мистера Фатджона Саву, поступило сообщение с требованием выкупа. Что вы можете о нем рассказать?

Немного задумавшись, Дервиши ответил:

– Говорю же, Сава – настоящий идиот. Псих. Как только я понял это, сразу уволил его. Стараюсь быть хорошим гражданином, понимаете? – добавил он.

– Очень похвально, – сказал Поттинг. Вышло циничнее, чем хотелось.

– Вы поддерживаете контакт с мистером Савой? – поинтересовалась Вельвет Уайльд.

– Нет.

– Есть адрес? – настаивала она. – Или, может, вы знаете того, кто в курсе его местонахождения?

Правая рука мистера Дервиши – та, что в перчатке – вдруг начала крутиться.

Детективы уставились на его конечность.

Рука повернулась на сто восемьдесят градусов. Затем еще на девяносто и в итоге сделала полный оборот.

– Война в Боснии, – объяснил Дервиши. – Неисправная граната. Мне повезло, могло быть и хуже. Теперь-то у меня рука лучше той, что была создана Господом. – Он улыбнулся, и тогда Поттинг наконец понял: искусственный глаз – правый. Блестящий. Более приятный на вид, как говорили.

Дервиши опять затянулся сигарой.