Мода и гении - Ольга Хорошилова

Вашингтон Тремлетт — один из самых известных производителей мужского белья и галстуков второй половины XIX века. Несмотря на то что был британцем (англичан тогда во Франции не слишком жаловали), он быстро завоевал признание среди парижских франтов и столь же быстро разбогател. Особенно славились его сорочки. В 1880-е годы многие влиятельные издания, в том числе Figaro, называли Тремлетта лучшим шемизье (мастером сорочек) и ставили его в ряд с именитыми кутюрье — Редферном и Вортом. Бутик Washington Tremlett находился на престижной рю Риволи, в доме № 244. Именно там Петр Ильич часто и много заказывал белье, сорочки, покупал галстуки. Пара белых тремлетовских перчаток хранится ныне в его доме-музее в Клину.

В письмах и дневнике композитор упоминает и другой бутик — Nicolle:

«21 ноября 1884 г. Заказал … у Николя две пары платья».

«30 мая 1886 г. Париж. Большая прогулка. Зашел к Nikoll и заказал платье. 4 июня. К Nicolle примерять платье».

Скорее всего, композитор имел в виду парижский дом моды Maison Nicolle, который, кроме всего прочего, создавал костюмы для актеров «Мулен Руж».

Париж — не единственное место, где Петр Ильич предавался своему новому увлечению — шопомании. Он с большим вкусом тратил деньги в Вене, ставшей еще в 1815 году центром европейской моды и шика.

«20 июля 1887 г. Вена. Заказал ботинки и купил другие».

«21 июля 1887 г. Вена. Покупал нож для Н. Д. И галстуки для себя».

«23 июля 1887 г. Вена. Ожидал платье (после примерки в ателье. — О. Х.). После ванны надел новое платье».

«27 июля 1887 г. Вена. Рубашки. Возня с новой рубашкой».

«26 марта 1888 г. Вена. Разменял деньги; купил пальто и платье. 27 марта. Вышел в 12 часов в новом пальто. Стригся по соседству».

В клинском доме-музее хранятся элегантный прогулочный пиджак и жилет из престижного венского ателье «Генрих Грюнбаум» (Heinrich Grünbaum), сшитые, судя по крою и силуэту, в середине 1880-х. Находилось оно в самом центре щегольской Вены, на модном и дорогом Грабене, в доме № 26. Услугами мастера пользовались не только известные музыканты и художники, но и представители семьи Габсбургов, в связи с чем услужливый и деликатный Грюнбаум получил право именоваться придворным поставщиком и портным. В костюме от именитого портного Петр Ильич позирует на известной фотографии ателье Барканова, в окружении деятелей Русского музыкального общества.

Пиджак и жилет Петра Ильича Чайковского, сшитые в венском ателье «Генрих Грюнбаум».

Собрание Дома-музея композитора, Клин. Фотография Ольги Хорошиловой

В 1880-е и начале 1890-х Чайковский покупал в конфекционах или шил на заказ сюртуки, прогулочные ансамбли, сорочки, пальто, халаты и непромокаемые плащи. Но больше любил лаконичные и удобные однобортные пиджаки французского кроя — со скошенными полами, высокой застежкой, небольшими аккуратными лацканами и воротником.

Петр Чайковский в пиджаке французского кроя.

Ателье В. Барканова, Тифлис, 1886 г. Коллекция Ольги Хорошиловой

Эти костюмы кроили чуть прилегающими, потому смотрелись они выигрышно лишь на мужчинах с хорошей фигурой. Петр Ильич это, конечно, знал. И за фигурой своей следил ревностно еще в семидесятые годы. Тогда он уже неплохо зарабатывал и, обожая вкусно поесть, предавался порой настоящему чревоугодию. Потом наступали горькие минуты раскаяния. В письмах жаловался, что не в силах удержаться, что он «настоящий обжора» и «снова растолстел». И все-таки с полнотой боролся неистово, ежедневно совершал большие многокилометровые прогулки, и в дождь, и в слякоть, и в мороз, и даже когда принимал у себя гостей. Ходьба успокаивала, расслабляла после музыкальной работы и помогала избавиться от лишнего веса.

Современники в один голос отмечали бодрость Петра Ильича и его стройную фигуру, которую выгодно подчеркивали элегантные костюмы. «Такой благородной внешностью не отличались наши профессора консерватории, и Чайковский выделялся на этом фоне, — отмечал Исаак Букинник. — Он производил впечатление европейца. Среднего роста, весь седой, очень изящный, одет в коричневый костюм французского покроя».

Был у композитора и самый любимый предмет гардероба, описанный во многих мемуарах и запечатленный лучшими фотографами России и Европы, — удобный короткий пиджак, называвшийся в бомонде художественным. Он отличался срезанными полами, мягкими неширокими лацканами. Борт, манжеты и отложной воротник овивала атласная или репсовая бейка. Шили его из бархата или тонкой шерсти. Еще в 1860-е годы он стал необыкновенно популярен среди европейских любителей изящной словесности и артистов, среди которых Альфонс Карр, Стефан Малларме, парижский портной Чарльз-Фредерик Ворт. В 1890-е годы Оскар Уайльд сделал его частью эстетического костюма.

Французский писатель Альфонс Карр в бархатном «художественном» вестоне.

Фотоателье Disderi, Париж. 1860-е гг. Коллекция Ольги Хорошиловой

В 1870–1880-е годы в «художественных» пиджаках форсили русские служители муз — Николай и Антон Рубинштейны, писатель Александр Островский, артист Василий Далматов, поэт Семен Надсон. Судя по воспоминаниям, в гардеробе Петра Ильича были как бархатные, так и шерстяные пиджаки, которые он носил постоянно и с большим удовольствием. Владимир Погожев вспоминал: «Впечатление изящества закрепилось во мне и возобновлялось при всякой обстановке встречи с Чайковским, был ли он одет во фраке, в шубе или в обычном для него синем пиджаке». Леонид Сабанеев сообщал: «Он так и врезался в мою память: в бархатной черной „тужурке“, седой, с нервным, передергивающимся лицом».

Чайковский сделал «художественной» куртке определенную рекламу, и вслед за композитором ее стали носить консерваторские студенты и молодые сочинители, наивно верившие, что этот костюм и аккуратно остриженная «под Чайковского» бородка компенсируют отсутствие дарования.

Петр Ильич был неотразим во фраке, и, кажется, сам это понимал. Неудивительно, что на своих лучших фотопортретах, сделанных виртуозным харьковским мастером Альфредом Федецким, он позирует в черно-белой фрачной тройке.

Петр Чайковский в концертном фраке.

Харьков, 1893 г. Коллекция Ольги Хорошиловой

«Я лучшего ничего не видел» — так он описывал впечатления от снимков. Фрак, жилет и брюки на этих портретах, скорее всего, сшиты первоклассным мастером Станиславом Михайловичем Тедески, купцом 1-й гильдии, профессиональным закройщиком, который в 1880-е годы стал настоящей звездой среди петербургских портных. Свое знаменитое ателье на улице Большой Морской, дом 16/7 он открыл во второй половине 1870-х. По его распоряжению архитектор Людвиг Шперер перестроил здание во вкусе петербургской эклектики и добавил пятый этаж. В 1883 году он продал дом графу Зубову, сохранив за собой первый этаж с ателье. Туда приходили crème de crème (сливки общества) художественного Петербурга. У Тедески одевалась театральная элита столицы — директор Императорских театров Владимир Теляковский, артист Василий Самойлов, певец Николай Фигнер, дирижер Эдуард Направник.