Рафаэль - Лорел Гамильтон

не могут убить тебя, но и ты их тоже. Ты такая же миниатюрная, как и я, но, помимо всего прочего, ты — женщина, и, независимо от того, насколько тебе противен этот факт, это все-таки имеет значение. Ты тренируешься не для того, чтобы ранить, ты тренируешься для того, чтобы убивать. Я боюсь, что ты забудешься и убьешь там кого-нибудь.

— Что если я сделаю это случайно?

— Правила изменятся. — Ответила Клодия.

— Как именно? — Уточнила я.

— Если ты убьешь кого-то из наших в ближнем бою, то они получат право убить тебя. — Сказала она.

— Вот поэтому я и переживаю. — Вздохнул Мика.

— Сегодня я буду твоим проводником, поскольку это твой первый раз, и если это произойдет, я буду сражаться вместе с тобой. — Сказала Клодия.

— Я останусь при Рафаэле, так что не смогу вам помочь, но пошлю за помощью, если потребуется. — Добавил Бенито.

— Получается, ты боишься не потому, что считаешь, что я не способна себя защитить, а потому, что тебе кажется, что я перегну палку и кого-то убью?

— Ты тренируешься не для того, чтобы спасать жизни, Анита, а для того, чтобы их отнимать. — Ответил мне Мика.

— А ты — для того, чтобы убивать своих соперников. Какая разница?

— Такая, что я также обучен наказывать людей, когда нет нужды убивать их. Твой вариант при таком раскладе — это пырнуть человека ножом, в лезвии которого отсутствует серебро, либо же использовать стальные пули, чтобы он смог исцелиться.

— Мне взять с собой стальные ножи? — Спросила я.

— А у тебя они есть?

Я моргнула.

— Вряд ли.

— О чем и речь. — Мрачно ответил он.

— Ты носила лезвия без серебра на уроки Фредо. — Напомнила Клодия.

— Они для меня тренировочные, а когда речь идет о кали, то тренировочные ножи — это те, у которых лезвия алюминиевые или вообще пластиковые, да еще и тупые, и весят они меньше, чем настоящие. — Сказала я.

— Но на частных уроках тренировочные ножи — это просто те, в которых не содержится серебро, и они не тупые. — Заметила Клодия.

— В любом другом месте такой нож будет считаться нормальным. — Согласилась я.

— Сегодня ты можешь нанести им порез или рану, и все заживет. Практически невозможно убить кого-то из нас лезвием без серебра.

Я кивнула, но все же добавила:

— Я возьму с собой пару ножей с достаточно высоким содержанием серебра на тот случай, если мне понадобится нанести раны, которые не будут исцеляться мгновенно. Просто если придется напомнить кому-то, что я могу.

— Согласна. — Сказала Клодия.

— Я бы хотел, чтобы сегодня ты оделась, как моя царица. — Заметил Рафаэль.

— Поясни?

— Сексуальное платье, каблуки. — Это был тот самый пространный ответ, который дают большинство стопроцентно гетеросексуальных мужчин, когда у них спрашивают совета насчет одежды.

Я покачала головой.

— Ты же понимаешь, что я не могу одеться вот так и при этом нести с собой ножи. Проклятье, на каблуках я даже драться не могу! По крайней мере, не так хорошо, как без них. Если ты хочешь, чтобы я пришла расфуфыренная, то ты должен обеспечить мне достаточно телохранителей, чтобы я чувствовала себя в безопасности.

Про себя я подумала, что мне бы все равно не хотелось одеться как-то иначе, кроме как для драки, но, может, у меня просто нервишки шалят.

— Будет ли это чересчур, если я попрошу тебя накраситься и распустить волосы? — Спросил он.

— Накраситься — пожалуйста. Волосы обсудим. Они мешают мне во время драки.

— Ты на меня злишься. — Заметил Рафаэль.

— Злюсь? Нет. Расстроена? Охренеть как.

Мика вскинул руку.

— Меня ты тоже расстроил. Если ты знал, что Аните, вероятно, придется побивать себе дорогу сквозь толпу так же, как это пришлось делать мне, тебе следовало упомянуть об этом, когда мы обсуждали наш план.

— Я уже сказал — если бы я мог представить, что посредством голосования они вынудят ее пробиваться ко мне силой, я бы не стал приглашать ее сегодня. — Ответил Рафаэль, и я ощутила, как его сила протанцевала по моей коже теплым дыханием.

— Извинения — это очень мило, Рафаэль, но если что-то случится с Анитой до того, как она войдет в твой мир и сядет рядом с тобой, то мы незамедлительно нанесем тебе визит. — Сказал Жан-Клод.

— Это угроза?

— О, да.

— Эй, мы тут все в одной лодке. — Напомнила я.

— Нет, с этого момента мы — мужчины, которые помолвлены с любимой женщиной, и мы оставляем за Рафаэлем право решать, достаточно ли хорошо он знает свой народ, чтобы рисковать твоей жизнью.

— В точку. — Подтвердил Натэниэл, и его сила вспыхнула жаром, чтобы столкнуться с энергией Рафаэля — это произошло настолько внезапно, что я увидела проблеск черного меха во тьме внутри меня самой, там, где затаились мои звери. Мой собственный леопард вскинул голову, мелькнув золотыми глазами, а глаза моей крысы были подобны темной вспышке в лунном свете.

Крыса потянулась на свет и леопард присоединился к ней, как если бы он вышел на охоту. Большой черный силуэт следовал за маленьким, а в следующую секунду крыса вдруг стала большой — такой же внушительной, как леопард.

Я моргнула и оторвалась от своего внутреннего движняка, сосредоточившись на том, что происходит в комнате, и обнаружила, что Рафаэль переместился ближе ко мне. Меня как будто подключили к розетке — толчок энергии пронесся сквозь меня по направлению к моей крысе. Так много было силы, что это ощущалось почти болезненно. Внезапно крыса так резко прыгнула на леопарда, что у меня подкосились ноги. Рафаэль схватил меня за руку, чтобы помочь устоять, но крыса продолжала подниматься к поверхности, и мои звери разрывали меня изнутри.

Я отшатнулась от него, и внезапно рядом оказался Натэниэл, удерживая меня. В тот миг моя пантера издала громкий рык, и он ударил по ушам моей крысы, но они все еще разрывали меня на части. Я знала, что боль, которую они причиняют, не реальна, знала, что они вовсе не разрывают мои внутренние органы, но ощущения были такие, словно именно этим они и занимаются.

Мне не надо было смотреть на Рафаэля, чтобы понять, что он упал на колени вместе с нами, а моя крыса поднялась вновь, заставив леопарда покатиться кубарем. Натэниэл перекатился через меня, и леопард дал сдачи, но мне было нужно, чтобы это остановилось.

— Рафаэль, отвали! — Рявкнула я.

— Что происходит? — Спросил Мика.

— Я чувствую крысу внутри нее, прямо сейчас. — Ответил Рафаэль, и я не заметила в его голосе сожалений по поводу того, что он причиняет мне боль.