Рафаэль - Лорел Гамильтон

попытался от нас отстраниться. Он все так же сидел, держа руки у себя на коленях, укрытых парчовым халатом, и избегал смотреть на меня.

Я свернулась в клубок на груди у Жан-Клода, смотрела на золотистый водопад этих волос, и понятия не имела, что делать. Наконец, я сказала:

— Ашер, ты сам позвал меня сюда, помнишь?

— Мне так стыдно за то, как я вел себя прежде.

Я потянулась к нему и позволила себе прикоснуться к его густым, сияющим волосам, а после отвела их в сторону, чтобы увидеть не тронутую шрамами часть его лица. Я попыталась убрать волосы Ашера так, чтобы открыть все его лицо, но он перехватил мое запястье и сказал:

— Пожалуйста, не сейчас.

— Хорошо. — Согласилась я и опустила свою руку.

В конце концов мы с ним взялись за руки и смотрели друг на друга с расстояния в несколько дюймов. Первая слеза скатилась по его щеке — она была розоватой от крови того, кто отдал ее ему добровольно этой ночью.

Я поймала слезинку кончиком пальца до того, как она соскользнула к подбородку.

— Не плачь. — Попросила я.

Его слезы потекли еще сильнее, и вдруг Жан-Клод обнял его, а Ашер принялся твердить, как заведенный:

— Мне так жаль, так жаль, так жаль…

Я сказала то единственное, что могла сказать в такой ситуации:

— Все в порядке, Ашер. Я тебя прощаю.

Такими нас и застали недостающие члены нашего «военного совета». В прежние времена я бы устыдилась того, что меня застали в слезах и в чьих-то объятиях, но в этой комнате не были никого, кто не знал бы нашей истории. Либо они нас поймут, либо могут катиться ко всем чертям.

11

Мы высушили наши слезы и составили план действий, а Нарцисс удивил нас всех, когда согласился с тем, что загадочный вампир представлял серьезную угрозу.

— Я отступлю и позволю тебе сделать Рафаэля крысой своего зова, если ты дашь мне слово, что позже покормишь на мне ardeur.

— Мы это уже проходили, Нарцисс. Ты — гей, а я — женщина, так что секса у нас не получится.

— Если с нами будет Жан-Клод, чтобы отвлечь меня, я постараюсь сделать все, чтобы закрыть глаза и думать об Англии (известная фраза-напутствие, которой якобы сопроводила к брачному ложу свою дочь королева Виктория — прим. переводчика).

Этот комментарий вызвал у меня смех.

— Думать об Англии? В смысле, закрыть глаза и надеяться, что это скоро закончится?

— Да. — Ответил он совершенно серьезно.

— Я в курсе, что у тебя есть оба набора органов, но для меня тебе понадобится мужской. Разве тот факт, что тебя не привлекают женщины, не собьет тебя с настроя?

— Ради того, чтобы получить больше силы для себя и своих гиен я готов попробовать.

Вмешался Жан-Клод:

— Проясним кое-что: ради одного кормления ardeur ты готов отступить и не станешь выдвигать никаких претензий, когда мы с Анитой сделаем Рафаэля ее moitié bête?

— Я не дурак, Жан-Клод. Вампир, который способен скрыться от тебя и Аниты, должно быть, чертовски силен. Тот факт, что он находится в Сент-Луисе, в самом сердце твоей территории, и полагает, что останется незамеченным не только для тебя, но и для всех представителей местного сверхъестественного сообщества, означает, что он либо сумасшедший и крайне высокомерен, либо настолько могущественен, что не боится никого из нас. Это означает, что древний. Я не хочу, чтобы в Сент-Луисе заправлял древний вампир. В отличие от тебя и Рафаэля, это моя единственная территория. Я не могу оставить город и податься к какому-нибудь другому мастеру вампиров, чтобы перегруппироваться. Если я покину этот город, то меня и мой клан попросту уничтожат или поработят. Мы пережили иго Химеры только потому, что Анита вместе с веркрысами пришла к нам на помощь. Я знаю, по мне не скажешь, что я помню об этом долге, но я помню. Я постараюсь быть тем лидером, в котором нуждается мой клан, а не каким-то идиотом, которому любовь отшибла мозги.

Я посмотрела ему в глаза и увидела серьезного мужчину в объятиях силы, которая перекатывалась по нему. Мы согласились покормить на нем ardeur позже, когда разберемся с угрозой, которая нависла над нами и угрожала всем, кто нам дорог, и даже тем, кого мы ненавидели.

12

— Анита не пойдет к бойцовским ямам без телохранителей. — Заявил Мика.

— Ты один из немногих, кого мы допустили в нашу святая святых, хоть ты и не из нашего рода, но это не означает, что у тебя есть право диктовать нам условия. — Возразил Рафаэль.

— Я бы ни за что не отпустил туда Аниту, если бы допускал мысль, что ей придется подчиняться стандартным правилам.

— Ребят, ребят, я, кажется, чего-то не улавливаю. — Подала голос я.

— Лидерам родере запрещено брать с собой телохранителей на склад, где расположены бойцовские ямы. — Ответил Мика.

— И что? Я часто хожу без телохранителей. — Сказала я.

Мика покачал головой.

— Анита, ты не понимаешь. С того момента, как ты выйдешь из машины, тебя окружат веркрысы, и если кто-то из них затеет с тобой драку, тебе придется принять вызов. И никто не имеет права вмешаться. Никто тебе не поможет.

— Если ты не можешь пробиться сквозь толпу, то не заслуживаешь права быть лидером. — Пояснил Рафаэль.

— Но Анита — не настоящий оборотень, у нее нет нашей силы и скорости, и она совершенно точно не способна исцеляться так хорошо, как это делаем мы. — Возразил Мика.

— Рафаэль, я не давал согласия на расклад, при котором Анита так сильно рискует. — Вмешался Жан-Клод.

— Я бы не не стал предлагать, если бы сомневался в том, что она выдержит.

— Ценю твою веру в мои силы, Рафаэль, но Мика прав. Я, конечно, хороша, но с вами, ребята, мы в разных лигах. Во мне все еще слишком много человеческого.

Жан-Клод обратился к Мике:

— Mon chat (мой кот, фр. — прим. переводчика), ты пробивал себе путь сквозь родере, чтобы принять участие в драках?

— Да, но я же оборотень — я могу выпустить когти, не перекидываясь, что допускается, пока ты продираешься сквозь толпу. И мне разрешили взять с собой Брэма. Он не мог защищать меня, но был рядом, чтобы прикрыть меня, если дело обернется туго. Мы также разработали план побега на случай, если я утрачу контроль над ситуацией.

— Аните разрешат взять с собой кого-то вроде Брэма? — Поинтересовался Натэниэл.

— Мика — лидер, который находился у нас в гостях. Его