Двадцать лет спустя - Чарли Донли

Вопреки его раскаянию. Члены семьи не в состоянии представить, что их близкие – убийцы. Так что я не сомневаюсь, что сестра Виктории Форд верит в ее невиновность. Но пересмотр дела докажет обратное. В конечном счете, доказательствам наплевать на ваши чувства.

Эйвери подмывало упомянуть запись, которую она слышала и в которой Виктория Форд умоляла Эмму очистить ее имя после того, как поняла, что ее ждет в северной башне. Эйвери считала, что убежденный тон просьбы Виктории станет достойным соперником даже самым неопровержимым доказательствам. Если не в настоящем зале суда, то по крайней мере на суде публичного мнения. И Эйвери волновала только эта арена, когда она обдумывала проект о Виктории Форд и его пригодность для «Американских событий».

Еще будет время поделиться записью автоответчика Эммы Кайнд. Еще будет время разработать сюжет истории, которую она надеялась рассказать. Но сначала Эйвери нужна информация. Она охотилась за материалом, запасаясь перед долгой зимой, – метафора, которую они с командой использовали для описания процесса создания истории. Собрать всю информацию, которую можно найти, а затем сократить ее до самого главного. Эйвери не была уверена, как именно будет выглядеть эта история, получится ли она и сыграет ли Уолт Дженкинс весомую роль в создании истории или станет шаровым тараном, который ее снесет. И пока не узнает, она не станет распространяться про автоответчик Эммы Кайнд.

– Давайте начнем с них, – сказала Эйвери. – С доказательств. Я хотела бы разобрать дело с вами, чтобы вы показали мне, куда привели вас эти доказательства.

– Они привели меня прямиком к Виктории Форд. Но справедливо. Дайте мне день сделать несколько звонков и организовать мои заметки?

– Конечно. У вас еще есть мой номер?

– Да.

Эйвери потянулась в сумочку, чтобы оплатить счет.

– Я угощаю, – сказал Уолт.

– Я заставила вас приехать аж с Ямайки. Самое малое, что я могу сделать, – это оплатить вашу выпивку.

Эйвери положила деньги рядом со своим стаканом и, соскользнув со стула, вышла из бара.

Глава 24

Манхэттен, Нью-Йорк

вторник 29 июня 2021 г.

Уолт Дженкинс смотрел, как высокая, привлекательная журналистка, которую он тысячу раз видел по телевидению, вышла из «Дома рома». Прошла неделя с того дня, как его бывший босс из Бюро выследил его в скальном кафе на Ямайке, и вот теперь он сидит в темном баре на Манхэттене. Контраст был поразительным. После всего трех лет в Негриле Уолт понял, насколько привык к островной жизни и как далек от времен работы в наружном наблюдении. Но тем не менее он обнаружил, что кирпичик за кирпичиком укладывает основу, как делал много раз прежде, не уверенный, куда он направляется или как выглядит следующий участок дороги.

План состоял в том, чтобы быть откровенным и честным насчет своего прошлого, если Эйвери Мэйсон коснется этой темы. Она журналист-расследователь, и попытка скрыть что-либо о своей карьере в Бюро была бы ошибкой. Когда он упомянул свои прошлые связи с ФБР, ее как будто на мгновение выбило из колеи, но она быстро пришла в себя. Он был уверен, что она потратит время между сегодняшней и будущей встречей на изучение его истории. Все сойдется. Единственное, что он не упомянул, это что он снова в штате ФБР. Джим Оливер счел нужным пояснить, что они платят Уолту как независимому консультанту, а не восстанавливают в прежнем звании специального агента. Если Эйвери Мэйсон занервничает и начнет вынюхивать, Оливер хотел, чтобы связь Уолта с Бюро заканчивалась там же, где и три года назад: вышедший на пенсию с хорошей репутацией и полным пенсионом.

Уолт сделал глоток рома «Ямайская рапсодия» от «Самароли», слишком дорогого для его кошелька. К счастью, счет оплачивает правительство. Он потер шрам на груди, как делал тридцать минут назад, пока ждал Эйвери. Шрам все еще беспокоил его время от времени, вызывая сверлящий зуд, который сводил с ума. Врачи обещали, что со временем он притупится, но предупреждали, что до тех пор, пока этого не случится, ему следует научиться определять триггеры, которые вызывают симптомы, и стараться избегать их. Когда Уолт сидел в «Доме рома» на Таймс-сквер, он понял, что последний раз шрам беспокоил его пару недель назад, когда он сидел на своем крыльце, делая вид, что читает роман Джона Гришема, но на самом деле размышляя о предстоящей поездке в Нью-Йорк на встречу выживших. Был ли триггером сам город или поджидающий здесь багаж воспоминаний?

Наклонив стакан в последний раз, Уолт допил ром. Этот город хранил ошибки и боль его прошлого, и он верил, как и большинство людей: чтобы преодолеть эти ошибки и облегчить боль, нужно бежать от них. Но это неправда. Чтобы исправить положение, ему нужно было открыто посмотреть им в лицо. Пока он выбирал наилучший способ это сделать, словно ниоткуда родилась операция. Его первая за много лет. Это возможность подняться, стряхнуть пыль и вернуться в седло. Была ли это возможность оставить прошлое позади или упражнение в прокрастинации, он пока еще не понял.

Он подождал еще минуту и вышел из бара, чтобы проследить за своим новым объектом – женщиной, которая оказалась одной из самых популярных журналистов, работающих сегодня. Если бы он не предпринимал значительные усилия, чтобы ограничить прием алкоголя, то мог бы подумать, что ром подействовал на него.

Глава 25

Манхэттен, Нью-Йорк

среда 30 июня 2021 г.

На следующее утро Эйвери встала рано. Надев джинсы-скинни и удобную обувь для ходьбы, крепко прижав к боку сумочку, поправив темные очки «Прада», она вышла из лобби своего отеля и направилась к ближайшей станции метро. Она села на поезд F от Мидтауна до Бруклина, проехала полчаса и вышла на Четвертой авеню в районе Парк-Слоуп. Она спланировала маршрут предыдущим вечером и могла найти дорогу практически с закрытыми глазами. Тем не менее она на ходу достала из сумочки небольшую бумажку и еще раз посмотрела на адрес. Дом находился в шести кварталах от станции. Эйвери старалась контролировать свою нервозность. Наконец она свернула на Шестнадцатую авеню, где в середине улицы нашла облицованный бурым песчаником дом с нужным номером. Поднявшись по ступенькам крыльца, она позвонила в дверь и прижала сумочку к боку, как будто боялась, что ее ограбят.

Дверь открыл мужчина в пижамных штанах и белой футболке в рубчик под длинным халатом. Его волосы были жирными, во рту торчала неприкуренная сигарета, а в правой руке он держал чашку кофе. Глаза прикрывали маленькие овальные очки с грязными и поцарапанными стеклами.

– Пять