Корректировщик. Где мы – там победа! - Георгий Крол

– Точно. Благодаря вот ему. – Полковник указал на Кита. – Он у нас спец по переправам. Сначала собрал людей и занял ДОТы на старой границе. Как раз перед самой удобной переправой. И пограничникам у Ямполя посоветовал сделать то же самое. Так и держали немцев, пока войска не перегруппировались. Да и то в последний момент прозевали румын, аж перья полетели. И снова он вовремя перекрыл немцам дорогу. Его там здорово приложило, месяц в госпитале провалялся, но переправу удержали.

Интересно. Похоже, свою теорию о чудесном спасении ребята ему не рассказали. Если вообще сказали о временном возвращении в наше время. Хотя нет, должны были, раз тут гипнорасспросами балуются, зачем зря подозрения порождать. А полковник продолжил:

– Послезавтра у тебя трудный день. В 10.00 награждение в Кремле. После этого, как положено, банкет, а вот потом в 18.00 тебя ждут в Кунцево. Догадываешься кто?

– Сталин?

– Сталин. И разговор тебе предстоит серьезный. Завтра ты свободен, так что постарайся припомнить все, что знаешь по флоту. Я, к сожалению, в этом вопросе тоже совершенный профан. И ведь дед у меня – моряк. И не просто моряк, а командир РККФ. Ты его, кстати, знаешь. Причем намного лучше, чем я.

Это как? Откуда я могу знать его деда, да еще лучше, чем он сам? Хотя… В голове мелькнула мысль:

– Старший лейтенант Кроль? Командир тральщика?

– Точно. Только в той истории, которую знаю я, он погиб. Бабушка с мамой перебрались из Севастополя в Харьков. Там я и родился. Вот интересно, если он жив, это произойдет или нет? Парадокс, да?

– Еще какой. Егор, а про Глухова слышали что-нибудь? Это тот командир морского охотника, который борт подставил.

– Жив. Плавать ему уже вряд ли придется, досталось все-таки здорово. Осколок под сердцем, контузия, рука повреждена. Но жить будет. Это врачи уже точно сказали. А что?

– Старший лейтенант переживал очень. Про Катю какую-то вспоминал.

– Дружили они. А Катя – это жена Дмитрия Андреевича Глухова. Еще у него двое детей: дочь Людмила и сын Анатолий.

– Здорово, что он выжил.

– Здорово. Про деда расскажешь? Какой он?

– Решительный. Смелый. Тральщик их покорежил, так он с командой на немецких БДБ ушел.

– Так это он карту минных полей обнаружил?

– Он, Егор.

– Да, дела. Мне не стоит, а ты, будешь в Севастополе, навести, лады? Проспект Ленина, 34, если не ошибаюсь, там уточнишь.

– Егор, когда? Следующие десанты на Черном море – это Варна, Бургас и Стамбул. В Бургасе вообще все было как на параде. Подошли, высадились – все. Практически без единого выстрела.

– Ладно, Юл, это я так, расчувствовался, пора и честь знать. У ребят еще дела сегодня, а ты отдыхай. И про встречу не забудь, подготовься. Время еще раннее, пройдись по городу, посмотри. На ВДНХ съезди. Он совершенно не так выглядит, как в наше время. Или в кино сходи. Хотя ты эти фильмы наверняка уже видел. Короче, решай сам. Если патруль остановит – вот пропуск и отпускные документы.

На этом дружеское чаепитие и закончилось. Вышли мы все вместе, но очень скоро разделились. Ребята и полковник отбыли к местам службы, или чем там они занимаются, а я решил и правда погулять. Но сначала вернулся в гостиницу и сменил форму на повседневную. Пусть я и не в белом кителе гулял, но на улице моя парадная слишком бросается в глаза. Единственное – кортик жаль оставлять. Но зато с повседневной формой можно взять пистолет. На всякий случай проверил, указан ли его номер в моих документах. Порядок, указан.

На ВДНХ или ВСХВ, как он сейчас называется, я не поехал. Бродил по улицам, смотрел на людей. Они и похожи на нас, и нет. Лица вроде те же, а вот понятия красоты явно разные. Ну как можно ходить вот в таких широченных штанах? И все в кепках, поголовно. А девушки в беретиках. И все торопятся, спешат. Ну, это и сейчас так, в Москве встретить человека, идущего медленно, – нереально, темп жизни у москвичей совсем другой. Хорошо, что людей на улицах немного, иначе затолкали бы.

В магазины я заходить не стал. Иногда останавливался поглазеть на витрины, а заходить – зачем? Нет, деньги у меня есть, вместе с документами в кармане лежал портмоне, а в нем тысяча рублей. Довольно много, учитывая ценники. Уже недалеко от гостиницы я все-таки зашел в продуктовый. Купил хлеб, масло, немного сыра и колбасы. Чай и сахар покупать не стал, решил, что заваривать все равно не в чем. Проблемой оказалось то, что целлофановых пакетов в этом времени еще нет, а авоськой я не озаботился. Вот и стоял с кучей покупок, не зная, как их донести до номера.

– Вот, возьмите.

С этими словами девушка в синем легком пальто и белом вязаном берете протянула мне сетчатую сумку. Потом поняла, что взять ее мне нечем, и принялась сама брать у меня из рук продукты и засовывать в нее. А я никак не мог оторвать от нее взгляд. Практически идеальный овал лица, тонкий нос, чуть улыбающиеся губы, прямые, почти мужские брови и яркие синие глаза. Тут я понял, что она уже все сложила и теперь держит в руках полную авоську моих продуктов. Я поспешил ее забрать.

– Спасибо. Как-то я не подумал про сумку.

– Ничего, бывает. Вы ведь только что с фронта?

– А почему вы так думаете?

– Вы форму носите привычно, но она совершенно новая. И ленточка ордена тоже новая. На награждение приехали?

– И за новым назначением. А как вы поняли про привычное ношение формы?

– Папа был военный.

Был…

– Извините.

– Ничего, он еще в сороковом погиб, у озера Толваярви, в Финляндии.

– И все-таки извините. Слушайте, как же я вам верну эту сумку? Может, зайдете со мной в гостиницу, я ее разгружу и сразу вам отдам? А потом можем немного прогуляться. Если хотите.

Она внимательно посмотрела на меня. Покачала головой.

– Не могу, меня уже ждут. Завтра тоже. Может, послезавтра?

– Послезавтра не могу я. Правда не могу, день расписан по минутам.

Похоже, ее насмешило то, что я оправдываюсь. Ну, да, наверное, выглядит забавно.

– Знаете что. Я тут прохожу каждый день в это время. Как у вас появится время – подходите, тогда и погуляем.

От ее улыбки у меня что-то засмеялось внутри.

– Договорились.

Девушка ушла, торопливо стуча низкими каблучками, а я смотрел ей вслед. Только теперь до меня дошло, что я даже не спросил, как ее зовут. А может, это и правильно? Ведь в один прекрасный день я отсюда исчезну, и что тогда? Не так давно, всего пару лет назад, она уже потеряла близкого человека. Но там хоть понятно, где и почему. Так есть ли у меня право нагружать ее память новыми сожалениями? Настроение испортилось, и я пошел в гостиницу.

Забирая ключ, спросил, где можно раздобыть чаю. И узнал, что можно просто заказать его в номер. Отлично. Будем заедать грусть-печаль. В номере я снял синий китель, оставшись в тельняшке. Позвонил и заказал чайник чая, попросив заварить покрепче или принести дополнительно заварки. Застелил стол газетой, порезал хлеб, сыр и колбасу. Подошел к окну и стал ждать. За окном уже стемнело. Деревья, обелиск революционным мыслителям, стены Кремля – все это выглядело темными пятнами. Зато выше, на шпилях башен, загорелись рубиновые звезды, а аллеи сада осветились желтыми огнями фонарей. Красота. Даже не верится, что где-то идет война и гибнут люди.