Пока бьётся сердце - Дженнифер Хартманн

радости, и принимается стучать по экрану сообщение. В ее взбитых кудряшках подпрыгивают оленьи уши. – Уж лучше бы ей попросить меня быть подружкой невесты.

Ломтик. Ломтик. Ломтик.

– Ой! Совсем забыла. Брат Элли до сих пор свободен. Как думаешь, Коре бы он подошел?

Я перемещаю взгляд с осторожных движений ножом Коры на Мэнди, потягивающую праздничный пунш.

– Что?

– Джейсон. Помнишь, мы ходили на его вечеринку в честь Суперкубка? Тогда он встречался с какой-то цыпочкой, но, клянусь, постоянно присматривался к моей сестре. – Мэнди прихлебывает свой пунш через красную соломинку. – Кора считала его симпатичным.

Я не осознаю, что стискиваю зубы, пока не начинает болеть челюсть.

– Немного рановато, тебе не кажется?

– Она уже три года одна, Дин, и ей почти тридцать.

– Да, но она все еще восстанавливается после травмы. И, вероятно, пока не ищет себе спутника жизни. – Я прикусываю щеку, снова смотря на Кору, которая успешно закончила нарезать ветчину и теперь перекладывает ломтики на праздничную сервировочную тарелку. – Ей нужно больше времени.

Мэнди отрывает взгляд от своего телефона и бокала, на ее лице расцветает понимающая улыбка.

– Теперь ты беспокоишься о ней, да? Это так до приторности мило. Ты как заботливый старший брат. – Она капризно вздыхает. – Я всегда верила, что вы когда-нибудь разберетесь со своими проблемами.

Черт. От термина «старший брат» хочется стошнить.

– Да, похоже на то.

– Ну, как ее сестра и хорошая подруга, я собираюсь что-нибудь придумать. Может быть, мы сможем устроить двойное свидание, чтобы помочь ей.

У меня играют желваки, и хочется самому себя ударить.

– Не думаю, что мне нравится Джейсон.

На самом деле, я даже не помню этого чертова Джейсона, но я уверен, что он мне не нравится.

Мэнди ласково похлопывает меня по груди.

– Он необязательно должен тебе нравиться. Не тебе же с ним раздеваться. – Она дразняще подмигивает мне и залпом допивает остатки своего пунша.

Меня начинает подташнивать, когда в голове мелькают образы Коры, раздевающейся с каким-то придурком. Еще слишком рано. И, может быть, я действительно о ней беспокоюсь, но как я могу этого не делать? Я единственный, кто понимает, что ей пришлось пережить за те три недели в аду. Если кто-то и собирается ее защищать, так это я, и извиняться за это не буду.

Я направляюсь к сервировочному столику с алкоголем, украшенной чашей с пуншем и гоголь-моголем, замешанным на роме. Маленькие кузины Мэнди и Коры носятся друг за другом с красно-зелеными светящимися палочками, в то время как взрослые собираются в гостиной в ожидании ужина. Я половником наливаю себе стакан пунша и выпиваю его весь в четыре глотка. Затем наливаю еще один стакан, потом еще и к концу ужина, когда все направляются к рождественской елке для обмена подарками, уже чувствую себя навеселе.

Я сижу на полу, облокотившись спиной на диван и вытянув перед собой ноги, а Мэнди сидит позади меня и гладит мои плечи. Я потягиваю свой шестой и, надеюсь, последний стакан пунша, наблюдая затуманенным взглядом, как Кора передо мной разворачивает один из своих подарков.

Это свитер.

Она натягивает улыбку, которая не касается ее глаз. Кажется, никто, кроме меня, этого не замечает.

Теперь моя очередь открывать подарок. Это свитер.

Я тоже заставляю себя улыбнуться.

Один из маленьких двоюродных братьев разрывает подарочную упаковку, достает костюм полицейского и начинает подпрыгивать от радости. Он продолжает копаться в папиросной бумаге и восклицает:

– Круто! Наручники!

У меня скручивается желудок, и я тут же перевожу взгляд на Кору. Она ерзает на стуле и начинает расчесывать запястье. Ее взгляд скользит ко мне, но лишь на мгновение. Извинившись, Кора покидает праздник и исчезает на лестнице.

Черт.

Я жду несколько минут, чтобы ни у кого не возникло подозрений, будто я за ней слежу, а затем сообщаю Мэнди, что мне нужно в туалет. Но Мэнди слишком поглощена разговором со своей тетей об утяжеленных одеялах, так что мой побег остается незамеченным.

Я нахожу Кору в том же месте, где и вечером в нашу первую встречу – она сидит на краю своей старой детской кровати и стискивает в кулаках покрывало. Она замечает мое присутствие сразу и не дает мне заговорить. Может быть, она ждала, что я поднимусь вслед за ней?

– Я в порядке, Дин.

Стиснув зубы, я стою в дверном проеме и от моего внимания не ускользает, что она по-прежнему на меня не смотрит. Все же решаю подойти, захожу в спальню и закрываю за собой дверь. От этого звука она вздрагивает.

– Счастливого Рождества, – тихо говорю я.

Затем сажусь рядом с ней на кровать, и матрас прогибается под моим весом. Почти тотчас я чувствую, как Кора немного расслабляется. Наконец она поднимает на меня глаза, встречается с моим взглядом и слегка хмурится.

– От тебя пахнет водкой и Скитлс.

Мои губы растягиваются в ухмылке.

– Ты не пробовала пунш?

– Нет. Но вижу, что ты попробовал. – Она окидывает меня оценивающим взглядом с ног до головы, как будто полоски на моей рубашке выдадут количество стаканов, выпитых мной за последние два часа. – Будь осторожен. Ты выглядишь не очень.

Я провожу рукой по своей копне каштановых волос, отмечая, что две верхние пуговицы моей рубашки расстегнуты, и только один рукав закатан выше локтя. Кажется, Мэнди заставила меня надеть бабочку Санты, но я понятия не имею, куда она подевалась.

– А ты выглядишь грустной, – парирую я, глядя в ее отсутствующие глаза, в которых не хватает той полюбившейся мне искорки.

– Я же сказала, что в порядке.

– Ну, может быть, я смогу помочь тебе чувствовать себя чуть лучше, чем просто в порядке. – Я подталкиваю ее плечом. – У меня вроде как есть для тебя рождественский подарок.

Ее глаза расширяются от удивления, а губы приоткрываются, розовые и блестящие.

– Что? Зачем?

– Затем, что ты подарила мне кое-что в прошлом году. Теперь моя очередь.

Кора опускает голову, теребя нитки на покрывале.

– В этом году я мало ходила по магазинам, поэтому ничего тебе не купила. Я чувствую себя дрянью.

– Все в порядке. Когда-нибудь звезды сойдутся, и мы оба одновременно вручим друг другу подарки.

Она покусывает губу. Мой взгляд тут же неосознанно падает на ее рот, и я внезапно понимаю, что ее обнаженное бедро прижимается к моей ноге. Наверное, мне следовало бы сбежать, но алкоголь удерживает меня на месте.

Я лезу в карман и достаю маленькую коробочку.

– Упаковка не так хороша, как у тебя. Не суди строго.

– Я всегда сужу. – Кора наконец позволяет себе улыбнуться, когда