Граф Савва Владиславич-Рагузинский. Серб-дипломат при дворе Петра Великого и Екатерины I - Йован Дучич

Савва Владиславич, как министр и советник при армии Шереметева, а также как глава царской канцелярии по вопросам православного Востока, своим личным авторитетом бесспорно оказывал огромное влияние на переговоры с Кантемиром, возможно и потому, что был отменным знатоком жителей Балкан и их образа жизни. Князь Кантемир уже послал с логофетом Стеваном Лукой проект договора между Молдавией и Россией, а также письмо с заверениями в своей преданности царю. Но главная его цель состояла в том, чтобы склонить Петра Великого к обеспечению независимости Молдавии с сохранением прав на нее рода Кантемиров. Переговоры проходили в Луцке и Ярославле в режиме абсолютной секретности. Из молдаван об этих переговорах кроме самого князя знал, вероятно, только его гетман Ион Некулче, зять логофета Стевана Луки, известный хронист того времени. Следовательно, дело носило исключительно семейный характер.

Соглашение было заключено в Ярославе, а парафировано в Луцке 13/24 апреля 1711 года, после чего в торжественной обстановке подписано русским царем и молдавским князем после прибытия царя в Яссы.

Логофет молдавского князя, прибыв из Ясс с подарком Петру Великому от князя, обнаружил там множество молдавских бояр, прибывших туда прежде его: они хотели предупредить царя, чтобы он не доверял князю Кантемиру, потому как тот по крови самый настоящий турок. Вольтер также писал, что Кантемир, вероятно, чтобы понравиться туркам и татарам, сам говорил, что он по происхождению татарин.

Бояре также донесли русскому царю, что Кантемир лжет, заявляя, что он располагает армией в 10 тыс. солдат, которых, с таким же количеством русских, могло хватить, чтобы воспрепятствовать переправе турок через Дунай. Но царь Петр, удовлетворенный прежними заслугами Кантемира, не захотел прислушаться к этим сплетням. Переговоры были продолжены в обычном порядке, при сохранении полной тайны. Впрочем, договор был заключен и парафирован Саввой Владиславичем и Стеваном Лукой еще до появления бояр в окружении царя, так что никто более не мог помешать его претворению в жизнь. Договаривающиеся стороны были удовлетворены. Кантемир, прослышав про интриги своих бояр, вскоре воспользовался этим: гетманом своего войска он назначил упомянутого Иона Некулчу, верного человека, хрониста и своего родственника, считая это не только уместным, но просто необходимым.

Что же касается соглашения Петра Великого с другим румынским господарем, Константином Бранковяну, князем Валахии (который взошел на престол Мултении, или Валахии, в 1688 году), то там дела обстояли иначе. Валашский князь вступил в связь с царем Петром I еще в 1706 году, то есть за четыре года до начала войны, и это не было секретом ни для кого, тем более для турок. Как свидетельствует один документ, при вступлении на престол Бранковяну послал к русскому царю своего секретаря Давида Корбе (который потом станет в России придворным советником), с тем чтобы тот начал с русскими переговоры о заключении союза. Через Корбе велись переговоры и с венгерским повстанцем Ференцем Ракоши, и с сербскими полковниками венгерской армии, составлявшими военное представительство сербских эмигрантов, причем переговоры велись от имени самого царя Петра. По приказу царя Корбе оговаривал с ними пункты соглашения об организации борьбы с униатством, которое тогда со стремительностью лесного пожара распространялось из Ватикана.

Следовательно, князь Бранковяну был давно и хорошо известен русскому двору. Он имел титул русского князя, а также стал кавалером ордена Александра Невского, высочайшей награды, которой князь Кантемир, будучи союзником России, так никогда и не получил. Царь Петр с самого начала кризиса был глубоко уверен в том, что князь Бранковяну гораздо надежнее в преданности России, нежели молдавский князь.

Великое несчастье заключалось в том, что царь обманулся. Петр не сумел раскусить Бранковяну ни как человека, ни как правителя. Бранковяну прежде всего был прирожденным сувереном, в то время как Кантемир был прирожденным литератором. Бранковяну по характеру был фигурой эпохи Возрождения. Не только талантливый воин и богач, но и автократ и грабитель, образованный и амбициозный. Его обвиняли в свержении князя Щербана Кантакузена, тестя Кантемира, в том, что он отнял у него престол и имение. Между тем благодаря своей ловкости, он в критические времена, будучи турецким губернатором, сумел продержаться у власти четверть века, что в то время казалось просто невероятным.

В соответствии с соглашением царя Петра и князя Бранковяну последний обязался со всем своим войском и необходимыми съестными припасами поддержать христианскую войну. Встреча царя и князя должна была состояться в Фалештах. Когда царь заключил договор с молдавским князем Кантемиром, тот не без горечи узнал, что такой договор уже давно действует между Россией и Валахией: упомянутый Давид Корбе приехал из Киева, чтобы лично сообщить Кантемиру о том, что союз между Россией и Валахией – давно свершившийся факт. Кантемир ненавидел Бранковяну за то, что тот якобы убил его тестя, а еще больше за то, что он отнял имения у его жены Марии, дочери убитого князя. Однако это ничуть не помешало Кантемиру по восшествии на молдавский престол установить добрососедские отношения с соседним господарем как с добрым румыном. Он даже переписывался с ним некоторое время по вопросам взаимоотношений с русским царем.

Но Бранковяну вскоре дал понять, что он вовсе не собирается воевать с турецким султаном. Князь Бранковяну полагал, что если русские орды в союзе с князем Кантемиром победят турок, то захватят всю румынскую землю вплоть до Дуная. А поскольку царь, приехав в Молдавию, не явился на уговоренную встречу в Фалештах, так как после встречи с Кантемиром в Яссах у него на это просто не было времени, то Бранковяну легко нашел повод для вероломства и предательства. Он послал в Яссы своего адъютанта Георгия Кастриота, албанского цинцара, чтобы тот известил царя о том, что Валахия не в состоянии выполнить союзнические обязательства, поскольку сама она окружена турками и татарами.

Теперь все стало ясно и царю, и его окружению. Бранковяну и не думал мобилизовать свои войска. Русским стало известно, что Бранковяну не позволил девятнадцати тысячам сербов, ведомых на помощь русскому царю Богданом Поповичем, перейти из Венгрии через его территорию. Потом, когда царь Петр послал в Валахию несколько отрядов конницы, чтобы принудить Бранковяну выполнить обещание снабдить русскую армию, валашский князь заставил русских отступить под угрозой уничтожения и пленения.

Но интереснее всего то, что эмиссар Бранковяну в Яссах, адъютант Георгий Кастриот, получил еще одно задание, выполнения которого от князя Бранковяну требовал султан Ахмед III: через иерусалимского патриарха Нотараса (Досифей к этому времени уже умер) предложить царю Петру Великому от имени Турции мир.

Турецкое правительство опасалось, что под знамена христианской войны, как это уже случилось в Молдавии, встанут все христиане Европы. Поэтому султан передумал и послал царю обещание в случае заключения мира определить границу между Россией и Турцией по Дунаю. Бранковяну должен был доставить это предложение царю, который находился тогда в Яссах. Конечно, ему очень не хотелось делать этого. Тем не менее царь с этим предложением не согласился, «чтобы турки не осмелели и не стали еще опаснее».