Владыка ледяного сада. Носитель судьбы - Ярослав Гжендович

Грюнальди поднял меч и внимательно осмотрел клинок.

– Ни следа крови, – сказал. – А я знаю наверняка, что я попал.

Улле встал с земли, с лицом еще более бледным, дрожа и разрывая рубаху на груди. А потом вытянул к Драккайнену измазанные кровью ладони. Из глаз его потоком текли слезы, а сбоку грудной клетки, сразу под ребрами, торчали острые, как иглы, стеклянные осколки. Вяленый Улле стоял, вытянувшись, весь дрожа, глаза его были совершенно круглыми, и он кашлял клейкой желтой пеной. Было видно, как распухают у него вены на шее, толстые и изгибающиеся, будто червяки под кожей.

– Жа… жало… убей… – прохрипел он. – Убей…

Грюнальди, стоя неподвижно, встретил взгляд Драккайнена и кивнул. Вуко ударил купца в затылок.

Спалле был придушен, а глотка его была настолько сухой, что когда Драккайнен разрезал шнур, идущий через рот, некоторое время товарищ не мог произнести ни слова.

Ледяная вода помогла мало, поскольку не успел он смочить слизистую, как его вывернуло на камни, а сам он отчаянно раскашлялся.

– Подержи воду в горле, – посоветовал Драккайнен нетерпеливо. – Станет полегче.

– Они забрали Сильфану… – прохрипел Спалле, хватаясь за глотку. – Настигли нас у плетня… другие люди… говорили по-нашему… четверо… она убила одного, я другого. Тогда прибежали эти из дома… южане… вышли из задней двери… ударили и по нам, и по ним… все бились со всеми… молча… в тишине… а потом меня свалили… те сбежали с Сильфаной… убрали все трупы… кровь засыпали снегом… Пустой проулок… только туман и вихрь… только задние двери… не вышел… никто ничего не слышал… не защитил…

– Все нормально. Пей. Держи в горле, – сказал Вуко, пытаясь сдержать дрожь рук.

Женщина и двое мужчин стояли на коленях вокруг Вяленого Улле, молча плача; кто-то пытался перевязать искалеченную руку Кнутвара отодранным от сорочки краем: повязка сразу пропитывалась кровью.

Драккайнен поднял веревку, подошел к воину и затянул у него на запястье жгут.

– Теперь не истечет кровью. Пусть кто-то побежит к лучшему знахарю в селении. Большой палец еще можно пришить. Конским волосом через кожу, как шьют рубаху. Потом поставить две планки и завязать. Может, и выйдет, только должно быть очень чистым. Все нужно окунуть в кипяток. На кухне стоит кубок с декоктом, который они пили, чтобы уменьшить боль. Принесите ему, пока его не хватил удар. Грюнальди, бегом в порт, где мы оставили корабль, проверь, не там ли Варфнир. Потом возвращайся. Осторожно. Эта тварь где-то притаился.

– Кто вы такие? – спросил длинноволосый юноша, стоящий на коленях рядом с мертвым Улле. – Я Уллунф, его младший сын. Моего брата Улларди они убили сразу, когда взяли нас в рабство в собственном доме.

– Простите меня, – произнес Драккайнен, чувствуя, насколько странен его голос. – Я не хотел убивать твоего отца. Но, думаю, что именно я навлек на вас несчастье. Мы Люди Огня и сражаемся с сильными Песенниками, которые хотят все захватить. С королем Змеев Аакеном и с теми, которые прислали Багрянца. И в том, что с вами случилось, есть моя вина, поскольку твой отец мне помогал.

– Эти амитраи были твоими людьми? – спросил молодой, вытирая слезы. – Этот Багрянец делал то, что ты ему приказал?

– Нет, он на меня охотился.

– Он охотился, на что хотел. Отравил нас дымом. Закрыл в каморке и держал как животных, в дерьме и смраде, потому что таков был его каприз. Из-за своих червивых Песенников и завшивленных чужеземных богов. Не было бы тебя – была бы другая причина. Это война богов убила моего отца, не ты. Война богов, которая пришла на наш порог, и теперь у нас все, как на Юге. Их боги хотят победить наших и захватить наши земли. Потому пробудились песни богов. Так говорят люди, которые видели то, что происходило за морем.

– Мудрый ты человек, хотя и молодой.

– Улларди был силен по матери, я же взял от отца разум. Молодой, не молодой, но придется теперь заботиться о семье.

Он встал.

– Мы его заберем. Мой отец не станет лежать на снегу. Хочу обмыть его и положить в лодку, что повезет его через Море Пламени на цветущий остров, который готовит для всех нас Бог Морей. Вставайте! Мать, собери детей в дом и разведите огонь. Откройте все окна и двери, все дымники. Вынесите трупы этих гадов из подвалов и дома. Принесите всем пива, со специями, против жара и болей, какие делают, если замерзнут. Хагнир! Беги к знахарю!

Спалле терпеливо полоскал горло и плевал в снег, черпая воду из ведра.

– Ульф… – прохрипел наконец. – Сильфана.

– Знаю, – сказал тот коротко, прилаживая оба палаша. – Иду. Отслежу. Подождешь Грюнальди и, дай боже, Варфнира, а потом идите за мной. Вооружитесь, чем сумеете.

Спалле только покачал упрямо головой и поднял свой меч, а потом достал из кармана оселок.

Люди Улле выкладывали рядком трупы, найденные в подвалах, добавили того с кухни и еще одного, обнаруженного в доме. То и дело кто-то из них блевал или начинал кашлять и присаживался на момент, чтобы отдохнуть, сотрясаемый дрожью. Они укладывали трупы на снегу в линию, как мешки. Черные и неподвижные. Шесть. Четверо южан и двое других, с продолговатыми лицами обитателей Побережья Парусов. У обоих были бороды и короткие волосы, отрастающие на израненных – похоже, при стрижке – черепах.

– Посмотрите на них! – крикнул Драккайнен. – Узнаете кого-нибудь? Кто-то их этих людей – человек, которого вы знаете? Обитатель Змеиной Глотки?

– Никто из них, – ответил Уллунф. – Но зимой таких бывает немало. Остаются на постоялых дворах, если есть у них чем платить за крышу, еду и место подле огня. Однако у всех этих странные лица, как покусанные насекомыми.

Драккайнен подошел и некоторое время всматривался в лежащих, а потом присел, вынул нож и разрезал на них одежду, а потом раздернул на груди, вспорол рукава и осмотрел предплечья.

– Змеи, – сказал Уллунф. – Но как это возможно? Они вводят краску себе под кожу иглами. Это остается на всю жизнь. Кто мог такое сделать?

– Песенник, – сказал Драккайнен. – Песенник, который их и послал сюда. Вытянул краску у них из-под кожи песней богов, но ранки остались. Однако ничего не было заметно. Они обрили головы от тех просмоленных косичек и стали выглядеть как все. Но теперь они умерли. Кровь отлила вниз, но осталась в ранках, и они вновь стали видны, эти их змеевы татуировки.

Он встал.

– Змеи забрали мою подругу. Сколько людей было у Багрянца?

– Шестеро вместе с ним. Нет тут такого высокого, с бритой головой. Носил серьги, как женщина, и усы. А рослый был, как кто-то из наших стран.

– Значит, еще двое. И несколько Змеев. У кого они могут жить?

Уллунф развел руками.

– Мы с осени торчали закрытыми в кладовой, без света и воздуха. Не знаю, что происходило в городе. Нужно идти к Крональфу Каменному Парусу, воеводе стражей закона. Пусть созовет своих, пусть они ищут. Скажи им, что речь о Змеях и амитраях, которые разбойничают в городе и которые убили моего отца, Вяленого Улле. Он был видным человеком.