Враг Империи - Антон Медведев

Аппетит и в самом деле был отменным. Ким ел и чувствовал, как разливается по телу приятная истома. Странно — он считал, что все дело в пиве, но ведь он еще не дошел до него…

Когда Ким выпил утреннюю порцию пива, ему стало совсем хорошо, мир уже не казался таким мрачным. Даже Шнырь теперь не выглядел в его глазах негодяем. Ну бывает, мало ли что нашло на парня. Ким сам с утра мог убить любого, до того ему было мерзко.

Сразу после завтрака все разошлись по тренировочным залам. Четверке Барона и еще двум таким же подразделениям выпал зал, в котором отрабатывались действия в темноте. Новый, еще не знакомый бойцам инструктор — им оказался высокий усатый офицер в форме капитана, — начал объяснять тему сегодняшнего занятия. А именно, как правильно уходить от луча прожектора. Ким не знал этого, а потому внимательно, слушал инструктора.

Потом начались тренировки. Свет погас, зажглись четыре прожектора, их узкие лучи стали шарить по залу, пытаясь отыскать бойцов. Ким добросовестно прятался — отпрыгивал от луча вперед или назад, в зависимости от того, как именно приближалось к нему световое пятно. Отпрыгивать дальше, за луч, было проще, можно было бежать во весь рост, не опасаясь, что тебя заметят. Глаза наблюдателя следят за световым пятном, они «засвечены», поэтому заметить что-либо вне пятна наблюдателю очень трудно. Отпрыгивать под луч, в сторону прожектора, было сложнее и менее эффективно, этот способ годился лишь тогда, когда убежать в другую сторону уже невозможно. Здесь приходилось пригибаться или даже перекатываться, ползти, чтобы не попасть в шарящий над головой луч.

В целом, эта тренировка Киму даже понравилась, он довольно быстро уяснил, что можно делать и чего нельзя. В частности, ошибкой было пытаться просто убежать от луча, он все равно тебя нагонял, а драгоценные секунды оказывались потеряны. Если луч накрывал, оставалось лишь вжаться в землю и лежать, надеясь на то, что тебя не заметят.

По итогам тренировки Ким набрал восемь штрафных очков — меньше, чем многие опытные бойцы, и был этим весьма доволен.

После первой тренировки давалось полчаса отдыха. Кто-то из бойцов отправился в курилку, но большинство, в том числе и Ким, просто лежали на песке тренировочного зала.

Вглядываясь в решетчатые фермы перекрытий, Ким думал о том, что зря он не попросил когда-то дядю направить его в спецназ. Не в такой, как этот, из смертников, а в настоящий. Ведь даже здесь ему нравилось — точнее, нравилось оружие, нравились тренировки. Ким не хотел думать о том, что ему совсем скоро придется убивать, он пытался сосредоточиться на хорошем. Да, он ошибся, попав в Департамент. Ведь можно было попросить дядю, можно. Был бы он сейчас инструктором или просто бойцом какого-нибудь элитного отряда. Были бы у него друзья — настоящие, верные, вместе бы делали свое дело…

Вместо этого он здесь… — Ким поморщился, услышав окрик инструктора, медленно поднялся. Как быстро прошли эти полчаса…

Очередная тренировка была посвящена способам ухода с линии огня. Большинство бойцов отнеслись к этой тренировке с иронией. Высокий и крепкий смертник по прозвищу Слон сказал, что не собирается заниматься такими глупостями — когда у него в руках «крошилка», думать о подобных вещах просто глупо. Пусть враги прячутся от него, им это нужнее. Инструктор, взглянув на Слона, молча вышел из зала и через минуту вернулся с «крошилкой» в руках. Вместо ленточного магазина пулемет был снаряжен простым рожком на пятьдесят патронов.

— Держи, — инструктор передал пулемет Слону, тот перестал ухмыляться и с опаской взял в руки оружие.

— Зачем это? — спросил смертник, взглянув на инструктора.

— Докажешь, что мой инструктаж тебе не нужен. Я отойду в конец зала, а ты попытайся меня убить. Можешь стрелять очередями, твой выстрел первый.

— Но здесь же боевые… — Боец изумленно взглянул на пулемет.

— Разумеется. Я буду стрелять из пистолета. — Инструктор хлопнул рукой по кобуре. — Не убьешь ты, убью я. Все очень просто… — Он повернулся и пошел в конец зала.

— Да я ведь пошутил! — крикнул ему вдогонку Слон, но инструктор его уже не слушал.

— Давай, Слон, — сказал кто-то. — Размажь его по стенке.

Бойцы медленно разошлись в стороны, оставив Слона одного. Инструктор тем временем отошел на сотню метров, повернулся, взглянул на побледневшего бойца.

— Начинай! — Он расстегнул кобуру и, не вынимая пистолета, медленно пошел навстречу Слону. Тот недоуменно оглянулся, затем быстро нацепил боевые очки, передернул затвор, прижал пулемет к бедру. Ким подумал, что не хотел бы сейчас оказаться на месте инструктора.

Гулкая очередь сотрясла тишину зала. Ким увидел, как инструктор удивительно ловко скользнул в сторону, упал на землю, перекатился, в его руках сам собой возник пистолет. Стена зала за его спиной озарилась взрывами пуль, и тут же все стихло. Слон перестал стрелять, пошатнулся и навзничь упал на песок. Комбинезон на его спине, насквозь прошитый лучом, слегка дымился.

Инструктор медленно подошел к смертнику, перевернул его ногой. Слон был еще жив, на губах у него пузырилась кровь. Спрятав пистолет в кобуру, инструктор взглянул на обступивших его бойцов.

— Неважно, какое оружие у вас в руках, — тихо проговорил он. — Важно, чтобы вы умели им пользоваться. Мне приказали сделать из вас бойцов, и я это сделаю. Чем лучше вы будете меня слушать, тем дольше проживете. Вы двое, — инструктор указал на Шныря и еще одного бойца, — отнесите этого болвана в лазарет. Выживет, его счастье. Продолжим занятие…

Этот инцидент оказал на бойцов заметное влияние. Они стали на удивление покладистыми и безропотно исполняли все указания инструктора. Как позже узнал Ким, инструктора звали Мироном и еще неделю назад он служил в Петербурге, в каком-то особом отряде. Говорили, что он что-то не поделил с начальством, вроде бы даже набил кому-то из руководства морду. До суда дело решили не доводить, Мирону предложили альтернативу — либо он извинится перед своим начальником и инцидент будут считать исчерпанным, либо отправится инструктором на «Сарацин», там как раз освободилась вакансия. Мирон предпочел второе.

Ближе к обеду Ким совершенно взмок, тренировки и в самом деле были весьма интенсивными. Оказалось, что в умении уходить от выстрела тоже имелись свои тонкости. Все зависело от того, кто в тебя стреляет, из чего, с какого расстояния, есть ли оружие у тебя самого. Если оружие у тебя было, твое положение заметно облегчалось — нужно только уклониться от первого выстрела, уход часто сопровождался приседанием или перекатом, а то и тем и другим сразу. Если в тебя целились из пистолета, уходить надо влево-вниз, в этом случае цель, то есть ты, оказывалась частично заслоненной оружием и рукой стрелка. Если же ты уходил вправо, противник отлично тебя видел, ему достаточно было немного повести стволом и выстрелить. К тому же движение рукой с зажатым в ней пистолетом внутрь удобнее для стрелка, чем движение наружу. Именно поэтому Мирон призывал научиться рефлекторно уходить влево, это движение сопровождалось одновременной сменой уровня, то есть приседанием, и выхватыванием пистолета. В целом все занимало меньше секунды: ты стоишь, пистолет в кобуре. Резкий рывок влево-вниз, пистолет уже в руке, тут же следует выстрел в противника, далее идет кувырок через левую руку вперед-влево, выход на колено — и новый выстрел, а лучше два-три выстрела подряд. Мирон огромное значение придавал именно рефлекторности, говоря о том, что в сложной ситуации думать некогда, тело должно работать само.