Элита - Мерседес Лэки

Я взметнула Щит, но энергии я успела потратить уже порядочно, потому Щит вышел слабоватым. С таким мне против Волхва не выстоять.

– Сделай милость, – пискнула я, – позволь мне пройти.

Но Житель не стал поднимать свой Щит. За его спиной виднелся открытый Портал.

Вокруг меня собирались Гончие. Они дрожали от едва сдерживаемой ярости.

– Берегись, пастырь, – произнес Волхв. – Будь настороже, не теряй бдительности, бодрствуй неусыпно. У твоего врага остались друзья, и они здесь. Все не то, чем кажется.

С этими словами он исчез в Портале, и тот немедленно закрылся. А я осталась с миллионом вопросов в голове и пробирающим до костей страхом.

Что еще за наваждение?! Что это все значит?!

И тут до меня дошло. А вдруг Ас хотел использовать эту битву, чтобы захватить меня и сдать Жителям? Я исступленно приказала перскому показать мне прямые эфиры битвы, и через пару секунд он мне выдал первый эфир.

А именно: запись весьма динамического сражения между Охотниками и армейскими Магами с одной стороны – и двумя Жителями-Волхвами, о которых упомянул Кент, с другой. Жители оказались цивилизованные, правда одеты они были не так навороченно, как «мой» из поезда. Эти облачились скорее для битвы, а не для парада. У обоих Волхвов были древние красивые доспехи, как из старых роликов, шлемы с гребнями и посохи со светящимися навершиями.

Тот, что справа, был облачен в красно-золотые доспехи и вычурную тунику без рукавов, перехваченную поясом. Шлем по обе стороны украшали довольно большие птичьи крылья, а на посохе у Волхва кетцель обнимал крыльями сверкающий оранжевый камень в форме факела. Волхв, сражающийся слева, был одет примерно так же, только в зеленом и золотом тонах. На его шлеме развевались золотые перья, а на посохе красовалась змея, обвивающая зеленый шар.

Ясно, что эти посохи не обычные дубинки, а настоящее магическое оружие. На моих глазах красно-золотой Волхв нацелил свой посох на одного их армейских Магов, и от оранжевого камня в форме факела отделился сгусток пламени. Маг отступил, и его Щит надломился, посыпались, как разбитое стекло, осколки манны. Маг мгновенно вспыхнул и закричал страшным голосом. А Волхв повернулся в другую сторону, и новый сгусток пламени метнулся во второго Мага, который уже спешил на подмогу. Но у того Щит выдержал. Маг стащил с себя куртку и принялся сбивать пламя с горящего товарища. Третий Маг вклинился между своими и Волхвом и разразился градом стрел-молний, которые отскакивали от Щита, не причиняя Волхву никакого вреда. Но Маг не сдавался и продолжал их пускать.

Ой, можно я не буду на это смотреть? Можно я вообще убегу? Эта схватка – то, чего я боюсь больше всего на свете. Цивилизованные Жители, да не один, а двое – понятно, что армейским Магам с ними не потягаться. От ужаса я вся закостенела. В Щит Волхва грянуло что-то взрывное, яркое и трескучее. Я узнала стрелы Лучника.

– Помоги нам! – прорычал кто-то в моих наушниках. – Нам надо унести Прендера!

Камера переместилась, показывая мне обожженного Мага; его товарищ пытался вытащить его за плечи с поля боя. А третий Маг с Лучником все бомбили Волхва молниями и магическими стрелами. Теперь я сама увидела то, о чем говорили Учителя: Волхв постоянно обновлял Щит. Как только верхний слой разрушался, Житель изнутри подсовывал новый слой.

– Сами разбирайтесь, я занят, – ответил знакомый мне голос. Это был Ас.

– Считай, я доложил о невыполнении приказа, Стёрджис! – рявкнул другой Маг.

Это крикнул тот, который сыпал стрелами-молниями. Он стрелял и стрелял, и его лицо перекосилось от гнева. Двое Жителей подстраховывали друг друга: кажется, зелено-золотой держал Щит над ними обоими.

Ас расхохотался. И это не был нормальный смех. Он хохотал как безумный.

– Да что ты мне сделаешь? Подарка не дашь на день рождения? Тебе охота – ты и надрывайся, Кингсли!

Ас что-то затеял. Это абсолютно точно. Он знал, что я буду здесь, и все спланировал, чтобы схватить меня и как-то передать Жителям… Ну почему я не могу сбежать далеко-далеко от всего, что он собирается со мной сделать?!

Но все эти мысли тут же вылетели из моей головы. Потому что с экрана раздались голоса: там, посреди битвы, кто-то громко кричал, или нет – вопил. А потом камера погасла. И на город вдруг налетел порыв ветра – такой сильный, что даже здания содрогнулись. И дыма на городских улицах как не бывало. Я уставилась вверх. В небе над полем боя творилось что-то невообразимое. Для глаза, способного Видеть, это было примерно как канонада или фейерверк. Воздух прямо-таки взорвался от магической энергии. Я похолодела. В жизни не видела такого концентрированного выброса магии. А ведь это всего лишь остатки всей той мощи, что бушевала на поле боя!

А потом… все вдруг прекратилось.

В моем перскоме снова появился звук. И через помехи до меня донесся вскрик:

– Он сбежал!

Я склонилась над перскомом, пытаясь разобрать, что там говорят. Мои Гончие в замешательстве столпились вокруг меня. В перскоме орали, упрекая кого-то в чем-то, даже обвиняя. Так прошло минут пятнадцать. И до меня дошло, из-за чего весь переполох.

Ас сбежал.

От злости и бессилия мне хотелось кричать. Биться лбом о какую-нибудь бетонную стену. Потому что я же знала, меня же предупредили, что от Аса нужно ждать беды! И мне надо было немедленно передать кому-то это предупреждение. А я все так бездарно проворонила.

О-о боги, что же я наделала?!

О боги. Одна эта фраза крутилась в моей пустой голове, когда прилетел винтокрыл. О боги. А что еще скажешь? У меня были важные сведения, ценная информация, а я, вместо того чтобы тут же связаться с Кентом, принялась крутить ролики в перскоме. Я могла помешать Асу, но не помешала – и он сбежал. Гог и магог не в счет после такого чудовищного провала.

Потому что в первую очередь надо думать о своем отряде, об Элите, об Охотниках, об этой треклятой битве. А в последнюю очередь – о себе. А я только о себе и думала. Испугалась, что Ас явится по мою душу, и позабыла обо всем на свете. Я всех подвела в эту минуту слабости. Я эгоистка.

«Не говори», – коротко произнес Ча.

«Даже дяде?» – мысленно спросила я.

Ча помотал головой: «Никому».

И тут у меня подкосились ноги, и я осела на землю. А Ча сделал так, что шерсть его стала мягкой, и все остальные Гончие тоже. Они окружили меня, и я оказалась как бы в гнезде из Гончих. Я стянула свой противогаз и горько заплакала. Потому что я испугалась, потому что я устала, потому что мне было стыдно за то, что я сделала – или, вернее, за то, чего не сделала. Но больше всего я плакала по одной причине: я хотела, чтобы все это закончилось. Чтобы люди перестали меня использовать. Перестали покушаться на мою жизнь. Чтобы всякие Жители перестали вставать у меня на пути и изъясняться загадками. Мне хотелось, чтобы все снова стало просто и привычно. Чтобы я ходила на Охоту и укладывала пришлецов, а все остальное шло своим чередом и меня не касалось. Я ведь уже решила, что теперь-то все наладилось – а на самом деле ничего не наладилось. И у меня уже не было ни сил, ни мыслей.