Касты. Истоки неравенства в XXI веке - Изабель Уилкерсон

Общественный бассейн за пределами Питтсбурга решил эту проблему, не принимая чернокожих людей до окончания сезона в сентябре, что означало, что он был закрыт для черных пловцов в то время, когда в нем была надобность. По словам управляющего, только так у управляющей бригады могло быть «достаточно времени, чтобы должным образом очистить и продезинфицировать бассейн после того, как его использовали негры».

Белая женщина из Мэрион, штат Индиана, казалось, говорила от имени многих представителей доминирующей касты по всей Америке, когда сказала, что белые люди не будут плавать с цветными, потому что они «не хотят быть оскверненными их чернотой». За много километров от нее, в Элизабет, штат Нью-Джерси, белые останавливали афроамериканцев на лестничных клетках и проходах в бассейн, который с той недели был официально открыт для всеобщего посещения. В то время в любом уголке страны «каждый темнокожий пловец, входивший в воду, буквально рисковал своей жизнью», – писал Вильце.

Именно в такой атмосфере в 1951 году бейсбольная команда Малой лиги в Янгстауне, штат Огайо, выиграла чемпионат города. Тренеры, не задумываясь, решили отпраздновать это командным пикником у городского бассейна. Когда команда подошла к воротам, спасатель не позволил войти одному из членов Малой лиги. Это был Ал Брайт, единственный темнокожий игрок в команде. Его родители не смогли присутствовать на пикнике, и тренеры и некоторые другие родители пытались убедить служащих бассейна впустить маленького мальчика, но безуспешно. Единственное, на что были готовы спасатели, – это разрешить им накрыть ему отдельное место за оградой и позволить другим приносить ему еду. Выбора не было, и остаток праздника он наблюдал, как его товарищи по команде плещутся в воде и гоняются друг за другом по террасе у бассейна, пока он в одиночестве сидит снаружи.

«Время от времени тот или иной игрок или взрослый выходил и садился с ним, прежде чем вернуться, чтобы присоединиться к остальным»[153], – писал годы спустя его друг детства, писатель Мел Уоткинс.

Около часа потребовалось представителю команды на то, чтобы убедить спасателей «хотя бы на несколько минут пустить ребенка к бассейну». Наблюдатель согласился впустить бейсболиста Малой лиги, но только в том случае, если все остальные выберутся из воды, и только если Ал будет следовать установленным для него правилам.

Во-первых, все – то есть его товарищи по команде, их родители, все белые люди – должны были выбраться из воды. Когда все выбрались, «Ала отвели к бассейну и поместили на небольшой резиновый плот», – написал Уоткинс. Спасатель спустился в воду и провел плот на один круг по периметру бассейна, пока около сотни товарищей по команде, тренеры, родители и зеваки наблюдали за происходящим со стороны.

После «нескольких мучительных минут», которые ушли на этот круг, Ала «сопроводили в назначенное ему место» по другую сторону забора. Во время его короткого пребывания на плоту, когда он скользил по поверхности, спасатель снова и снова предупреждал его об одной важной вещи. «Только не прикасайся к воде, – сказал спасатель, толкая резиновый матрас. – Что бы ты ни делал, не прикасайся к воде».

Пусть спасателю и удалось в тот день сохранить чистоту воды, какая-то часть мальчика умерла на том плоту. Когда один из тренеров предложил подвезти его домой, он отказался. «С чемпионским трофеем в руке, – писал Уоткинс, – Ал прошагал до дома около мили в одиночестве. После этого он уже не был прежним».

Иерархия малых следов

Грифы, марабон и сангмеле

Американская кастовая система формировалась быстро, в сжатые сроки, и в сравнении с индийской кастовой системой существовала ничтожно мало. Ее основатели руководствовались историей Ноя и его сыновей, чтобы оправдать иерархическую дискриминацию, но уже не опираясь на Библию так, как индийцы опирались на законы Ману, и с течением времени сформировали высшую касту. Эта политика чистоты в Соединенных Штатах началась с определения самой доминирующей касты.

В то время как все страны Нового Света создали иерархию с европейцами на самом верху, только Соединенные Штаты создали систему, основанную на расовом абсолютизме. Это идея о том, что одна капля африканской крови или различный процент крови азиатов или индейцев может исказить чистоту человека, которого в противном случае можно было бы считать европейцем, и наложить пятно, которое, таким образом, лишило бы человека права принадлежать к доминирующей касте[154]. Это была репрессивная модель расового превосходства в отличие от поощряющей южноафриканской модели, которая распределяла население по степени принадлежности к белой расе и создавала официальную среднюю касту цветных людей в качестве буфера между черными и белыми. Южная Африка предоставила привилегии по градационной шкале, основанной на том, сколько европейской крови, как считалось, текло по венам конкретного человека, рассматривая «белую» кровь как очищающий антисептик для низших групп в парадигме «чистота – загрязнение». Обе системы были основаны на идее превосходства белых и учитывали специфику демографических характеристик каждой страны. Белое меньшинство Южной Африки имело стимул к росту своего влияния и численности, даровав почетную белизну тем, кто считался достаточно близким к вершине. Белое большинство в Соединенных Штатах не имело такого стимула и, по сути, получало выгоду, вознося себя и удерживая на отдельной, более низкой ступени, где они могли оставаться в подчиненном положении.

«Порочность, сохранившаяся в каждой капле крови, оскверняет потомков Хама в этой стране, как отравленная туника Несса»[155], – писал Джозеф Генри Лампкин, довоенный председатель Верховного суда Джорджии, сумевший объединить греческую мифологию и два столпа касты – божественную волю и загрязнение – в единую теорию. (Мифическая туника, принадлежавшая изначально кентавру Нессу и пропитанная его кровью, становилась символом неизбежного несчастья и разорения для тех, кто ее носил.)

Основатели с самого начала пытались определить характеристики, дающие пропуск в господствующую касту. Подавляющее большинство людей, в том числе многие из тех, кто сейчас считается белым, были бы тогда отсеяны по ряду параметров. За двадцать пять лет до американской революции Бенджамин Франклин беспокоился, что Пенсильвания с ее растущим немецким населением «станет колонией пришельцев, которые в скором времени расплодятся настолько, что онемечат нас вместо того, чтобы приблизиться к англичанам, и примут наш язык или обычаи не больше, чем наш внешний вид»[156].

В конце концов, господствующая каста использовала иммиграционные и брачные законы, чтобы проследить, кто сможет вступить в ее ряды, а кто нет. Это требовало постоянного изменения ее определения. «Закон не может разделить то, что не подлежит классификации, – писали ученые-юристы Раймонд Т. Даймонд и Роберт Дж. Коттрол. – Законодательная кастовая система необходима как минимум для определения кастовой принадлежности»[157].