Приключения Тома Бомбадила и другие истории - Джон Рональд Руэл Толкин

зеленый луг привлек его,

где горы злата блещут днем,

огнем встают над дебрями,

где плещут реки чистые,

лучистые, серебряны.

И за морями пенными

с военными забавами

скитался он по Белмари,

и Фэнтэзи, и Теллами.

Он взял доспехи дивные —

из бивня были шлем и щит,

оружьем изумрудовым

орудовал на битвищах,

и паладинам Аэри

и фаэрийским рыцарям

бросал он дерзкий вызов свой

и не желал открыться им.

Кольчугу он надежную

надел, взял стрелы черные,

привесил ножны к поясу

из оникса точеные,

и взял на дротик малахит

и сталактит; в огне был он,

и в ярости во прах поверг

без страха чудищ неба он.

Он бился со Стрекозами,

и Осами, и Пчелами,

завоевал Медовый Сот

и гордо поднял голову.

Разбил он вражьи полчища,

и начищал доспехи он,

и после дела ратного

отпраздновал успехи он.

Из листиков и лепестков

слепил себе гондолу он,

и ветер пел на пару с ним,

под парусом шел к дому он.

На севере и юге он

свою гондолу-галеон

гонял; там ветер травы гнул —

и правил путь свой дале он.

И вот добрался до дому,

с Медовым Сотом прибыл он,

забыл он только начисто,

зачем из дому отбыл он?

И вновь из прежней гавани

он в плаванье пускается,

и новая история

из старой начинается.

И по ветру в гондоле он

из дому вновь идет в поход,

веселый путешественник,

глашатай наш и мореход.

Принцесса Эта

была вся из света,

как эльфы поют про нее.

Сияньем лучистым

и золотом чистым

горел каждый локон ее.

И как паутинка,

сверкала косынка,

и плащ был на ней золотой,

и пояс камнями,

как будто огнями,

усыпан был щедрой рукой.

А днем покрывало

она надевала,

клобук прикрывал волоса,

но каждою ночью

всяк видел воочью —

блистала она, как роса!

И в туфельках белых

плясала и пела,

и легок ее был полет —

она, словно птица,

кружиться, кружиться

спешила на зеркало вод.

Она танцевала,

и блики опала

скользили по темной воде.

Подобное чуду

сияние всюду —

и всюду оно и везде!

Над пляшущей Этой

несутся кометы,

звездами горит чернота,

но белою птицей

под Этой кружится

принцесса по имени Та!

Она танцевала

там без покрывала —

сиял волосок к волоску!

Но Та вверх ногами

сверкала огнями

под Этой — носочек к носку.

Касаясь едва ли,

они зависали —

у каждой свои небеса!

И Та на кометы,

что в небе у Эты,

смотрела как на чудеса!

И в танце по кругу

дивились друг другу

и Эта, и Та — и светла,

на Эту Та глядя

сквозь водные глади,

понять ничего не могла.

Плясала и пела

Та в туфельках белых,

порхая под зеркалом вод, —

кружится, кружится

она, словно птица,

кружится, но наоборот!

Сомненья напрасны —

ведь обе прекрасны!

Сверкают они на лету —

и танец их длится,

и не надивится

Та Эте, а Эта на Ту!

Под горой стоит корчма

У слиянья речек —

Раз свалился с чердака

Выпить доброго пивка

Лунный Человечек.

Был там подгулявший кот

С пятиструнной скрипкой —

Он по ней что было сил

Вжик-вжик-вжик смычком пилил

С пьяною улыбкой.

Там еще гулял щенок —

Не было с ним сладу:

Он по-щеньи лопотал

И от пуза хохотал,

Просто до упаду!

И корова там была —

Сунься к недотроге!

Но под музыку кота,

Позабыв свои лета,

Проплясала ноги!

Так надраена была

В кухне вся посуда,

Что куда ни положи

Ложки, вилки и ножи —

Блещут, просто чудо!

Ну, веселье началось!

Все перемешалось —

И корова от щенка

Получила тумака,

И коту досталось!

Человечек окосел

Да и лег под лавку —

Но во сне он не молчал

И без удержу кричал,

Чтоб несли добавку!

Надо же его будить,

Хоть и неприятно, —

Уж не долго до утра,

Значит, самая пора

На луну обратно!

Кот на скрипке заиграл,

Голося ужасно.

Тут бы и покойник встал —

Ну а этот спал и спал.

Видно, все напрасно!

На гору его снесли —

Было ж «аху-оху»!

Хором крикнули: «А ну!» —

Зашвырнули на луну

Луновыпивоху!

Кот опять схватил смычок,

Снова запиликал —

А корова, хоть строга,

Встала прямо на рога,

А щенок хихикал!

«Дзынь!» — и струны порвались;

Ахнула компания!

А корова (чудеса!)

Ускакала в небеса —

Что же, до свидания!

Закатилася луна,

Встал рассвет во мраке:

Ну дела! Пора вставать,

А они идут в кровать —

Экие гуляки!

Жил на луне он в вышине,

тот Лунный Человечек,

его власы, светлей росы,

горели ярче свечек.