По ту сторону пруда. Книга 2. Страстная неделя - Сергей Костин

5

Я добрался до Сити первым. Как и предположил Шанкар, Тоня ехала именно на Корнхилл-стрит, она только что вышла из метро. Я попросил таксиста высадить меня чуть дальше, у Бишопс-гейт — так мы не рисковали столкнуться с ней нос к носу.

Заведение, где я обосновался, называлось казенно, The Counting House (получается, «дом счетоведения», «бухгалтерия»), зато выглядело солидно, даже пафосно. Колонны, соединенные арками по фасаду, люстры, кожа и старые гравюры внутри. Четыре сорта эля, между прочим, а мой орган, который, по существующему мнению, Создатель придумал наспех, был в режиме стэнд-бай. Мест у окна не было, да и вряд ли за кафе напротив можно было успешно наблюдать, даже вытянув шею. Хорошо, пусть все делает техника. Я заказал тигровые креветки и капуччино.

— Девушка входит в кафе, — сообщил Шанкар.

— А парень?

— Судя по тому, что сигнал пропал, сейчас едет в лифте.

— Ну, хорошо.

Я все равно немного нервничал. Это потому что Тоня оставалась моей последней зацепкой или из-за объявленного дня без алкоголя? «Сиди спокойно, — строго сказал я себе. — Нет ничего, чего бы ни делало недеяние».

— Объект… Питер, — поспешно поправился Шанкар, — переходит улицу. А вот и мой человек появился, первым заходит. С ноутбуком, как вы просили.

— А почему я ничего не слышу?

— А, простите. Я вам просто звук убавлял, чтобы не отвлекал.

В ухе у меня послышался шум улицы и тут же приглушенная музыка, стук ложечек, слитый воедино разговор нескольких человек.

— У меня теперь в ухе что, оба телефона? И его, и ее?

— Оба. Потом один можем убрать. Кто-то ведь свой телефон выложит на стол, а кто-то оставит в кармане или в сумочке. Оставим тот, через который слышимость будет лучше.

Уличный шум в моей гарнитуре вытеснился атмосферой кафе. Зашел внутрь.

— Тони, — проникновенно, богатым, каким-то влажным голосом сказал Питер.

Послышался звук поцелуев, потом долгая пауза.

— Ну все, все. Можешь меня отпустить, — сказала Тоня.

Вот отодвинули стулья, потом придвинули.

— Что будете заказывать?

Это официантка. В «Старбакс» персонал вышколенный, тут же подходят.

— Ты заказала уже?

— Вот, пью.

— Мне тоже американо и чизкейк, спасибо, — сказал Питер. Воспитанный мальчик. — У тебя усталый вид.

— Ночь в поезде, утро в самолете.

— Где ты остановилась?

— Пока нигде.

— А где твои вещи? — Пауза. — Понятно.

Видимо, Тоня мотнула головой на свою сумочку.

— Ваш американо. И чизкейк.

— Большое спасибо.

Теперь ждет, пока официантка отойдет. Прав Шанкар: не обязательно видеть, и на слух все понятно.

— Тони, я очень беспокоюсь. Что происходит? И отец сам не свой. Ты знаешь, что в него стреляли?

— Стреляли в моего отца, твой его просто прикрыл. Надеюсь, ты не сказал ему, что я в Лондоне?

— Нет, я же обещал.

— Хорошо.

— А кто стрелял в твоего отца? И почему его хотят убить?

— Питер, — Тоня замялась. Но голос у нее по-прежнему не взволнованный, не растерянный, не испуганный. — Тебе правда лучше держаться подальше от всего этого.

— Как ты можешь так говорить? Я же… Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.

— Ладно. Скажем так: папа узнал секрет какого-то очень большого человека. В Москве. И теперь этот человек пытается его убрать. Его и всех, с кем он этим секретом мог поделиться.

— Включая тебя?

Молчание. Похоже, Тоня просто кивнула, потому что Питер сказал:

— Тогда зачем, если это опасно, он вызвал тебя в Лондон?

— Папа считает, что в Москве для нас с мамой стало еще опаснее.

— Твоя мать тоже прилетела?

— Нет.

— Почему?

Тоня молчит. Трудно объяснить или неприятно говорить?

— Почему, Тони?

— Мама не знает, почему папа сбежал в Англию. Она, как и у него на работе, думает, что он был завербован вашими спецслужбами, что он предатель. Она с того дня и по имени его больше не называет.

— И что?

— Она не захотела ехать. Я-то была уверена. Ты же знаешь папу, какой он. А она поверила. Ну, что он продался.

— И где она сейчас?

— Сидит дома.

Молчание, стук ложечки, кто-то из них отхлебнул кофе.

— Ты волнуешься за нее?

— Ужасно.

Первый раз у нее прорвалось что-то человеческое. А то она была самой Мисс Самообладание.

— Хочешь, позвоним ей сейчас с моего телефона?

— Не надо. — Опять взяла себя в руки. — Я звонила ей пару часов назад. У нее пока все в порядке.

— А ты что будешь делать? И твой отец?

— Мы как раз над этим размышляем.

— Я могу спрятать вас обоих. В коттедже моих друзей в Дорсете. Они до осени будут в Штатах. Это как раз такое место, где вас никто не найдет.

— Спасибо. Но такого места не существует. Не эти нас найдут, так твой отец.

— Но он же тоже хочет защитить Влада. И тебя, разумеется.

Пауза.

— Что? — спросил Питер.

— Это папе решать. Раз он не хочет…

— Но ты можешь пока пожить у меня.

Тоня засмеялась, горько так, тихо:

— Ты смешной. Думаешь, они про нас не знают? Меня в первую очередь будут искать у тебя.

— Но я всегда здесь. Ты же знаешь, ты всегда можешь на меня рассчитывать. Во всем.

— Кроме чистки картошки, — закончила фразу Тоня. Похоже, это какое-то их общее смешное воспоминание.

Питер усмехнулся:

— Кроме чистки картошки.

Опять кто-то из них отхлебнул кофе. Ложечка стукнула о тарелку.

— Я все думаю про тот наш разговор, — сказал Питер.

— Не надо ничего думать.

— Но я все равно думаю. Я… Тони, останься здесь.

Тоня вздохнула.

— Посмотрим. Пока мне нужно защитить папу и вытащить оттуда мать. Или придумать что-то такое, чтобы мы все смогли вернуться в Москву.

— А как сделать так, чтобы тот человек от вас отстал?

— Я не знаю. Я не знаю, что это за секрет, который обнаружил папа.

— Но если это что-то незаконное, нельзя просто обратиться в полицию?