Рамсес II Великий. Судьба фараона - Жеральд Мессадье

Подготовка к свадьбе и неожиданное изменение намерений соправителя подтвердили правильность выбранной линии поведения. Два дня спустя Па-Рамессу равнодушным тоном уведомил Тиа и Именемипета, что отложил возведение стелы на более поздний срок. Удивление наставника и личного секретаря было очевидным.

— Я видел по вашим лицам, — пояснил Па-Рамессу все так же спокойно, — что вам эта идея не понравилась. Ни один из вас и слова не сказал, из чего я сделал вывод, что вы считаете меня излишне тщеславным.

— Светлейший принц, я не… — попытался было возразить Тиа.

— Я хорошо знаю тебя, Тиа, знаю, что ты человек скромный. Признайся, ты ведь против возведения стелы? И ты тоже, Именемипет?

— Я думаю, что такой малозначительный персонаж, как Птахмос, не стоит этих велеречивых заявлений.

— И это правда.

Вопрос был закрыт. Подтверждением этому стал услышанный Именемипетом в полдень того же дня обрывок разговора между писцами царского кабинета, начальником надписей и архивариусом:

— Что с текстом для стелы?

— Его высочество оставил эту идею.

Этим было все сказано.

* * *

Длившееся почти три месяца строительство двух дворцов по соседству с дворцом фараона и государственными службами закончилось, и их будущие жильцы стали готовиться к переезду. Первый, размером побольше, предназначался для Па-Рамессу, а второй — для его сестры Тийи, которая в ближайшем будущем должна была стать супругой Тиа.

Когда новое жилище было готово, принц устроил празднество. На нем присутствовали двадцать гостей. Самыми почетными были, конечно же, фараон и его Первая супруга. Эта трапеза была мало похожа на церемониальные пиршества, но таким образом Па-Рамессу решил подчеркнуть, что этот дворец предназначен для частной жизни. Его изобретательность удивила родителей: вместо традиционного представления с песнями и танцами гостей развлекали три акробата из страны Куш; те привели с собой двух дрессированных обезьян, безостановочно потешавших Сети своими ужимками и проделками — фараон смеялся до слез. Хотя, конечно, такие развлечения не соответствовали статусу парадной трапезы.

— Ты будешь жить в этом дворце один? — спросила Туи.

— Нет. Как только исполнение дневных обязанностей при моем государе и отце позволит мне иметь свободное время, я подумаю о моих ночных обязанностях.

Под «ночными обязанностями» подразумевалась задача каждого здорового мужчины — произвести на свет потомство, а принц должен был обеспечить продолжение династии.

Когда празднество закончилось и царственная чета вернулась в свой дворец, Именемипет, назначенный придворным дворца Па-Рамессу, сообщил своему хозяину, что по приказу фараона Хормин, управитель Дворца Женщин, прислал двух девушек; судя по всему, поставщик удовольствий не смирился с провалом. Па-Рамессу засыпал на ходу и надеялся, что ночь после изматывающего долгого дня тоже будет долгой.

— У нас есть специальные комнаты для гостей, не так ли?

— Да, сиятельный принц.

— Они обставлены?

— Да, сиятельный принц.

— Вот и устройте их там, — пробормотал Па-Рамессу. — Или отправь назад. Я посмотрю на них завтра. Или послезавтра. А сейчас я иду спать.

Именемипет задернул за собой занавеску. Он знал, что Па-Рамессу, крепкий молодой мужчина, временами испытывал непреодолимую, тираническую потребность в сне. Па-Рамессу отключался на многие часы, словно пьяный, — он, лежа на своей постели, пребывал в другой жизни — в мире сновидений.

Па-Рамессу правильно поступил, предпочтя отдых ночным забавам — утро выдалось насыщенным. Его позвали на совет, в котором участвовали три военачальника и визири Верхних и Нижних Земель, Небамон и Пасар. Причина — на границе Верхнего Египта назревал мятеж и «царский сын Куша» просил прислать военное подкрепление. Избежать новой кампании не представлялось возможным. Но какое решение будет вынесено для одобрения фараоном? Сети поручил сыну разобраться с этим вопросом. Самого фараона, похоже, не интересовало ничего, кроме храма Хора в Абидосе. Па-Рамессу очень не хотелось брать на себя руководство военной кампанией, не получив предварительного одобрения отца, однако же его решение необходимо было занести в протокол.

— В чем причина беспорядков?

— Некоторые землевладельцы решили вернуть порядки, установленные в последние годы правления Эхнатона, — ответил Пасар. — Они отказываются признавать авторитет центральной власти, не желают платить налоги и посылать рабов на стройки фараона. Живя далеко от Уасета и Хет-Ка-Птаха, они считают, что не обязаны нам подчиняться.

— А что же местные чиновники?

— Сил гарнизонов, которыми они располагают, недостаточно для наведения порядка. К тому же многие солдаты и командиры сочувствуют бунтовщикам, ведь гарнизоны набирались там же, на месте. Семейные связи и союзы подпитывают мятеж эффективнее, чем коррупция.

— Насколько хорошо они вооружены?

— Часть мятежников — это солдаты некоторых наших восставших гарнизонов на юге, — ответил один из военачальников. — Оружие у них такое же, как и у наших солдат. Но я полагаю, что таких не больше двух-трех тысяч. У остальных либо украденное оружие, либо самодельные луки и копья, и они не имеют военной подготовки.

— Значит, справиться с ними будет несложно?

— Наоборот! Они контролируют дороги, устраивают засады, захватывают наши склады, угрожают захватить золотые копи, — пояснил военачальник. — Мы окажемся на их территории, и речь не идет об одном решающем сражении, нам придется воевать долго и часто ввязываться в стычки.

— Принц, каждый потерянный нами час усиливает позиции мятежников, — вмешался Пер-Ту.

Правда, которую Па-Рамессу не хотел признавать, состояла в том, что его отец в последнее время проявлял непонятную нерешительность. Была ли причиной тому болезнь? Иногда в ходе обычной беседы Сети внезапно бледнел и подносил руку к сердцу. Заметил ли это еще кто-нибудь? Па-Рамессу не должен был оставаться в неведении. Возможная кончина отца сначала встревожила, а потом и испугала его.

Молчание собеседников свидетельствовало о том, что они не одобряют его сдержанность.

— Решено, — сказал он наконец. — Мы выступаем.

Текст, составленный первым писцом, был краток: армия Хора выступает незамедлительно и в численности достаточной, чтобы заставить повиноваться мятежников на юге.

— Если ты считаешь, что это необходимо, действуй, — сказал Сети, когда сын сообщил ему о своем решении.

В тот же вечер соправитель Па-Рамессу отдал приказ готовить армию к походу. Через пять дней три сотни колесниц и три подразделения пехоты — подразделения Амона, Ра и Птаха, — насчитывающие пятнадцать тысяч воинов, а также конные копейщики выступили на юг, подняв облако пыли.

Па-Рамессу принял такое же решение, что и его отец, когда отправлялся в Кадеш: никаких женщин в обозе. Теперь он понимал, какой в этом смысл: неудовлетворенный мужчина действует более энергично.