Случайная судьба - Барбара Делински

— Ну и что ты об этом думаешь? — спросил Гриффин.

Поппи взяла снимок выпускного класса и долго рассматривала его. С каждой минутой на сердце у нее становилось все тяжелее.

«Ни малейшего сходства, — хотелось крикнуть ей. — Это две совершенно разные женщины». Однако вместо этого она обескуражено покачала головой:

— Потрясающе!

— Очень похожи, верно?

— Да. — Поппи покосилась на Гриффина — свежий после душа, с еще мокрыми волосами, он был чертовски привлекателен. Она могла бы смотреть на него до бесконечности, если бы не тяжкий груз, камнем лежавший у нее на сердце.

— Это как раз тот самый, что висел на стене кабинета моего брата. Неудивительно, что ты так поражена. Сходство действительно…

— Сверхъестественное. Но это отнюдь не значит, что Хизер и есть Лиза, — поспешила добавить Поппи. Упрямство было тут ни при чем. Она была благодарна Гриффину за эти снимки, которые объясняли, как могла случиться такая чудовищная ошибка. — Ты же знаешь, у каждого из нас где-то есть двойник. — Она еще раз посмотрела на снимок, и ей бросилось в глаза, что у Лизы Мэтлок тоже были седые пряди в волосах.

— Но чтобы этот двойник еще и улыбался точь-в-точь, как ты! Тогда, в октябре, меня поразила ее улыбка. Даже если не брать в расчет шрам, улыбается она в точности, как Хизер.

Поппи поймала себя на том, что не в силах оторваться от глаз девушки на снимке. Фотография была цветной, и глаза ее мерцали тем же таинственным серебристым светом, что и глаза Хизер.

— Судя по их записям, училась она превосходно. Ничего удивительного, что она получила стипендию. — Поппи покопалась в ворохе бумаги и вытащила наугад один лист. Это оказалась выписка, выданная отделением скорой помощи городской больницы Сакраменто. Она была сделана за восемь месяцев до того, как погиб Роберт Диченца. Глубокий порез в углу рта был не единственным, о чем там говорилось. Судя по всему, у Лизы на лице было множество порезов. Врач, проводивший осмотр, отметил, что, по его мнению, это типичный случай бытового насилия, хотя сама пациентка факт избиения решительно отрицала.

— Для чего он указал это? — спросила Поппи, нисколько не сомневаясь, что Гриффин читает через ее плечо.

— По закону он вовсе не обязан был этого делать. Лиза поклялась, что ей уже исполнилось восемнадцать. Естественно, она солгала, но ведь он это не знал. Конечно, доставь ее опять к нему в таком состоянии, он бы мог позвонить в полицию. Но больше он ее не видел. Если это и случилось снова, она, вероятно, обратилась в другую больницу.

— Твой приятель ничего больше не нашел?

— Пока нет. Но он продолжает искать.

Поппи стала сравнивать снимок выпускного класса с другими фотографиями. Шрам был везде. Кроме снимка на водительских правах.

— Когда она получила права?

— Как только ей исполнилось семнадцать.

— Посмотри дату рождения Лизы. Апрель! А Хизер родилась в ноябре.

Гриффин промолчал.

— Ты считаешь, Хизер могла солгать? То, что Лиза была лгуньей, мы уже убедились. Ведь обманула же она доктора, сказала, что ей уже исполнилось восемнадцать. Но Хизер… Все, кто знают ее, в жизни не поверят, что она может сказать неправду.

Телефон слабо звякнул.

Еще даже не взяв трубку, Поппи почувствовала, что начинает злиться.

— Слушаю.

— Мику Смита, пожалуйста.

— Кто его спрашивает?

— Сэмюэл Аткинс, «Сакраменто Би». — Это было сказано так, словно они с Микой были давними приятелями.

— Сэмюэл Аткинс, «Сакраменто Би», — повторила Поппи. — И вы рассчитываете, что я вот так возьму и соединю вас с мистером Смитом.

— С кем я говорю?

— С его пресс-секретарем. Он не подходит к телефону и интервью тоже не дает.

— Я заплачу.

— Интересное предложение, — хмыкнула Поппи. — Но мистер Смит еще не дошел до такой крайности, чтобы начать торговать собой, слышите вы, Сэмюэл Аткинс, «Сакраменто Би»? — Она швырнула трубку на рычаг. — Тот самый, который звонил перед этим, — объяснила она. — Назвал другое имя, но я узнала его по голосу. Вот стервятники!

Снова взяв снимок выпускного класса, она принялась придирчиво разглядывать его, пытаясь отыскать хотя бы крошечное отличие. У Лизы на этом снимке были слегка оттопыренные уши… И у Хизер такие же уши, подумала она. У Лизы были густые, темные, слегка вьющиеся волосы — и точно такие же волосы были у Хизер. Совпадало все — даже щель между передними зубами.

— Итак, — пробормотала Поппи, — будь я на месте Лизы, разве у меня не хватило бы ума хоть немного изменить внешность? А ведь она явно была неглупа. И к тому же знала, что ее ищут. — Она оглянулась на Гриффина. — По-моему, это лучшее доказательство того, что мы имеем дело с двумя разными женщинами.

— Но можно забраться в какое-нибудь Богом забытое место, где никому не придет в голову тебя искать, — возразил Гриффин. — И тщательно замести следы — взять себе новое имя, обзавестись новыми правами и карточкой социального страхования — не только проще, но и значительно дешевле, чем сделать пластическую операцию.

Поппи попыталась представить Хизер в этой роли, но у нее ничего не вышло.

— Это все или у тебя есть что-то еще?

— Пока нет, но я продолжаю работать. — Он улыбнулся. — Не подумай, что я пытаюсь от тебя что-то скрыть — просто хочу рассчитывать на душ хотя бы пару раз в неделю. Кстати, у тебя роскошный душ.

— Особенно после того, как ты вытащил оттуда мой стул.

— Избалованные богатенькие мальчики любят, чтобы места было много!

— А нам, несчастным паралитикам, без них не обойтись. Как и без лекарств тоже. Если ты успел сунуть нос в аптечку, то наверняка уже убедился в этом.

— Я никуда не совал свой нос, — обиделся Гриффин. — И потом — зачем? Я достаточно подкован во всем, что касается спинальной параплегии. И о лекарствах я тоже знаю — они нужны для сокращения мышц.

— Подкован, значит, — задумчиво повторила Поппи. — Право же, ты меня смущаешь. — Ей вдруг пришло в голову, не мог ли он раздобыть копии ее врачебных осмотров, как он это сделал, собирая информацию о Лизе, и ее моментально бросило в жар.

— Знаешь, что будет, если я перестану глотать свои пилюли? У меня мышцы ссохнутся. Мне тридцать два года, а я глотаю их каждый божий день. И буду глотать до самой могилы.

Похоже, на Гриффина это не произвело никакого впечатления.

— Ну и что? А как же диабетики со своими инсулиновыми уколами? Прости, ангел мой, но если ты намеревалась меня напугать, то у тебя ничего не вышло.

— Я не ангел и, по-моему, вчера ясно дала тебе это понять.

— Насколько я помню, вчера ты с жаром доказывала, что тоже имеешь право иногда пожалеть себя. И я совершенно с тобой согласен. Конечно, имеешь — как и каждый нормальный человек. Почему это должно отталкивать меня?