Золушки нашего Двора - Лесса Каури

В кабинете подмораживало – король с самого похмельного утра держал окно открытым. Сидящим за столом мужчинам было к этому не привыкать, а Ники пришлось слегка подогреть себя магией – глубокое декольте не способствовало сохранению тепла. Переводя взгляд с одного спорщика на другого, она с трудом сдерживала смех: вспомнилась первая драка в кубрике «Касатки», в которой ей довелось участвовать. Постоять за себя Ники умела – какая портовая девчонка не сумела бы дать хаму по яйцам или сломать нос? Дралась она, правда, не совсем по-мужски, пуская в ход зубы, ногти, острые локти и коленки, однако эффективно. Особенно смешным был повод: один из матросов, прицепившись к ее миловидной физиономии, обозвал Никорин девчонкой. Она билась как демон, прекрасно понимая, что станется с женщиной, так далеко от суши обнаружившей свое естество перед командой, состоящей из одних мужчин. Сцепившуюся парочку еле разняли, выпороли на палубе на глазах всего экипажа, дабы другим было неповадно, а к Ники прикипела кличка Красавчик и пришло первое признание соседей по кубрику. Позже она освоила мастерство матросской драки на ножах – спустя несколько дней уже называла боцмана по кличке Грузило своим другом и наставником и всерьез подумывала навсегда связать жизнь с морем, став одной из тех самых грозных капитанш, что держали в страхе не только экипажи своих кораблей, но и приморские города! Боцман и рассказал ей как-то о капитане Ясине Зореле. Ясин, как оказалось, не был чистокровным гаракенцем. Его мать влюбилась в торговца-степняка, из тех, что пригоняли на продажу отары и табуны, и уехала с ним в сторону, совершенно морю противоположную. Их сын рос настоящим табунщиком – ловким и умелым, но увиденное однажды в поездке с отцом море навсегда затопило в его сердце степные просторы. Сбежав, он, как и Ники, устроился юнгой на один из кораблей…

Ники слушала и баюкала тепло в сердце – даже в этом она и капитан были похожи! Поскольку именно юнга наводил порядок в капитанской каюте и при необходимости приносил капитану поесть с камбуза, Ники часто доводилось видеть Зореля вблизи. Однако она ни разу его не коснулась.

Ничего не подозревающему Ясину нравился молчаливый подросток, отличавшийся аккуратностью и внимательностью, вообще-то мальчишкам не присущей.

– А ты смышленый, – сказал он однажды, – секстантом пользоваться умеешь?

«Красавчик Ник» молча взглянул на него своими глазищами и качнул головой. Именно тогда капитан впервые ощутил в сердце, или чуть ниже, сомнительное чувство, которое поспешил причислить к простой симпатии…

– Моя дорогая!

Ники сморгнула, прогоняя воспоминания. Совет окончился. Перед ней стоял король и протягивал руку:

– Не желаете отужинать со мной?

– У меня будет напряженная ночь, ваше величество, – любезно улыбнулась архимагистр, уже произнеся про себя «нет». – Городское освещение, свадебный фейерверк и прочие магические фокусы… Расслабиться не получится!

– Жаль, – искренне расстроился Редьярд, однако скрыл это за дежурной улыбкой. – Надеюсь увидеть вас завтра!

– Обязательно! – вместо того чтобы склониться в низком реверансе, Ники кивнула ему как давнему знакомому и покинула кабинет.

Во дворце архимагистр ориентировалась прекрасно: в некотором роде он был ее второй, после Золотой башни, штаб-квартирой на протяжении последних ста пятидесяти лет. Поэтому она ушла из основного коридора в примыкающую к нему галерею, что вела ко входу в самую высокую башню дворца. В ее нижнем ярусе обретался королевский астролог, мэтр Йен Шабин, а верхние пустовали. Там было холодно, темно и гуляющие сквозняки тоскливо завывали голодными зверями. Зато с верхней площадки открывался великолепный вид на гавань. Туда-то Ники и отправилась – любоваться простором и вспоминать в одиночестве. Но ей помешали.

* * *

Бруни отчего-то ужасно волновалась и даже не сразу попала в рукава нового, темно-синего платья, принесенного Катариной. На приватном ужине в покоях старшего принца собирались присутствовать: он сам с невестой, оба шафера – полковник Торхаш и подполковник Рю Фринн – и курсант первого курса Военного университета Веслав Гроден из Черных ловцов. Матушка видела Веся только вчера утром, но ей казалось, с тех пор прошло уже несколько недель, так насыщенна была дворцовая жизнь. И когда она встретила парнишку, робко входящего в гостиную, он показался ей каким-то… повзрослевшим. Шагнув к нему, Бруни обняла его и прижала к себе, чего не делала ни разу за то время, что он жил в трактире бок о бок с ней. И впервые он не попытался уйти от ласки, а затих под ее руками. Краем глаза она заметила, с каким странным, напряженным выражением поглядывает на них Лисс Кройсон.

– Маленькая хозяйка! – приветствовал полковник Торхаш.

А рю Фринн с удовольствием приложился к ее руке и засыпал комплиментами, из которых смущенная Бруни разобрала только что-то про фарфоровую кожу и королевскую осанку.

На ужин подали запеченных под сырной шапкой перепелов. Матушка любила мелкую птицу: несмотря на несерьезный объем, тушки выглядели привлекательно и были вкусными. Весь чинно сидел рядом, следил за руками Лихая, умело управлявшимися со столовыми приборами, которых оказалось гораздо больше, чем в трактире, и с точностью повторял его движения.

Пили молодое ласурское вино урожая этого года. Светлое, с кислинкой, оно бодрило и прекрасно подходило к птице. Вначале Бруни помалкивала или отвечала односложно: ситуация была для нее непривычной. Однако вскоре ее удалось разговорить, и заслуга в этом принадлежала рю Фринну. Подполковник как истинный жизнелюб обожал вкусно покушать. Слово за слово он и невеста принца занялись обсуждением десертов, составляя шутливое меню для настоящих сладкоежек. И в какой-то момент Бруни поймала себя на мысли, что так было всегда. Всегда в небольшом камине, облицованном лазуритом, неярко горело пламя. Всегда в покоях слышались будничные голоса и смешки мужчин, для которых совместное служение родине заменило кровные узы. Всегда рука Кая лежала на ее, Матушкином, плече, и иногда он волнующе проводил пальцами по ее шее, перебирал пряди, выпавшие из высокой прически. И Весь всегда сидел рядом, жадно слушая разговоры взрослых, с завистью поглядывая на адъютанта его высочества, то и дело появлявшегося в комнате то с новой бутылкой вина, то в сопровождении слуг, несущих перемену блюд. То ли от количества выпитого, то ли от этого странного нереального чувства новой реальности перед глазами Бруни все поплыло. В какой-то момент она осознала, что осталась за столом наедине с полковником Торхашем, а из тренировочной комнаты раздаются подбадривающие крики и звон мечей – Кай и рю Фринн давали уроки мастерства мальчишкам: Весю с Лиссом.

Оборотень, видимо, уже давно разглядывал ее, как разглядывал бы бабочку на цветке. И молчал.

– Я не успела поблагодарить вас за поездку в Крей, – страшась глянуть в оранжевые глаза, сказала она. – Спасибо!

Лихай неожиданно накрыл ее руку, лежащую на столе, ладонью. Ладонь была горячей, невозможно горячей. На мгновение Матушка ощутила этот жар на своем теле. Везде. И тягучая волна смущения и страха накрыла ее с головой.