Война с Западом - Дуглас Мюррей

необходимо вставлять расистские эпитеты, чтобы сделать прошлое хуже, чем оно было, и чтобы важные фигуры в нем выглядели расистскими монстрами?

Среди тех, кто начал проводить собственные исследования, был Найджел Биггар, профессор этики Regius, который также является каноником собора Крайст-Черч в Оксфорде. Помимо того, что он глубоко непритязателен и вежлив, он также является известным строгим ученым. Когда началась кампания "Родс должен пасть", он начал с того, что поступил бы как любой прилежный ученый: прочитал эссе о Родсе в Оксфордском словаре национальной биографии. После этого у него появился растущий интерес, причем не только к Родсу, но и ко всему подходу к империи. Не делая никаких политических заявлений, он предположил, что университет может наилучшим образом отреагировать на нынешние потрясения, занимаясь тем, в чем университеты должны быть лучшими: научными исследованиями.

Он предложил университету создать проект, в который войдут историки и другие специалисты и который будет посвящен изучению "этики империи". Биггар предположил, что это серьезная и недостаточно изученная область. Это можно было доказать. Одна из причин, по которой кампания "Родос должен пасть" прошла так быстро, заключалась именно в том, что изучение империи стало немодным, и, каковы бы ни были взгляды людей на нее, институциональные и индивидуальные знания о том, что произошло и кто что сказал, ускользали от них на протяжении более чем одного поколения. Если университет, да и вся страна в целом, были заинтересованы в том, чтобы разобраться в своем отношении к прошлому, то они должны были его изучать. Возникновение постколониальных исследований стало необходимой коррекцией в академической среде, но теперь сам этот период нуждается в допросе. Ведь чтобы оценить наследие империи, необходимо оценить период в целом. Как предыдущий период не смог признать недостатки империи, так и постколониальный период не смог признать ничего положительного из того, что произошло. Это привело к утверждениям, которые были аисторическими и просто ошибочными. Но вторая проблема, которую выявил Биггар, заключалась в том, что этот исключительно негативный взгляд на империю, который привел к чувству вины среди бывших колониальных держав, в свою очередь привел к нежеланию решать любые современные мировые проблемы. Бывшие колониальные державы, которые постоянно сравнивали с худшими режимами двадцатого века, могли легко лишиться желания или уверенности в себе, чтобы действовать даже против серьезных нарушений прав, происходящих сегодня по всему миру. Другими словами, результатом может стать инертность Запада. То, чем с радостью воспользуются другие державы.

Аналогичную мысль недавно высказал другой ученый - Брюс Гиллей, который, что весьма примечательно, работает в Портлендском государственном университете. В 2017 году Гиллей опубликовал в журнале Third World Quarterly статью под названием "Дело о колониализме", в которой утверждал, что недавние попытки превратить термин "колониализм" в полностью негативное понятие были ошибкой. Как он писал, "представление о том, что колониализм всегда и везде является плохим явлением, нуждается в переосмыслении в свете тяжелых человеческих жертв столетия антиколониальных режимов и политики". Он утверждал, что необходимо точно переоценить прошлое, чтобы улучшить будущее. В обоих случаях - Биггара и Гиллея - этот призыв к здравомыслию и исторической справедливости не был воспринят положительно.

В случае с Гиллеем реакция на его статью была настолько бурной, что пятнадцать членов из тридцати четырех членов редакционной коллегии журнала, опубликовавшего ее, ушли в отставку в знак протеста. Несмотря на то, что перед публикацией статья прошла все необходимые процедуры рецензирования, петиции и даже угрозы насилия в адрес редактора журнала привели к тому, что статья была отозвана, а издание извинилось за то, что вообще ее опубликовало. Сам Гиллей также подвергся нападкам, обвинениям в "превосходстве белой расы" со стороны коллег-ученых и угрозам расправы.

Биггар отделался не так уж легко. После того как он объявил о своем намерении запустить программу по изучению этики империи, более пятидесяти его коллег-ученых из Оксфорда написали совместное письмо в The Times с осуждением его инициативы. Они заявили, что невозможно создать балансовую книгу положительных записей, чтобы уравновесить (например) резню в Амритсаре. Они обвинили Биггара в невежестве, в том, что он неверно описывает текущее состояние дискуссии, и вообще в том, что он несет "чушь". На других ученых, связанных с проектом, было оказано давление, чтобы они ушли в отставку, что они и сделали. По словам антибиггаровских ученых, "ни один историк (или, насколько нам известно, любой культурный критик или постколониальный теоретик) не утверждает, что империализм был "злым"". Что говорит лишь о том, что подписавшиеся не очень внимательно читали.

К этому письму присоединилось еще более 170 ученых со всего мира, осудивших Оксфорд за то, что он даже рассматривает возможность предоставления причала для предложенной Биггаром программы. Эти критики обвинили Биггара в том, что он является "давним апологетом колониализма" и стремится обеспечить "реабилитацию Британской империи". Студенческая группа, ставящая своей целью борьбу с "расизмом и колониализмом", заявила , что проект Биггара - еще одно свидетельство оксфордского расизма. Один из академиков Кембриджа назвал Биггара "старым расистом", а после объявления курса заявил в социальных сетях с большой академической строгостью: "ОМГ, это серьезное дерьмо. Мы должны закрыть этот курс". В других местах стипендия Биггара была отвергнута как "супремацистское дерьмо"; его называли "расистом" и "фанатиком" и говорили, что все, что выходит из его рта, - "блевотина"

Обращение с Биггаром, как и с Гиллеем, предполагало нечто большее, чем обычные академические разногласия. Ответная реакция свидетельствовала о том, что эти ученые переступили некий негласный порог. И, конечно, так оно и было. Как в начале двадцатого века в таких университетах, как Оксфорд, по умолчанию считалось, что империя - сила добра, так и в начале двадцать первого века в подобных заведениях по умолчанию считалось, что империя - исключительно сила зла. Догма просто сместилась. Теперь невозможно было даже попытаться взвесить моральные сложности империи, не будучи обвиненным в апологетике или поддержке колониализма. Невольно эти критики продемонстрировали хрупкость своих аргументов.

Потому что другие люди - не в последнюю очередь в странах, подвергшихся колонизации, - были способны мыслить гораздо более тонко. Например, нигерийский романист и герой антиколониализма Чинуа Ачебе в 2012 году сказал: "Наследие колониализма не простое, а очень сложное, с противоречиями - как хорошими, так и плохими". А в своей последней книге "Была страна" (2012) Ачебе написал: "Вот ересь. Британцы управляли своей колонией Нигерией с большой осторожностью. Там был очень компетентный состав правительственных чиновников, обладавших высоким уровнем знаний о том, как управлять страной... Британские колонии управлялись более или менее квалифицированно. . . . Человек не испытывал страха перед похищением