Assassin's Creed. Единство - Оливер Боуден

– Ивонн, вы приехали в Лондон именно за этим, ведь так? – спросила она и сделала сердитый жест, словно отгоняя всех этих «махателей», «улыбальщиков» и маленьких детей в костюмчиках, застегнутых на все пуговицы. – Поглазеть на идиотов, чьи жизненные горизонты едва ли простираются дальше стен парка?

Я подавила улыбку. Пожалуй, моя мама и Дженнифер нашли бы общий язык.

– Я рассчитывала увидеть вас, мисс Скотт.

– Напомните, зачем?

– Выполняла отцовскую волю. Его предсмертное распоряжение. Помните?

Она скривила губы:

– Мисс Альбертине, я могу казаться вам старухой, но смею вас заверить: я не настолько одряхлела, чтобы забывать подобные вещи.

– Простите меня, я не хотела вас обидеть.

И снова этот жест, словно и я принадлежала к докучливой публике.

– Вы меня ничем не обидели, иначе я не преминула бы сказать вам об этом. Меня, мисс Альбертине, крайне трудно задеть. Можете быть уверены.

Я вполне ей поверила.

– Расскажите, как протекала дальнейшая жизнь вашего отца и бабушки после того печального дня, – попросила Дженнифер.

Я внутренне собралась и изложила добросовестно заученную историю.

– После того как ваш брат великодушно помиловал моих родных, они поселились в окрестностях Труа. Это им я обязана знанию английского, испанского и итальянского. Отец и бабушка не только прекрасно знали эти языки, но и делали превосходные переводы. У них не было отбоя от заказов, что позволяло им вести весьма обеспеченную жизнь.

Я умолкла, поглядывая на Дженнифер. Ее лицо оставалось бесстрастным. Ни малейшего признака сомнения в моих словах. В Королевском доме нам усердно вдалбливали иностранные языки. Если старухе вздумается устроить мне и эту проверку, я выдержу экзамен.

– Настолько обеспеченную, чтобы держать слуг? – спросила она.

– К счастью, да, – ответила я.

Я попыталась себе представить двух «непревзойденных знатоков иностранных языков», чьих заработков хватало бы на содержание прислуги, и… не смогла.

Если у Дженнифер и имелись сомнения, в ее серых полуприкрытых глазах прочесть их мне не удалось.

– Вы мне не рассказали про вашу мать.

– Отец женился на местной девушке. Родители сочетались браком, когда она была уже беременна. Вскоре последовали роды, стоившие ей жизни.

– И что теперь? Ваши бабушка и отец покинули этот мир. Чем вы собираетесь заниматься после возвращения из Англии?

– Вернусь в Труа и продолжу их дело.

Воцарилась долгая пауза.

– Простите мое любопытство, – сказала я наконец. – Поддерживал ли мистер Кенуэй отношения с вами, пока был жив? Возможно, вы переписывались?

Дженнифер смотрела в окно кареты, но я вдруг поняла, что она смотрит не на прохожих, а на свое отражение в стекле. Я затаила дыхание.

– Наверное, вы знаете, что он пал от руки собственного сына, – отрешенно произнесла она.

– Да, я слышала.

– Хэйтем, как и наш отец, прекрасно владел оружием, – сказала она. – Кстати, вы знаете, как погиб наш отец?

– Мистер Смит меня просветил, – ответила я и поспешно добавила, поймав ее настороженный взгляд: – Поясняя причину того, почему все двери в доме постоянно остаются закрытыми.

– Вынужденная мера. Эдварда… нашего отца… убил один из налетчиков. Известно, что первый проигранный поединок нередко становится для человека последним в его жизни. И выходить победителем из всех поединков тоже невозможно. Добавлю, что отец в то время был немолод. И все равно его опыт и сноровка позволили ему убить двоих нападавших. Мне думается, отца подвела рана, полученная еще в молодости. Она-то и не позволила ему действовать быстро. Хэйтем схожим образом не сумел выстоять против сына. Я часто думала о причине его поражения. Может, и ему, как Эдварду, помешало ранение? Может, то была рана, когда-то нанесенная вашим отцом? Или какая-то другая рана? Возможно, Хэйтем попросту решил, что настало время умереть, и счел благородным принять смерть от руки сына. Как вам известно, Хэйтем был тамплиером. Великим магистром Тринадцати Северо-Американских колоний. Вот так-то. Но я знаю о брате то, что известно очень немногим. Тем, кто, быть может, читал его дневники. И тем, кто читал его письма.

Письма. В моей груди бешено застучало сердце. Стук лошадиных копыт и непрестанная болтовня гуляющих мгновенно стихли.

– Дженнифер, вы меня заинтриговали. И что же вы узнали о своем брате?

– У него, дитя мое, были сомнения. Я узнала о них. Хэйтем находился под сильным влиянием своего наставника Реджинальда Берча, который занимался его образованием и, что важнее, выстраивал мировоззрение Хэйтема. Как бы то ни было, усилия Берча не прошли даром. Хэйтем умер тамплиером. Но учение тамплиеров, их принципы вызывали у него сомнения. Такова была его натура. Хотя брату вряд ли удалось найти ответы на свои вопросы, достаточно того, что он размышлял и сомневался. А у вас, Ивонн, есть убеждения?

– Конечно. Я унаследовала воззрения отца и бабушки, – ответила я. – Их жизненные ценности.

– У вас безупречные манеры. Добавить к этому благоговение, с каким вы относитесь к памяти ваших близких…

– Я стараюсь.

– А как насчет ваших более универсальных воззрений, Ивонн? К примеру, положение дел на вашей родине. Куда направлены ваши симпатии?

– Осмелюсь заметить, мисс Скотт, что положение дел в моей стране – предмет более сложный, где одних только симпатий недостаточно.

Дженнифер посмотрела на меня с некоторым удивлением.

– Очень разумный ответ, моя дорогая. Вы не из числа тех, кто родился быть ведомым.

– Я стараюсь обо всем составлять свое мнение.

– Уверена, что вы так и поступаете. И все-таки, ответьте подробнее на вопрос, который я вам задала: что вы думаете о положении дел во Франции?

– Мисс Дженнифер, я как-то не особо об этом задумывалась, – возразила я, не желая себя выдавать.

– Так задумайтесь сейчас. Сделайте одолжение.

Я вспомнила то, что слышала с ранних лет. Отец твердо верил в богоизбранность монарха и считал, что каждый человек должен знать свое место. Вспомнила крикливых во́ронов, годами мечтавших сместить короля, пусть и назначенного Богом. И конечно же, вспомнила маму, верившую в существование третьего пути.

– Я считаю, что наша страна нуждается в некоторых реформах.

– Вы так считаете?

– Во всяком случае, я так думаю, – помолчав, ответила я.

– Хорошо, хорошо, – кивала Дженнифер. – Прекрасно, когда у человека есть сомнения. У моего брата они тоже были. Его письма изобилуют сомнениями.

Опять эти письма!

– Судя по вашим словам, мистер Хэйтем был не только милосердным, но и разумным человеком, – сказала я, не зная, куда меня заведет этот ответ.