Тварь из бездны - Виктор Ночкин

— Нет, за полцены я не хочу, я же начальство! — десятник ухмыльнулся. — Могу за вино заплатить!.. Кстати, Ропит, а где ты свое брал?

Ропит нахмурился:

— Там больше нет… Это случайно вышло, что мне перепало. Маленькая партия.

— Ладно, тогда в «Медном гроше» куплю.

Ральк сообразил, что вино Ропита, скорее всего, является взяткой. Возможно, контрабанда. Непорядок, конечно, но десятник взял себе за правило не лезть в чужие дела.

— Нет, правда, маленькая партия, — канючил тем временем краснолицый стражник. — Я бы не против, мне ж не жалко… Слышь, Ральк, а ведь уже дождь идет. Ну, давай зайдем куда-нибудь, а?

— Нет, и не хнычь… Не положено в карауле, ты же знаешь.

— А баб в реку бросать положено?

— А вино втихаря хлебать? — встрял Нирс.

Беззлобно препираясь, стражники шагали по жилым кварталам, лениво оглядывая занавески в окнах, корзины с овощами, расставленные на широких подоконниках, скучающих хозяек и снующую по своим делам детвору… Из подворотни выбежали две тетки в просторных накидках и принялись, осыпая друг дружку бранью и тыча пальцами, что-то толковать стражникам. Женщины орали наперебой, перемежая речь проклятиями, перебивали друг дружку, так что Ральк ничего не мог понять. Он уяснил только, что речь идет о белье, которое, якобы кто-то у кого-то стащил и не желает возвращать… Разбираться с этой ерундой не хотелось, так что Ральк прикрикнул на теток, заставил умолкнуть и объявил:

— Вот что, дамы. Я оставляю с вами вот этого доблестного стражника, звать его — мастер Ропит. Расскажете ему о своих бедах, он во всем разберется. Ясно?

Ропита, который забурчал невнятные возражения, десятник ткнул локтем в толстый бок, так что плюхнулось вино в припрятанной фляге, и шепнул:

— Ты же собирался пожрать? Вот потолкуй с бабами, глядишь, какая-то обедом накормит. А ты ей найди это белье, Гангмар бы его взял. Понял? Через час мы вернемся сюда, жди вон там, у мостика.

Оставив Ропита разбираться со склочницами, двинулись дальше. Нирс снова принялся молоть какую-то чушь о своих друзьях, потом в самом деле заморосил мелкий противный дождь, разговор угас… Обошли южные кварталы, у ворот поболтали с парнями, поставленными там на пост… Обычное дежурство, более или менее скучно. Ральк подумал, что ему следует опять попроситься в ночной караул. Все равно скучно.

* * *

Дальше двинулись втроем. На мосту старичок в накидке с капюшоном задумчиво забрасывал удочку. Когда стражники поравнялись с ним, рыболов не отреагировал — должно быть, загляделся на поплавок, а шаги стражников заглушал дождь. Капли как будто бормотали о чем-то непонятном, нудном…

Нирс, желая развлечься, гаркнул:

— Гляди, дед, покойник плывет!

Это была обычная шутка, но старик вдруг резко обернулся — похоже, собирался сказать грубость, да, увидев стражников, передумал. Что-то в выцветших глазах рыбака показалось Ральку странным — какое-то выражение… странное… как будто знакомое, да только давно позабытое… К удивлению десятника, старик быстро смотал лесу и торопливо зашагал прочь, озираясь через каждые два-три шага и шаркая растоптанными башмаками. Удилище колыхалось в воздухе над его головой в такт неровной походке… Ральк вспомнил выражение, которое почудилось в глазах рыболова. Так глядят жители страны, охваченной войной, это страх. Страх смотрел сквозь блеклые стариковские глаза…

— Чего это он? — удивился Нирс.

Ральк в ответ пожал плечами — ну, мало ли… Старик… Может, тронутый слегка.

Дальше шагали молча. Под дождем улицы опустели — детвора забилась куда-то доигрывать под крышей, хозяйки попрятались и прикрыли ставни… Только равномерный шепот капель, неторопливый топот подкованных солдатских сапог — да гулкий плеск воды под мостами. Обойдя южную часть Верна, солдаты возвратились к мосту, где поджидал Ропит. Тот по случаю дождя укрылся под навесом. Лицо толстяка было сейчас еще краснее обычного, и весь его облик излучал довольство. Пристроившись к Ральку и мощно дыша перегаром, он принялся рассказывать, как ловко удалось разрешить спор склочных теток. Он, Ропит, повернул дело таким образом, что соседки решили, будто стражник примет сторону той, что лучше угостит. Ну и… в общем, кончилось дело общим обедом на троих, так что хозяюшки выпили, подобрели, помирились… и долго благодарили мудрого господина стражника, так ловко распутавшего сложное дело…

Ральк почти не слушал разглагольствований толстяка, повествование было скучным. К тому же Ропит наверняка привирал, хотя какое это имело значение? Скучно, все равно скучно. Сейчас солдата занимали мысли о предстоящем посещении гостеприимного Торкера, Ральк уже предвкушал заход в «Медный грош», покупку кувшинчика вина — непременно хорошего, дорогого — затем Сирина… Торкер-младший, конечно, потребует рассказов о схватках с гномами и осадах рыцарских замков… Потом как-нибудь отделаться от него. Пригласить Сирину на прогулку? Хорошо бы, и Торкер с Тереной не станут, наверное, возражать… Но вот — дождь. Как назло, с утра еще было ничего, даже солнышко проглядывало, а с обеда зарядила эта мерзкая морось. Вроде бы и не дождь — капельки крошечные, словно пылинки водяные, но девушку гулять не позовешь… Или все же позвать? А почему бы и нет? Почему бы, собственно, и нет…

В этих приятных раздумьях Ральк прошагал оставшийся путь. Ропит, наверное, уже понял, что начальник не настроен слушать похвальбу, и попытался переключиться на Нирса, а потом и вовсе умолк. Так, в молчании, снова дошагали до Южных ворот, но перед порталом было пусто — стража укрылась от дождя в караулке, и только мытарь скучал под аркой, подняв воротник и нахлобучив шапку на самые уши… Из-под запахнутого плаща торчал угол толстенной мытной книги в засаленном кожаном переплете.

Потом свернули в ремесленные кварталы — там по-прежнему стучали молотки и топоры. Дождь или нет, а работать надо.

Покинув район мастерских, патруль свернул к центру — обход близился к концу. Через мост, украшенный свирепыми мордами неких мифических чудовищ, перешли в богатый район, обиталище купцов, ювелиров, землевладельцев — «приличного» люда. Здесь было и вовсе тихо, только дождь шептал свой нескончаемый рассказ…

Вот и кордегардия. Ральк сперва не обратил внимания на хмурое лицо караульного в дверях, но, когда стащил каску, отряхнул дождевую воду и прошел доложить в клетушку, где сидели писарь и сержант, с первого взгляда на похоронное выражение лица Эгильта понял — что-то случилось. Что-то очень плохое. Кроме сержанта с писарем в комнатенке было еще два стражника — и все глядели мрачно. Определенно, что-то произошло.

Ральк остановился на пороге, озираясь. С мокрой одежды капала дождевая вода. Четверо стражников в кабинетике писаря переглядывались и тоже молчали.

— Ну… — выдавил наконец из себя Ральк. — Я это… из обхода. Что-то случилось?

Эгильт оторвался от стены, которую подпирал при появлении десятника и, глядя в сторону, тихо произнес: