Свиток фараона - Филипп Ванденберг

— Иншаллах, — сухо заметил Аят и, вытащив из кармана брюк коричневую бумагу, сунул ее под нос эль-Навави.

— Йа салам! — рассмеялся Ибрагим, все еще кашляя.

О вы, которые уверовали! Вспоминайте милость Аллаха вам, когда пришли к вам войска, и Мы послали на них ветер и войска, которых вы не видели. Аллах видит то, что вы делаете! Вот пришли они к вам и сверху и снизу вас, и вот взоры ваши смутились, и сердца дошли до гортани, и стали вы думать об Аллахе разные мысли.

Коран, 33 сура, 9, 10 аяты

Время, проведенное Омаром в Луксоре, пошло ему на пользу. Парнишка научился у Тага читать и писать и декламировал суры, как чтец Корана в мечети. Клэр, жена профессора, учила его английскому языку. И теперь главным развлечением для Омара стало чтение некрологов — извещений о смерти, помещенных на первой странице «Таймс». Омар заучивал их почти наизусть, поэтому даже в повседневной речи он выражался несколько высокопарно.

К удивлению Шелли, мальчик проявлял большой интерес не только к археологическим исследованиям, он вообще оказался очень талантливым. Омар запомнил все — тридцать одну! — династии вплоть до Александра Македонского.

После продолжительных поисков профессор Шелли подготовил в общей сложности четыре исследовательских проекта, чтобы предложить их «Обществу исследования Египта». Среди всего прочего — две поисковые экспедиции к гробницам фараонов в Долине царей, которые должны были проходить в два археологических сезона с участием ста двадцати подсобных рабочих. Забыто было и ужасное происшествие с похищением. Хотя Омар перестал уже и думать о том случае, во время исследовательской работы у профессора, за которую парнишка брался с истинным рвением, ему снова и снова приходилось натыкаться на границы, которые он решил не переступать.

Интриги, обман и убийства в то время в Египте стали нормой повседневной жизни, и Луксор не был исключением. Государство и правительство находилось в удручающем состоянии. Лишь немногие знали, кто на самом деле друг, а кто враг. Официально Египет все еще являлся частью Османской империи, возглавляемой султаном. Его наместник в стране у Нила, хедив Аббас Хильми, вице-король, имел ограниченную власть. Страной управлял премьер-министр, но он, как и хедив, подчинялся британскому генеральному консулу, у которого и была сосредоточена реальная власть, потому что Египет вот уже тридцать лет был британско-египетским кондоминиумом.

Можно было подумать, что генерального консула лорда Китченера в Египте ненавидели так же, как любили хедива. Но случалось и явно противоположное. Гордый ирландец с густыми усами завоевал популярность, став сердаром — главнокомандующим египетской армии. Как генеральный консул, он проявлял интерес к проблемам маленьких людей, прежде всего феллахов, которые не решались носить тюрбан или аккуратную одежду, потому что боялись, что безжалостные чиновники обложат их непомерными налогами, которые они будут не в состоянии выплатить. Хедив же, наоборот, несмотря на свое европейское образование, а может, как раз благодаря этому, оказался эгоистичным, корыстным и деспотичным интриганом, который руководствовался меркантильными деловыми интересами. Поэтому он не снискал расположения народа. Аббас Хильми поддерживал всевозможные политические партии и группы, если их действия в той или иной форме были направлены против англичан. Эти партии зачастую активно враждовали между собой, что приводило к взрывоопасности политической ситуации в стране. Прежде всего на себя обращали внимание националисты. Среди них были умеренные и радикалы, экстремисты и террористы. Премьер-министра Бутроса Гали-пашу застрелили. Заговор с целью убийства его преемника Мухаммеда Саид-паши, хедива и лорда Китченера мог открыться в любую минуту. Вооруженные банды ездили по стране, и никто не чувствовал себя в безопасности.

В те дни Омар более всего на свете хотел, чтобы националисты различных мировоззрений объединились и боролись за общую цель — освобождение Египта, в котором все были бы равны перед законом. Профессор Шелли, будучи невысокого мнения об этих людях, называл их злыми, продажными, далекими от жизни марионетками хедива и пророчил им плохой конец. Омар не перечил профессору, но в его душе крепла любовь к своей стране. Думая о будущем Египта, которое было и его собственным будущим, он чувствовал какую-то особую теплоту в сердце.

Его очень огорчало, когда, заходя в кофейню «Ком-Омбо», что за вокзалом, где собирались только местные жители, чтобы выпить чаю, кофе или зеленого лимонада, выкурить высокий кальян на двоих или на четверых, он чувствовал на себе равнодушные а иногда даже подозрительные взгляды. Посетители переговаривались шепотом, прикрывая рот, словно Омар был иностранцем, а не одним из них. К тому же Омар как-то за чаем читал «Таймс», что было равноценно поднятию британского флага.

Однажды в кофейне разговор зашел о Юсуфе, который умер от холеры и о котором все отзывались с большим почтением. И вдруг прозвучало имя Халимы. Для Омара это было как удар по голове. Однако он с наигранным безразличием крикнул через стол:

— Кто-нибудь знает, где она сейчас живет?

Тут все замолчали и уставились на Омара.

Обрюзгший, полный парень, о котором было известно, что ему нравятся представители собственного пола, поднялся, подошел к Омару и, улыбнувшись, нагло сказал:

— Посмотрите-ка, он затосковал по Халиме. — При этом его жирная морда оказалась совсем рядом с Омаром.

Омар оттолкнул гомосексуалиста и почувствовал, как от злости кровь ударила в голову. Но он сумел сохранить спокойствие и ответил с подчеркнутой невозмутимостью:

— Где прячется Халима? Кто-нибудь знает? Мы с ней были знакомы. — И сразу же, как будто извиняясь, добавил: — Немного знакомы.

— Он немного знает Халиму! — воскликнул толстяк несколько раз подряд, хлопая в ладоши, а остальные начали вторить ему и кричать:

— Он ее немного знает! Он ее немного знает!

После того как шум стих, толстяк встал перед Омаром, сделал несколько неуклюжих движений, подражая танцовщицам живота, и фыркнул:

— Мы все знаем Халиму довольно хорошо, маленькую хурият. Мы уже все побывали у нее между ногами.

В этот момент Омар потерял самообладание и бросился на толстяка, как разъяренный зверь, ударил его в живот так, что тот вскрикнул, и начал душить, пока у обидчика глаза не полезли из орбит. Остальные посетители горланили и подбадривали драчунов, но потом, заметив, что Омар не собирается отпускать соперника, а лицо последнего уже посинело, попытались силой разнять их. Пара храбрецов набросилась на Омара и стала оттаскивать его от противника. Однако Омар не сдавался, он, как змея, вцепился в свою добычу. Несмотря на то что двое взрослых мужчин пытались оттащить его, он оказывал им достойное сопротивление и готов был задушить толстяка. Но тут случилось непредвиденное: один из мужчин, подоспевший на помощь, сильно потянул Омара за рукав. Крепкая материя треснула, как парус во время бури, и обнажилось правое плечо Омара. Всеобщему обозрению предстал четкий ожог в форме кошки. Этот случай имел неожиданные последствия. И Омар, и третейские судьи, поспешившие на помощь толстяку, на мгновение опешили. И пока толстяк ползал по полу, кряхтя и жадно глотая воздух, все, остолбенев, уставились на шрам Омара.