Куда светит Солнце. Поэмы и пьесы - Дмитрий Николаевич Москалев

ох как легка"!

К тому же говорила,

И на лице её была такая мина.

(Трактирщик скорчил суровую морду).

Трактирщик:

— Всегда опасность высока,

Когда ты деньги вкладываешь

В проезжего лихого дурака!

Поэтому, пить — пейте,

Платите денежки, — ещё подлейте,

И лейте, лейте, лейте!

Хотите и покоя не давайте флейте,

Но я кормить задаром вас не стану,

Коль не хочу — в глупцах добра искать не стану!

Роу:

— Вот грязная холера,

Занять деньжонок у Бодлера?

Франц, как думаешь, к утру успеем?

Хотя лететь очертенеем,

Иль сыты будем мы попойкой?

Франц:

— Все мысли уж стремятся к койке,

Но на тоскливое журчание желудка,

Мне жизнь уж не мила, пока печётся утка.

Роу, ругаясь:

— Хороша б была к обеду проститутка!

Трактирщик:

— Мне бог велел держать рассудка

Не ощипанных гусей,

Живых и жирненьких прудовых карасей.

(Раздался стук в дверь).

Кто-то из других:

— Кого там чёрт принёс?

Уж время три,

Пойди ты посмотри!

Эй, трактирщик,

Отворяй все таверны двери!

Трактирщик ему:

— А ты, болван, смотри,

Чтоб никто из здешних обжорливых особ,

Не вынул и не сожрал моей свиньи!

(Трактирщик открывает дверь. Перед ним стоит щеголеватый, но промокший дьяк.

Дьяк проходит через удивленного трактирщика, отталкивая его своим грозным пузом, снимает плащ, кланяется).

Трактирщик:

— Ты чей?

Дьяк трактирщику и другим:

— Магистр кислых щей!

Эй, что вы скисли?

Налей-ка мне хозяин виски,

И выгони из грязной забегаловки скорее вшей.

О, чувствую, томиться для стола священного отца в жаровне свин.

Тащи его и горкой собери котлет, и нежную утробу,

Возьму её на пробу!

Не хочу уж больше ждать,

Я голоден

И весь промок,

Стои́т комок,

Под самый потолок

Уж в горле!

И губы от жажды пересохли.

Ну что уставились пройдохи, разинув рты?

Иль нету здесь какой осы?

А то имея аллергию,

Могу заполучить и аритмию.

Трактирщик:

— О, гость вы дорогой,

Устали вы разнузданной дорогой?

Тогда секретик сей таверны я открою,

На ночку кабачок

Я на замок закрою.

Когда устроиться серьёзный муж,

Решивший отдохнуть от сырости и луж,

За благородного постояльца

Его сочту,

А не за скитальца!

Дьяк:

— Тогда располагаюсь я,

Вас, друзья, я не чураюсь.

Роу Францу:

— Слушай, Франц, я за себя ведь не ручаюсь,

Подобных пакостных особ немного я дичаюсь.

Смотри, как пыжится он, щеголяя,

Хвостом и бедрами огромными виляя!

(Дьяк проходит за стол, садится рядом с Хоу и Францем).

Трактирщик дьяку:

— Вам, милый гость, вина, а может пива?

Совсем уж свежего разлива.

Дьяк, смеясь:

— Мне виски, дорогой мой Дионис.

Трактирщик щурясь:

— Позвольте, но бочонок скис.

Дьяк:

— Тогда налейте эля,

Побольше так, чтоб бочек не жалея!

Роу Дьяку:

— Пока не смею я ввязаться в драку,

И с уст своих пока не уронил я враку,

Спрошу у вас вельможа, иль вы пьян?

Иль вы большой гурман?

По мне, вот лучше эллинский дурман79.

Дьяк:

— Самообман.

Старайтесь пить, и веселиться,

Я вас стеснять своей душой широкой,

И утренней зевотой

Ни шибко уж посмею,

Вы изволите мне здесь напиться?

Без вашего соизволения я пить не смею.

Франц:

— А нам то что?

Какое дело?

Хлебай, пока хлебаешь смело!

Ты пей, дьячок,

Хоть коньячок,

Вот только яства здешние

Для важных королевских гончих,

Они, порой, влетевшие,

Всё заберут, и даже самогон из общих

Кладовых, с собой в дорогу дальнюю возьмут,

И нас, простых бродяг, до нитки, по правам закона, обдерут.

Трактирщик:

— Не слушай их, они ведь бредят,

Своим ишачьим языком они хлев белят,

Чураясь праведных утех,

Их требуху в картёжный тянет грех.

Дьяк другим:

— О, вы играете?

А может, разыграете

Со мной конок?

Пока я ем свой изжаренный

До косточки окорочок.

Роу Францу:

— Какой уж бойкий живодёр тебя так тянет за язык

Коровий, который он тебе пришил?

Ты охоту пить отбил,

Когда ты дьяка выпить пригласил.

В игру зовёт,

Свой раскрывая рот.

А вдруг, он карточный обманщик?

И мелочь наберёт стаканчик,

Трактирщика заставит наливать,

А нас, под дудочку плясать?

Франц:

— Да что ты, отрезвись!

В речах угомонись,

Ты выверни карманы?

Иль до того так пьяны,

Что вши уж кажутся тебе не вшами,

А золотыми и алмазными дарами?

Роу шепотом:

— О, друг,

Ты многого не знаешь,

Что вокруг

Тебя лежит,

Узнаешь — сам меня обманешь!

Но верю я тебе,

В кармане у меня,

Все деньги из семьи,

Какие собирались года три!

(Трактирщик несёт обед дьяку).

Дьяк:

— О, подано!

Уж тыщу80 лет

Как ждёт меня обед.

Удачно, удачно, удачно!

Роу Францу:

— Заладил, сейчас начнёт

И трескать смачно!

Дьяк трактирщику:

— Держи,

Вот золото!

Давай же всё неси,

Еда, освободит меня

От колик в животе и от спеси.

От адского, ей чорту, голода,

Я б ел и с поводом, и без повода!

Трактирщик:

— О, золото!

На зуб оно такое мягкое,

По весу тяжкое,

По звуку тонкое,

В кармане звонкое.

Мой, господин!

Не хватит вин,

То я к соседу устремлюсь,

Я не боюсь,

Лишь я боюсь на нос ваш лишнюю

Навесить грусть.

Другие:

— Вот это выдал,

За порося отдал он целого быка!

А кабы были у него рога,

То ещё в морду плюнул

И в рыло смерду дал!

Козёл!

Франц Роу:

— Смотри, блестит!

Так кто же там сидит?

Видать, придворный,

Иль засланный казачёк,

Наведал наш пьянчуг кружок.

Роу Францу:

— О, нет дружок,

По мне, как больше на шпиона,

Это всё короля страстны́е происки закона.

(Дьяк, съев утку одним присестом, выпил одиннадцать бутылок вина, запил бочонком пива, громко вздохнул).

Дьяк:

— Ну что вы,

Какой же я шпион?

Покуда крепок трон,

Нам такие гадости малы,

Как юности камзол.

Обычный дьяк,

Священный муж.

Роу на ухо Францу:

— Любитель жирных туш,

Из коих, больно, весом сам он дюж!

Дьяк:

— Меня послал приказ,

Неведомый исполнить мне наказ.

Свести письмо к милорду,

Знатному, богатому,

К тому же, лорду.

Но я застрял дорогой,

Копыта увязали,

Меня дрязгой связали,

А кони неистово так ржали,

Что глаза мои устали,

Сквозь водную стезю едва ли увидали,

В окошке свет,

Горит, не тухнет.

Мне будет там привет?

А гром, над головой, как ухнет!

И я уж здесь,

Ваш весь –

Поклон отвесь,

И все подобные дела,

Но хорошо хоть