Луна костяной волшебницы - Кэтрин Парди

Аилесса жива.

Должна быть жива. Вряд ли бы ее amouré потащил подругу куда-то в другое место, чтобы прикончить там, если мог сделать это на мосту. Он похитил ее, как я и подозревала. Это ужасно, но, по крайней мере, ее сердце все еще бьется.

Краем глаз я замечаю светлое пятно в полутора метрах от меня у самых перил.

Костяной нож Аилессы.

Я подхожу и поднимаю его. Это не ритуальное оружие, которое использовала подруга, чтобы убить костяную акулу, а нож, который она вырезала для обряда посвящения. Каждая Перевозчица делает это. Но мне никогда не рассказывали, обычай это или необходимость. Понадобится ли Аилессе этот нож, чтобы боги сочли ее жертву приемлемой? На всякий случай я прячу его за пояс.

А затем схожу с моста и спускаюсь в русло реки, в надежде разглядеть еще одно белое пятно. Предостережения Одивы вспыхивают у меня в голове.

Скованные души должны быть переправлены. Если этого не сделать, то они начнут питаться душами живых. И невинные люди исчезнут навсегда.

Я обхожу русло реки несколько раз, осматривая все места, куда могла закатиться костяная флейта. Даже переворачиваю камни и ворошу ногами землю там, где зарыла кости благодати Аилессы. Но все без толку. Костяной флейты нигде не видно. Видимо, ложь, которую я сказала Одиве, оказалась правдой, и ее забрали похитители Аилессы. А значит, нужно найти их.

Я взбираюсь на берег, но резко останавливаюсь, когда замечаю одну из старейшин Леурресс. Она выходит из леса и шагает по дороге с другой стороны моста.

– Сабина, – тихо окликает меня Дамиана.

Браслет из волчьих клыков блестит на солнце, когда она быстрым взмахом руки подзывает меня к себе. И я тут же бросаюсь к ней.

– Где остальные? – Я оглядываюсь в поисках шести старейшин, с которыми она ушла посреди ночи. – Вы нашли Аилессу? – Отчаянная надежда наполняет мою грудь.

Она косится на Бо Пале, возвышающийся над Довром, и тащит меня за собой с дороги под тень деревьев.

– Мы все еще ищем ее. Нам удалось проследить их путь чуть больше девяти с половиной километров, хотя они постоянно меняли направление. – Ее глубоко посаженные карие глаза опускаются вниз. – Но мы потеряли их след, когда они зашли в ручей.

Я успокаивающе сжимаю ее руку. Дамиана старалась изо всех сил, и остается лишь надеяться, что остальные старейшины не сдались так легко.

– Вы обследовали берега вниз по течению?

Она кивает и потирает морщинистый лоб цвета оливок. Дамиане почти шестьдесят. Не представляю, как ей удается справляться с перевозкой душ на пароме или проводить ночи напролет в поиске пропавшей дочери matrone.

– Да, но ручей вскоре впадает в широкую реку. Пернелль, Шантэ и Надин все еще осматривают берега, но, когда я уходила, Надин так и не удалось учуять запах Аилессы. – Дамиана качает головой. – А ведь у нее самое сильное обоняние из нас.

Я киваю, вспоминая гребень из черепа угря в волосах Надин.

– А Милисента, Роксана и Дольсса?

– Они разошлись в разные стороны, надеясь наткнуться на какой-нибудь знак Аилессы. Я же отправилась в обратный путь, чтобы проверить, не упустили ли чего.

– Я уже обыскала Кастельпонт и русло реки, – говорю я. – И все, что нашла, – это ритуальный нож Аилессы.

Дамиана тяжело вздыхает.

– Никому из нас не хочется возвращаться в Шато Кре, пока не закончим поиски, но все же договорились вернуться перед наступлением темноты, чтобы доложить о том, что узнали, matrone. Но ты можешь отправиться в замок прямо сейчас, чтобы рассказать все, что узнала от меня.

– Нет. – Я пожимаю плечами и отступаю на шаг назад. – Я не могу… не могу вернуться без Аилессы. Или дополнительных костей благодати. – Я хмурюсь. – Мне уже давно следовало заполучить их.

Дамиана склоняет голову и гладит меня по щеке.

– Не стоит бороться с судьбой, Сабина.

– И какая же она? – Я выдавливаю неуверенную улыбку. – Стать убийцей?

Каждая выжившая Леурресса принимает такую судьбу.

– Нет, дорогая. – Домиана склоняется ближе, отчего серебристая коса скользит по ее плечу. – Стать орудием богов. Тирус и Элара не могут ходить по этой земле, поэтому доверили нам переправлять души мертвых в свои царства. И нам необходимо делать все возможное, чтобы не подвести их.

Я встречаюсь с ней взглядом, и во мне просыпается смелость, такая же сильная, как пьянящее дыхание Огня Элары.

Мне следует послушаться ее – и сделать все возможное, чтобы стать тем, кем должна. Тем, кто способен спасти Аилессу. Никто не спасет подругу, кроме меня. И это говорит во мне не упрямство, а какое-то внутреннее ощущение – врожденная благодать, – которая предупреждает, что ее жизнь зависит только от меня. Старейшины еще не нашли Аилессу, и кто знает, дал ли какие-то результаты странный ритуал, который Одива провела ночью. Я ему не доверяю. Да и ей тоже.

Мне нужно заполучить больше костей благодати. Все просто.

Я обнимаю Дамиану на прощание и спешу в лес. Необходимо сосредоточиться на охоте.

Время пролетает незаметно, пока я отыскиваю подходящее животное – например, гадюку, чтобы заполучить инфракрасное зрение, или дикого кабана, чтобы нарастить мышцы, – но встречаю лишь маленьких птиц, куниц и кроликов. Я даже выпускаю две стрелы, когда кажется, будто в кустах притаилась лиса, но это оказывается лишь ветер, играющий с высокой травой.

На землю опускаются сумерки, а мне все еще не удается отыскать кого-то подходящего. Я медленно пробираюсь по лесу примерно в трех километрах от Довра. Мои чувства обострены, ведь рядом нет Аилессы, которая предупредит, если ветер изменится. А ведь мне надо оставаться с подветренной стороны от своей возможной жертвы. Я никогда не умела охотиться. И все же отправлялась в путешествия вместе с ней, где подражала ее осторожным движениям, хоть и решила для себя отложить обучение искусству убийства. Вот только сейчас пришло время этому научиться. И как можно скорее.

Пот стекает по шее. Я вытираю его и вновь стискиваю лук. Несмотря на мою решимость, каждая мышца в теле шепчет, что я поступаю неправильно. Почему невинное создание должно расплачиваться за мои ошибки? Но все сомнения перекрывает голос Одивы в голове: «Ты уже не ребенок. И если бы ты заполучила больше костей благодати, то смогла бы сегодня одолеть свою противницу. А у Аилессы появился бы шанс на победу».

Ветви смыкаются вокруг меня, когда я углубляюсь в лес. Тупая боль пульсирует в голове, но раны почти затянулись. Жаль, что моя кость благодати от огненной саламандры не дарует мне бесконечную энергию. Я не спала уже тридцать шесть часов, но не собираюсь останавливаться.

С губ срывается прерывистый выдох. Ты сможешь это сделать, Сабина. Если я убью кого-то ради спасения Аилессы, то смогу простить себя. Я прощу себя.