Полководец - Елена Хаецкая

Наконец Тиокан поднял глаза. Он выглядел потрясенным, если не сказать — убитым. Бородавки на его большой лысой голове пылали багрецом, они налились кровью, как рога оленя, готового к битве за подругу. Жилы на тонкой шее напряглись, губы тряслись. Несколько раз он раскрывал рот, чтобы сказать нечто, но не мог вымолвить ни звука. Он весь дрожал и наконец выпалил:

— Джурич Моран!

Имя, которым в Истинном Мире объяснялись многие странности и беды.

Тиокан перевел дыхание, показал пальцем на кувшин, стоявший на подоконнике. Деянира тотчас же подала ему и почтительно проследила за тем, чтобы хранитель уставов вполне утолил свою жажду.

Тиокан вернул ей кувшин и устало произнес:

— Гобелен. Работа Джурича Морана. Гобелен — ткань реальности Гоэбихона. Измени рисунок гобелена — и переменится реальность Гоэбихона. Гампилы действительно тайно завладели им и внесли какие-то новшества — разумеется, в свою пользу. Я был совершенно прав, когда поручил тебе, коза, наблюдать за событиями в городе. Если бы не моя предусмотрительность, мы окончательно погрязли бы во лжи. Во лжи этих злокозненных Гампилов.

Деянира молча ждала продолжения. Естественно, фразы типа «какая ты умная, Деянира, какая ты наблюдательная, какая отважная» были господину Тиокану совершенно чужды. Так что обижаться бессмысленно. Господин Тиокан выражает свою благодарность тем, что доверяет тебе какое-нибудь новое ответственное дело.

Так и произошло.

— Согласно моим записям, сделанным до всеобщего умопомрачения, я приказал тебе найти и уничтожить злополучный гобелен. Ты должна истребить всякую возможность повторения подобной ситуации. Никто и никогда больше не посмеет манипулировать с прошлым и трансформировать ткань бытия ради собственной выгоды. Ты все поняла?

— Да, — сказала Деянира. — Благодарю вас, господин Тиокан. До нашей беседы у меня еще оставались сомнения, ведь я все-таки успела врасти в ткань реальности Гоэбихона, хотя и не так прочно, как другие граждане. Теперь же моя задача ясна мне, как свежевыпеченная плюшка.

Тиокан поморщился:

— Увлечение кулинарией погубило не одного гобеленщика! Будь крайне осмотрительна в своих симпатиях, Деянира.

* * *

Дом Руфио Гампила, огромный, помпезный, с вытаращенным солнечным ликом над окном второго этажа и растопыренными, весьма напоминающими копья, лучами по всему фасаду, был погружен в сон.

— Ты уверена, что это здесь? — шепотом спросил Евтихий.

— А где же еще? — тихо отозвалась Деянира. — Давай осмотрим дом.

— Я одного не понимаю: почему мы не могли сделать этого днем? — сказал Евтихий.

Деянира быстро повернулась к нему.

— Днем? Ты хоть соображаешь, где находишься?

— Где? — удивился Евтихий.

— Ты в Гоэбихоне! Здесь не бродят без толку. Не лоботрясничают. Не шляются попусту по улицам. И уж конечно не торчат перед чужими домами, рассматривая их. Так не поступают в Гоэбихоне, поэтому здесь и нет постоялых дворов…

— Ясно, — вздохнул Евтихий.

Но Деянира все не унималась:

— Когда чужаки приезжают сюда, они не тратят времени на осмотр достопримечательностей. Просто заключают сделки, осматривают образцы, обсуждают вид и форму будущего изделия — и сразу же уезжают. А если ты сейчас напомнишь мне, как я тебе показывала город при нашей первой встрече, — ну, когда мы с тобой еще на рынке познакомились, — я тебе на это отвечу, что для Гоэбихона я — нетипична. Я исключение.

— Ты всегда была и будешь исключением, Деянира, — сказал Евтихий, сжимая ее руку. — Ты единственная.

— Ненавижу всякие нежности и объяснения посреди серьезного дела, — заявила девушка и прижалась головой к плечу Евтихия. — Ну так что? Тебе доводилось когда-либо воровать гобелены из чужих домов, битком набитых лакеями, горничными и охранной сигнализацией?

— А что в Гоэбихоне делают с ворами? — спросил Евтихий.

Деянира уставилась на него широко раскрытыми глазами. Она явно не ожидала подобного вопроса. Более того, она ни разу не задалась подобным вопросом.

— И впрямь, — пробормотала она, — что? Отрубают руки? Сразу вешают? В Англии за кражу носового платка подростка могли отправить на галеры, а женщин вешали без разговоров.

— Значит, мы просто не должны попасться, — решил Евтихий. — Не будем проверять, насколько суровы здешние законы. Хотя в городе, где нет постоялых дворов, законы должны быть кровавыми.

— Логично, — кивнула Деянира. — Ну, начинай. Как мы заберемся внутрь?

— Когда мы штурмовали золотой замок, меня поставили и таранную команду, — сообщил Евтихий.

— В данных условиях это вряд ли подходит, — фыркнула Деянира. — Во-первых, у нас нет тарана…

— Точно.

— Во-вторых, грохот тарана разбудит всю улицу.

— Точно.

— В-третьих, это просто глупо!

— Ты права, как всегда.

— По-моему, ты насмехаешься, — сказала Деянира.

В тусклом свете фонаря с закопченными желтоватыми стеклами Евтихий смотрел на нее растроганно и обожающе. «Как на храбрую белочку или там хомячка», — подумала она, но не нашла в себе сил рассердиться. Напротив, она поняла, что счастлива. Не мимолетно, не случайно, не вымышленно, а вполне реально и прочно.

Евтихий между тем вынул нож и осторожно отжал замок. Войти в дом Руфио Гампила оказалось проще простого. Хвала людской раздражительности! Дабы не удручать хозяина скрипом дверных петель, слуги заботливо смазали их наилучшим маслом, поэтому дверь раскрылась бесшумно. Хороший знак, подумала Деянира. Вообще-то она не верила в приметы, но ведь это действительно очень хорошо, когда дверь не скрипит.

Все дома в Гоэбихоне имели приблизительно одинаковое устройство: на нижнем этаже имелись разделенные прихожей зал для приема деловых партнеров и родственников и кухня, а наверху размещались хозяйские покои, кладовые и комнаты слуг. Там же, поближе к свету, располагались обычно и мастерские. Некоторые мастера устраивали дополнительные окна в потолке.

Евтихий дотянулся до стены прихожей. Другой рукой он крепко взял за руку Деяниру. В полной темноте, ведя по стене пальцами, Евтихий осторожно двинулся вперед. Пол здесь был каменный — еще одна удача, деревянные половицы непременно скрипели бы под ногами.

— Куда мы идем? — беззвучно выдохнула Деянира.

— В гостиную.

— Почему?

— Гобелен там.

— Откуда ты знаешь, Евтихий?

— Я раздумывал над этим, — признался он. — На вещь, спрятанную в сундуке, могут наткнуться случайно. Пойдут вопросы: почему шедевр — и лежит в сундуке. Понимаешь?

— Тише, — зашипела она. — Потом объяснишь… Своими разговорами ты весь дом разбудишь.