Вторая молодость любви - Нелли Осипова

Сашенька все время стояла, не вмешиваясь в разговор, и пристально вглядывалась в лицо Вики, буквально сверля ее глазами. Неожиданно, когда Дмитрий уже собирался выволочь из комнаты нахалку, она подошла к мужу и решительно заявила:

— Погоди. Одну минутку!

Потом обратилась к Вике:

— Что же вы, вечная девушка, не здороваетесь со мной? Успели забыть о нашем знакомстве? А ведь так слезно молили меня, такой обиженной овечкой блеяли…

— Что вы хотите сказать? — огрызнулась Вика. — Я вас не знаю, впервые вижу. Да отпустите же меня! — крикнула она вновь Дмитрию, но он продолжал держать ее за локоть.

— Я допускаю, что вам трудно узнать меня, ведь в белой медицинской шапочке я выгляжу совсем по-другому, — продолжала Сашенька, не обращая внимание на выкрики Вики. — Но я-то вас прекрасно помню: пару лет назад вы пришли ко мне, плакали и просили сделать вам гименопластику, так как собирались выходить замуж и жаждали предстать перед мужем, так сказать, в первозданном виде. А за дверью моего кабинета вас ожидал брат — так вы сказали. Тогда меня не интересовало, кто это был, но сейчас я поняла — вы пришли со своим сутенером.

— Ерунда! Вам никто не поверит! — затряслась от злости Вика.

— Я вижу, вы все вспомнили, — нарочито спокойно добавила Сашенька. — Делайте выводы.

— Врете вы все, врете! Только попробуйте… — перешла на угрозы Вика.

Сашенька перебила ее:

— Не удивлюсь, если сейчас под вывеской бутика вы продолжаете заниматься своей основной профессией, но, конечно, уже в роли, скажем так, хозяйки.

Вика вдруг рванулась и стремглав вылетела из комнаты, бросилась к входной двери, начала трясти ручку замка, но открыть не смогла.

Дмитрий подхватил с кресла шубу, бросил ей и отворил входную дверь.

— Не простудитесь, сударыня.

Дверь хлопнула.

Дмитрий вернулся в комнату. Сашенька сидела на кровати рядом с Танькой, крепко обняв ее за плечи.

— Вот это профессиональная память, я вам скажу! — похвалил Митя жену.

— Мам, так это правда? Была она у тебя на приеме? — недоверчиво спросила Таня.

— Разумеется. Я бы никогда не стала так провоцировать невинного человека. Конечно, это было давно, не меньше двух или двух с половиной лет назад, но я редко забываю своих пациенток, с чем бы они ни обращались. А в данном случае, помнится, меня насторожила ее великовозрастность — ей тогда, пожалуй, не меньше двадцати восьми лет уже было. Поздновато для вступления в брак девственницей. Ну, я не стала вникать, какое мне до этого дело, соперировала — и забыла.

— Но вовремя вспомнила, — заметил Митя. Танька сидела потерянная и безучастная.

— Пойдем завтракать, — предложила Сашенька, Танька неожиданно вскочила с кровати, подошла к письменному столу, стукнула кулаком и со злостью, совсем ей несвойственной, произнесла:

— Как он смел обмануть меня!

— Он сказал тебе, что холост? — поинтересовался Митя.

— Нет.

— А ты его не спрашивала? — задала вопрос Сашенька и тут же пожалела об этом, потому что и Танька, и Дмитрий буквально набросились на нее.

— Еще чего! Стану я спрашивать — а вы случайно не женаты? Как ты себе это представляешь? — уже на повышенных тонах выпалила дочь.

— Сашенька, ты меня удивляешь, — качая головой, заметил Дмитрий. — А ты меня спрашивала?

— Это совсем другой случай, — пыталась оправдаться Сашенька.

— Все случаи другие, — грустно заметила Танька. — Я сделала для себя вывод, что в отношениях мужчины и женщины нет никаких законов.

— Очень горький вывод… Мне жаль, что твой женский опыт начинается так, доченька. Только не стоит превращать это в трагедию, — сказала Сашенька.

— Я одного не понимаю, — заявил Митя, — в чем он тебя обманул?

— Он сказал, что уезжает в командировку на две недели, а сам, оказывается, сидит в Москве. Вот в чем.

— Во-первых, жена могла и соврать, а во-вторых, какая разница, где он в настоящий момент?

— Большая, — настойчиво твердила свое Танька. — Мы должны встретиться через две недели… то есть сейчас уже через неделю, все обговорить и решить.

— Извини Татоша, я твой родитель, как видишь, даже не спрашиваю тебя, кто он, где вы познакомились, где встречались, но должен же быть логический смысл во всей этой истории, черт возьми! Что вы собирались обговаривать и решать, могу я полюбопытствовать?

— Относительно ребенка, — уже вяло, понимая, что ничего изменить нельзя, ответила Таня.

— Относительно ребенка решение уже принято, Татоша, или у тебя остались сомнения? — заволновалась Сашенька.

— Мы, кажется, договорились, что этот вопрос не обсуждается. Так что ты хочешь с ним решать? Оставаться его любовницей или предложить ему развестись с женой? — пытался добиться ясности Митя.

— Зачем ему разводиться? — удивилась Таня. — Я ведь за него замуж и не собиралась, даже если бы он был свободен.

— Значит, ты просто хотела его увидеть. Я понимаю, совсем непросто взять и вдруг все оборвать. Но встречаться дальше с мужем подобной особы…

— Папик, это исключено! — перебила его Танька.

— Тогда слушай мою команду: всем завтракать! Новости за столом, обещаю быть кратким.

На кухне, в привычной домашней исповедальне, все заметно успокоились, и Митя сообщил, что достал две путевки в Дом творчества Театрального союза в Рузе — для Тани и Лили.

— Едете завтра утром. Недельку отдохнете, наболтаетесь, на лыжах покатаетесь. Вернешься — все в другом свете предстанет.

— Лилька же не знает, — заволновалась Таня, — может, ее и в Москве-то нет. Мы давно не встречались.

— Твоя Лиля с радостью согласилась и, надеюсь, уже собрала сумку.

— Вот предательница! А мне — ни слова.

— Лиля не предательница, напротив — она обещала мне молчать и, как видишь, не проговорилась. Это мой сюрприз.

— Папик! Ты — гений!

— Старая, избитая истина, — заметил Митя, изображая скромность.

— Но каким образом тебе удалось пробиться в Театральный союз?

— Врачи — без границ.

— Нет, правда, как ты сделал?

— Отвяжись, Татоша, — вмешалась Сашенька, — не приставай к великому блатмейстеру.

Танька рассмеялась:

— Папка-блатмейстер звучит как белокожий негр.

— Все. Дискуссии и дифирамбы закончены. Всем спасибо. Пора укладывать вещи. Расписание электричек лежит в спальне на моей тумбочке.

Танька с грохотом отодвинула свой стул и бросилась обнимать отца.

Всю дорогу в электричке до Тучкова, откуда в Рузу шел автобус Дома творчества, Танька с беспокойством оглядывала молодежь с лыжами и спрашивала Лилю: