Тринадцатый странник - Марина Суржевская

— О-о-о… — прошептала я. — Я чувствую это…

Ощущение было непередаваемым. Словно под моими пальцами был не камень, а зверь. Живой, сильный, мудрый. С шелковой теплой шерстью и мягкой, успокаивающей силой… Я хотела посмотреть на Яна в этот момент, хотела разделить с ним эту минуту, сказать спасибо за то, что позволил мне это почувствовать! Но боялась пошевелиться, чтобы не нарушить гармонию мгновения.

— Это… волшебство.

— Да, — тихо сказал он. Я слышала в его голосе улыбку. — Спасибо, что показала.

Мне спасибо? Он благодарит меня? Вот ненормальный…

Я тихо вздохнула. И ойкнула.

— Что это? Ян?

Вздрогнула от странного ощущения, что моя ладонь вязнет в камне, как в желе, испуганно отдернула руку. И уставилась на отпечаток. Контур моей ладони на дольмене. А сверху контур ладони Яна. Он тихо присвистнул, рассматривая это необъяснимое явление. Словно мы прикладывали руки не к гранитно-твердой поверхности, а к мягкой глине.

— Что случилось?

Ян пожал плечами и улыбнулся.

— Не переживай. Дольмен не злится, что мы его слегка… подправили.

Я осторожно тронула отпечаток пальцем. Камень снова обжег холодом, похоже, без руки Яна магия не действовала. Но как же странно!

— Через тысячу лет зеленые человечки с рожками будут составлять научные трактаты, пытаясь объяснить происхождение этих отпечатков, — улыбаясь, протянул он.

— Зеленые человечки? — хмыкнула я. — С рожками?

— Ну да, — с деланной серьезностью пояснил он. — Экология ни к черту, сама понимаешь. Вот и позеленеют.

— А рожки? — я уставилась на него, пытаясь не смеяться.

— Нанотехнологии. Вживленные в мозг антенны для прямого выхода в мировую социальную сеть!

— В социальную сеть?

— Ну да, ты что, не в курсе? — Ян окинул меня насмешливым взглядом. — Ты отстала от жизни, принцесса. Людям будущего будут вживлять очки для просмотра страниц, датчики на всем теле для эффекта присутствия и даже кнопку запуска в интимном месте.

— Там-то зачем? — я все-таки не выдержала и рассмеялась.

— Ди-а-ана! — дразняще протянул он. — Ну ты что, это ведь век технологий и скоростей! Нет времени на прелюдию и долгие ласки, кнопку нажал — и все, объект готов! Две минуты виртуала — и все довольны!

Я покачала головой, а потом прыснула от хохота.

— Какое ужасное будущее! Не хочу туда!

— Ты еще не видела эти рожки, — подмигнул мне Ян. Его глаза светились изнутри от смеха. — Гламурные такие, со стразами, у мальчиков и брутальные, кожаные, у девочек…

— Ты не перепутал?

— Нет. Судя по всему, там так и будет!

Мы переглянулись и, не выдержав, дружно расхохотались.

— И что же они поймут по нашему отпечатку? — вытирая слезы, выдавила я.

— Хм, — Ян окинул меня оценивающим взглядом. — Как минимум, что два неапгрейдированных и ненанотехнологичных примитивных создания занимались здесь устаревшим видом любви.

Дыхание закончилось у меня в горле. Ян коротко выдохнул и отвернулся, шагнул внутрь камней.

— Я видел Стоунхендж, но там не ощутил и малой толики этой силы… как думаешь почему?

Я с трудом вернула себе способность говорить.

— Не знаю… может, силу растащили туристы? Каждый понемногу, даже не замечая? Или все дело в том, что тогда ты был непробужденным странником?

Я внутрь круга заходить не стала, стояла и смотрела снаружи. Как светлеет горизонт, окрашивая розовым светом низину. Как живым существом клубится туман. Как мой черный волк стоит на камне, принюхиваясь и щуря желтые глаза.

И еще я смотрела, как стоит мужчина внутри черных камней — высокий, сильный, и как рвутся в небо крылья за его спиной.

— Ты снова смотришь так… — он бросил на меня острый взгляд. — Ты постоянно их видишь? Крылья?

— Нет, не постоянно. Иногда ты их прячешь, пока неосознанно. Потом научишься убирать свою суть по желанию.

— У всех странников крылья?

— Крылья только у странников, — поправила я. — У других одаренных то, что мы называем тенью. Некая аура. Она может принимать разные формы, но обычный человек не видит ее.

— Разные формы? — заинтересовался Ян. Вышел из круга, приблизился.

— Да, — я улыбнулась, вспоминая. — Однажды я увидела на улице Барселоны парня. Уличный музыкант, он играл на свирели, а вокруг него было множество людей. Его музыка была волшебной… Но меня заинтриговало не только это, больше всего очаровал пес, что сидел рядом. Черный, с белыми пятнами и рваным ухом. Он никуда не уходил, просто сидел рядом с музыкантом. После того, как тот оторвал свирель от губ, я тоже подошла, чтобы положить деньги в его шляпу. И сказала, что мне нравится его пес. Все посмотрели на меня, как на сумасшедшую, — я рассмеялась. — Никто, кроме меня, не видел животное. Это и была тень. Но такие случаи скорее редкость, чаще аура размыта, просто пятно или шлейф за человеком. Но вот если тень принимает форму, то эфира почти гарантированно будет достаточно для пробуждения одаренного.

— Почти? — тихо переспросил Ян.

— Да, — отвернулась. — Иногда я ошибаюсь.

— И винишь себя, — мягко сказал Ян.

Я кивнула. Что тут можно было ответить?

— Понимаю, — он тоже посмотрел туда, где светлел горизонт. — Я тоже себя винил, когда выжил единственный из отряда. Моего отряда. Мы шли в наступление по моему приказу. Угодили в ловушку. И выжил лишь я. Ранен был сильно, с жизнью — несовместимо, как мне сказали. Меня даже оперировать не хотели, думали — бесполезно… А я остался жив. Для меня это казалось самым ужасным — жить, когда остальные не вернулись. Воспоминания и вина — цена моего приказа. На всю оставшуюся жизнь.

Я посмотрела ему в лицо. Задумчивый. В глазах — отголоски застарелой боли, давней, но все еще ранящей.

— Не вини себя, Ян. Ты ведь не мог предугадать… Ты лишь делал свое дело.

— Не вини себя, Диана, — он улыбнулся, глядя на меня. — Ты ведь тоже лишь выполняла то, что должна.

Я покачала головой. С Яном было легко разговаривать, и, кажется, он первый человек, кто понял, что я испытываю, когда думаю о тех одаренных, что не пережили метку Ландара. Я ведь помню их всех. Каждого. И все они приходят в мои сны.

Вот и Ян предпочел жизнь в затворничестве после своих потерь, отгородился от мира и людей. Я тоже отгородилась, правда, внутри себя. Поставила стены вокруг воспоминаний и каждый день надстраивала новые и новые кирпичики, пытаясь уберечься.

Он склонил голову, хотел что-то сказать, но не успел. Я услышала тихий щелчок. И уже через миг лежала на мягкой земле, придавленная Яном.

— Не двигайся, — прошипел он. — Голову не поднимай!