А этот пусть живет... - Валерий Ефремов

Володя встретил его с ненавистью во взоре и мстительно произнес:

— Звонил дежурный по управлению. Он напоминает вам, что завтра — плановые стрельбы в тире. Но, поскольку вы заняты в деле, специально для вас тир откроют в семь утра.

Тупо глядя на то место, где десять минут назад стоял его «Паджеро», Куцый даже не сразу почувствовал чье-то прикосновение к своему плечу. А когда уразумел, что некто, подошедший сзади и сбоку, положил на него руку, резко развернулся, замахиваясь на неизвестного лопатой, которой собирался закопать несчастного Ряху.

Однако инструмент землекопа тут же оказался выбит из его рук, а долей секунды позже Куцый был повержен на землю борцовским броском.

Распластавшись на спине, он вылупился на своего обидчика. Обидчиком же оказался не кто иной, как Огонек. Он и четверо его боевиков, глядя на распростертого на траве, растерянного Куцего, надрывались со смеху.

Ну, конечно, только Огонек и был способен на такие вот приемчики. Куцый знал, что этот с виду не слишком могучий боевик являлся когда-то чемпионом страны то ли по самбо, то ли по дзюдо и ловко владел разными там захватами и бросками.

— Ты куда это, братан, намылился? — выдавил сквозь собственное гоготание Огонек. — По огородным делам? Редьки с хреном никак захотелось?

Раздался новый взрыв повального хохота.

Куцый понуро встал и огляделся по сторонам. Его «Паджеро» мирно стоял сбоку от дома под рябиной, пышно усеянной налитыми красными плодами.

Один из боевиков Огонька, Топор, протянул Куцему ключи от его джипа.

— Никогда не оставляй машину на проезде, а ключи — в замке зажигания, — тоном школьного учителя сказал Топор.

Куцый молча взял ключи, отметив, что Топор тело Ряхи, завернутое в зеленое одеяло и лежащее на заднем сиденье джипа, видимо не засек, а может, просто не понял — что это такое.

И мысли Куцего перекинулись на другое. Совсем недавно он думал об Огоньке как об авторитетной фигуре, на которую можно опереться в возникшей трудной ситуации. И вдруг этот самый Огонек откуда ни возьмись появляется на аркановской даче, за добрую сотню километров от Москвы. Прямо-таки настоящий знак судьбы!

К тому же, как окончательно осознал Куцый, он находился теперь в более опасном положении, чем до приезда на дачу. Ряха — убит, Пионер — похищен. Значит, в глазах Советника и Гангута остался только один подозреваемый в пособничестве бегству Финка. А именно — он, Куцый.

— Ты чего здесь? Какое-то задание Гангута выполняешь? — спросил его между тем Огонек.

И Куцый решился, к тому времени сообразив, что, открывшись телохранителю Прохора, он совсем не обязан рассказывать ему абсолютно все.

— Да вроде как… — замялся Куцый, а потом вдруг выпалил: — Мы Финка взяли!

— Иди ты! — округлил глаза Огонек. — И где же он?

— Темное дело, — пожал плечами Куцый. — Взяли мы его вчера вечером, потом Финка Гангут куда-то увез. Сказал, чтоб мы, то есть я, Ряха и Пионер, на следующий день сюда, на хазу, приехали. Я прикатил, и выяснилось, что Ряха убит, Пионер куда-то исчез, а встретили меня здесь Гангут и Советник, причем живые и здоровые. И они мне сразу же допрос учинили, будто это я Ряху замочил, а Пионера — похитил.

— И что потом? — в нетерпении спросил Огонек.

— Потом они свалили куда-то. Вот и все.

— Так где же Финк? — Телохранитель Прохора пока мало что понял из сказанного.

— Я не знаю…

— А кто знает? Прохору сообщали, что Финк схвачен?

— Не думаю… — со значением в голосе произнес зам бригадира. — Гангут приказал нам всем помалкивать…

Огонек не являлся очень уж большим мыслителем, но типовые ситуации просчитывал мгновенно. А ситуация была как раз такого рода и читалась однозначно: Советник с Гангутом вознамерились вытряхнуть из Финка общак группировки и прибрать бабки к себе. Что же делать — позвонить Прохору или сыграть, как Советник с Гангутом, на свой карман? Это была главная проблема, которую Огоньку следовало решить немедленно, все остальные вопросы — где Финк? кто убил Ряху? куда подевался Пионер? — можно было оставить на потом.

Конечно, Прохор уже не тот, что ранее, лет пятнадцать назад, когда он создавал свою первую бригаду. Под него копает и Советник, и тот же Финк. И все-таки босс еще в силе, и, если прокоцает, что кто-то из группировки втихаря от него охотится за балаковским общаком, тому братку несдобровать.

Однако Прохор греет сейчас пузо на испанских пляжах, в случае чего можно сказать, что не удалось дозвониться. А значит, какая ни на есть отмазка имеется, и рискнуть стоит.

— Топор, заводи тачку, — скомандовал Огонек. — Пацаны, шашлычки отменяются. Нашлась работенка, срочно в столицу возвращаемся.

Боевики, уже выгрузившие из мини-вэна «Фольксваген» ящики с пивом, водкой и замоченным мясом стали с постными физиями заносить все это назад, в машину. Но оспаривать решение бугра никто, естественно, не решился.

— А я как же? — заволновался Куцый.

— Включай мотор, я с тобой поеду. У меня к тебе много вопросов осталось. — Огонек повернулся к усевшемуся за баранку мини-вэна Топору. — Двигайте в Москву, мы за вами.

Куцый понял, что телохранитель желает задавать свои вопросы без посторонних ушей, но еще не уяснил для себя — начинает ли Огонек самостоятельную погоню за общаком. Куцый не мог определиться по этому вопросу и в отношении Гангута с Советником — все зависело от того, поставили ли они в известность Прохора о найденном и пропавшем Финке.

Впрочем, судьба балаковского общака, как и его кассира, в данный момент его волновала не слишком сильно — главное, было спасти себя самого от неизбежного, как полагал теперь Куцый, возмездия со стороны Окуня и бригадира.

Он завел джип, а Огонек разместился рядом с ним на переднем сиденье.

— Давай теперь поподробнее, — предложил телохранитель. — Как вам удалось выйти на Финка?

— Точно не знаю, бригадир как-то сподобился. Думаю, он получил информацию о кассире в охранном предприятии «Центурион». Мы взяли Финка на частной квартире в Сокольниках…

Куцый во всяческих подробностях описал захват беглого хранителя общака, умолчав, однако, о своих дальнейших действиях.

— Так и не пойму я, где же теперь Финк? Из твоего рассказа неясно, — констатировал Огонек.

— Да я ж и сам не в курсе.

— Ну а мысли-то есть какие? Ты ведь — пацан не промах, я знаю, — хитро прищурился телохранитель.

— Я так кумекаю, — Куцый изобразил на лице крайнюю степень умственного напряжения, — сбежал Финк.

— А если сбежал, то почему тебя бригадир в ситуацию не ввел?

Тут Куцый счел возможным сказать правду: