Тень королевы, или Слеза богини - Карина Тихонова

Помню, как-то раз мне в руки попался сборник арабских сказок. Начала я его читать без особого энтузиазма, просто так, от нечего делать. Но постепенно увлеклась необыкновенно мудрой и лукавой философией, которой были пронизаны эти восточные небылицы.

Еще мне запомнились некоторые пословицы и поговорки. Я даже взяла их на вооружение, и с тех пор жить мне стало намного легче.

Не верите?

Ну, например, мне очень нравится следующий тезис: «Если человек умер — это надолго. Если человек дурак — это навсегда».

Скажете, неверно? Еще как верно! Легче дождаться Страшного суда и воскресения мертвых, чем втемяшить в голову дурака хоть немного разума!

Или, например, другой постулат: «Глупее дурака тот, кто пытается доказать дураку, что тот дурак».

Ну? Разве не точно? Вы часто видели дурака, который признавал бы свою дурость? Я ни разу.

Один мой хороший знакомый поделился со мной своим главным жизненным принципом.

— Знаешь, Ирка, — сказал он, — если в магазине вокруг меня начинается свара, я просто ухожу из этого магазина и иду в другой.

Не могу сказать, что я сразу поняла, сколько жизненной мудрости в этом рецепте. Мне казалось, что такая позиция пахнет капитулянтством. Как это можно: уйти, не поругавшись! Но потом, поразмыслив и сопоставив рецепт с собственным опытом, я поняла: умнее поступить нельзя.

Действительно, зачем терять время и расходовать нервные клетки на какие-то ничего не значащие словесные препирательства, когда на свете существует так много других магазинов? С таким же ассортиментом? А может, и с более богатым выбором?

Именно по этому принципу я строю свои отношения с окружающим миром. Если в компании находится человек, который считает свое мнение последней инстанцией, я в спор не ввязываюсь. Здоровье дороже.

Если человек провозглашает свое превосходство, основываясь на половой, национальной или расовой принадлежности — я его не переубеждаю.

Мне таких людей просто жалко.

Действительно, что может быть страшней комплекса неполноценности? А ведь это именно его яркое проявление! Не может человек никаким образом реализовать себя в этой жизни! Ну, не дал бог ни ума, ни таланта! Вот ему и обидно: зачем другим дал?!

Несчастные. Отсутствие ума — не их вина. Это их большая беда.

Я на таких ущербных времени не трачу. Просто выхожу из магазина и иду в другой магазин. Вы меня правильно поняли? Мир большой, в нем много умных и интересных людей, с которыми стоит общаться. Их и нужно искать, а не тратить время впустую, доказывая дураку, что он дурак.

Пару дней после взлома Юлиной квартиры я провела довольно однообразно. Читала справочники, звонила по номерам приемных комиссий, уточняла стоимость обучения.

Уточнения угнетали.

Выяснилось, что в среднем стоимость одного заочного курса в более-менее приличном вузе равнялась примерно трем тысячам долларам.

Выходит, в месяц я должна платить не менее трехсот долларов.

Веселое кино. И где мне взять столько денег?

На этот вопрос справочники ответа не давали.

Наконец я отложила книжки, потянулась и встала с дивана.

Пора переключаться с негатива на позитив.

Я пошла на кухню и проверила холодильник. Полупустой.

Проверила хлебницу. Остатки батона заржавели.

Пора в магазин.

Я сняла с вешалки свою сумку и схватила с телефонного столика связку ключей. Вышла из квартиры и попыталась всунуть ключ в замок.

Ключ упорно отказывался подчиняться.

Я наклонилась над связкой, прищурилась и тут же выпрямилась. Повертела связку перед глазами и озадаченно свистнула.

И тут же яркий брелок на связке откликнулся пронзительным писком.

Я быстро вернулась обратно в квартиру и плотно прикрыла дверь. Стояла так, пока брелок не прекратил издавать ясный и пронзительный звук. Не знаю, от кого я пряталась, но мне было страшно.

Ключики-то чужие! От квартиры Казицкого!

Ну да! Юля выронила связку, а я ее подняла. Машинально сунула в карман и забыла ей отдать. А ключи от нашей квартиры должны быть у меня в сумке.

Я покопалась в ней. Точно! Вот моя связка!

Я присела на потертую бархатную банкетку и задумалась.

«Плохая идея!» — предупредило меня благоразумие еще до того, как идея сформировалась окончательно.

То, что забираться в чужую квартиру плохо, я понимала и сама. Но меня мучило жестокое любопытство. Конечно, я не рассчитывала откопать под паркетной планкой перстень, усыпанный алмазами. Но я очень надеялась натолкнуться на какие-то ниточки, ведущие к сокровищу.

Олег Витальевич сказал, что квартиру Казицкого уже обыскали и ничего интересного в ней не нашли. Но разве они знали, что нужно искать?!

А я — знаю!

Все, связанное с алмазами и бриллиантами. Например, справочники по драгоценным камням. Возможно, Казицкий имел привычку писать замечания на полях.

Записи, намекающие на драгоценности. Любые записи. Возможно, в блокнотах. Возможно, на бумажных обрывках. Где угодно.

Просто непонятные тексты. Вроде того, который Юрий сунул мне в руку перед своей смертью. Кстати, не забыть бы…

Я закрыла глаза и добросовестно повторила про себя:

«Дом принца Дании. Подвал. Путь к свету. Под ним».

И залихватская приписка: «Угадал»?

Кстати, приписка тоже косвенно свидетельствует о том, что убийца мужчина. Жаль, что я сожгла оригинал. Вряд ли мне поверят на слово.

Я спрятала связку чужих ключей в ящик телефонной тумбочки. Нечего им на виду лежать.

Вышла из дома, достала из сумки свои ключи и заперла дверь.

Интересно, кого Казицкий называл «принцем Дании»? Не сомневаюсь, что это кто-то из его знакомых. Попробую догадаться.

Возможно, у него был знакомый по имени Гамлет. Думаете, сейчас нет таких имен? Ошибаетесь! Очень распространенное у армян имя!

Значит, нужно спросить у Юли, не было ли у Юры знакомого армянина по имени Гамлет.

Это первая версия.

Версия вторая.

Возможно, под это определение попал человек, имеющий датские корни. Ну, дед, бабка или какой-то отдаленный родственник у него родом из тех краев. Возможно?

В принципе, да.

Версия третья.

Может быть, принцем он называл человека с высоким социальным статусом? Проще говоря, своего богатенького знакомого?

Такая версия была более чем вероятна. Только богатый человек мог купить фамильный раритет, который стоил Юрию жизни.

Какой бы неприспособленный человек ни был Казицкий, он прекрасно понимал, что размахивать такой вещью перед посторонними глазами не следует.