И вновь любить - Дениз Робинс

Через неделю он случайно вновь оказался на Найтсбридж и решил войти в знакомый дом. В холле он увидел только мальчика-лифтера. Поинтересовавшись, где старший портье, Найджел узнал, что тот отправился искать такси для одного из жильцов.

— Послушай, — сказал ему Найджел, — думаю, ты не против заработать полкроны за то, что скажешь мне, куда уехала миссис Вейд.

Мальчишка усмехнулся:

— Я предпочел бы целую крону, но я не знаю адреса этой леди.

— Ничего не слышал о ней?

— Знаю, что она жила в пятьдесят второй квартире — ей иногда приходят письма. Мистер Джексон, старший портье, отдает их ее агенту.

Найджел взглянул на кипу корреспонденции, лежавшую на столе портье, и спросил:

— Вероятно, здесь есть одно и для миссис Вейд?

— Да, — простодушно ответил мальчик, — есть, с иностранной маркой.

— Дай посмотреть.

Мальчик протянул ему тонкий конверт. Сердце Найджела глухо забилось — это было письмо из Найроби, адресованное Рите и надписанное мужским почерком. Нет сомнений — от Питера Фаррингтона. Видимо, он послал его до того, как узнал, что у Риты новый адрес. Найджел огляделся. Портье еще не вернулся.

— Значит, все письма для миссис Вейд отправляют ее агенту?

— Да, сэр.

— Отлично. Я сейчас еду туда и могу захватить письмо.

Мальчик с сомнением взглянул на него и заявил, что ему приказано быть очень осторожным и никому не отдавать писем, адресованных жильцам.

Найджел достал десять шиллингов:

— Это лучше, чем полкроны, верно?

— Еще бы! — Глаза мальчика заблестели.

Найджел убрал конверт в карман:

— Это только между нами, сынок. Необязательно говорить об этом мистеру Джексону, и неприятностей ни у кого не будет.

Найджел без зазрений совести открыл конверт и взглянул на письмо. Подпись «Пьеро». Первые несколько строк не оставляли никаких сомнений, что парень все еще собирался жениться на ней. И Найджел теперь с уверенностью знал, что Рита ему солгала — она не расторгала помолвки с ним. Письмо в основном содержало типичную для влюбленного мужчины ерунду. Питер писал, как скучает по Рите и с нетерпением ждет возвращения. Но следующий абзац заставил Найджела вздрогнуть, и он даже несколько раз перечитал его — таким огромным было его удивление и недоумение. В нем упоминалось о Пэтти. «Когда бы я ни думал о твоей маленькой приемной дочке, я всегда вспоминаю, как благородно и замечательно ты поступила, приютив и отдав свою любовь этой малышке. Могу заверить тебя: она не узнает от меня, что ты ей не мать, и никогда не будет страдать от недостатка любви в моем доме».

Найджел прочел эти строчки вслух, все еще сомневаясь, что они не приснились ему и Питер на самом деле написал их, затем уставился в окно такси и присвистнул. Так! Этому может быть только одно объяснение: Питеру сказали, что Пэтти — приемная дочь. Приемная! Найджел был потрясен. Его вдруг осенило, почему Рита сделала это — она не хотела, чтобы молодой Фаррингтон знал, сколько ей лет. Губы Найджела скривились. Он сложил письмо Питера и убрал в карман. Боже правый! Даже его шокировало то, что мать отказалась от собственного ребенка только затем, чтобы сохранить иллюзию молодости. Рита оказалась еще хуже, чем он думал. Какая удача заполучить это письмо!

Пэтти — приемный ребенок! Найджел хрипло рассмеялся. Он ничего не испытывал больше к Рите — только желание наказать ее и помешать исполнению ее прихотей. Рано или поздно он ее найдет. Он заставит ее заплатить за всю ложь. А что касается этого молодого идиота из Кении… Если он думает, что вернется и женится на своей красивой, «благородной» Рите, удочерившей ребенка, — ему не повезло.

Ясным, холодным январским днем Пэтти Вейд устало брела через поле от «Старой мельницы» к соседней деревне, жалея, что у нее нет ни подруги, ни собаки. Когда она подумала о собаке, из ее глаз хлынули слезы. В первую неделю жизни в «Старой мельнице» все казалось прекрасным: мама была веселой, сельская жизнь обещала приключения. Но как-то на дороге она нашла дворняжку, голодную и измученную. Матери не было дома, и Пэтти привела собаку в свою комнату, накормила и устроила ей место в уголке. Она тут же назвала нового любимца Саймоном, с радостью играла с ним и любовалась обожающими золотистыми глазами. Потом вернулась мать, и за какие-то полчаса все было решено. Мать, поддержанная мистером Ковли — хозяином пансиона, заявила, что ни при каких условиях собаке не место в недавно отремонтированном доме. Пэтти, заливаясь горькими слезами, умоляла разрешить ей держать собаку во дворе, но все было напрасно. Саймона увели. Как сказала Рита, его забрали в ветеринарную лечебницу и «милосердно усыпили».

По мнению Пэтти, они поступили совсем не милосердно с ее дорогим, так забавно вилявшим хвостом милым Саймоном. Это была жестокая и ненужная смерть. И с тех пор девочка смотрела на мать и на мистера Ковли как на убийц. Они убили Саймона! Пэтти рыдала два дня и две ночи. Рита каждый раз, когда видела ее опухшие красные глаза, бранила дочь, называя идиоткой и неблагодарной дрянью.

Со временем страдания Пэтти утихли, но она не забыла об отсутствии сострадания и понимания у своей матери. Она решила, что теперь будет ненавидеть всех взрослых или, по крайней мере, тех, кто ею распоряжается. Она верила, что Хелен поняла бы ее. Хелен нашла бы Саймону приют в деревне, где Пэтти могла бы видеться с ним.

Девочка постоянно тосковала по Хелен. Когда мать сказала ей, что Хелен уехала и больше не вернется, это стало для нее горьким потрясением.

— Тебе не нужна гувернантка, — заявила ей Рита. — У тебя есть я, дорогая. Я полностью посвящаю себя тебе.

Но Рита не понимала натуру дочери и не могла посвятить себя ей так, как единственно было необходимо и как это делала Хелен с самого начала — от всего сердца. Пэтти думала, что ее мать красивая, но редко бывает великодушной и что они с ней никогда не будут такими друзьями, какими они были с Хелен. Она хандрила, и это приводило Риту в бешенство. Вскоре ее благое намерение полностью посвятить себя ребенку испарилось без следа, и Рита начала играть в гольф в обществе привлекательного профессионала из гольф-клуба, ставшего ее тренером.

Пэтти вновь была несчастна и больше не испытывала любви к своей матери. Девочка писала Хелен каждый день пылкие письма и мучилась от того, что та ей не отвечает, не зная, что Рита сжигала все эти письма. В каждом письме она просила Хелен приехать, жаловалась на свое одиночество, на непонимание и нелюбовь матери. Ответа все не было, и Пэтти терзала невыносимая мысль, что Хелен ее бросила. Она не понимала почему. И почему так сильно изменилась мать с тех пор, как умер отец, и еще больше после отъезда дяди Питера. Пэтти он нравился, и она надеялась, что он вернется.

Этим днем Пэтти чувствовала себя особенно несчастной. После завтрака мать устроила ей нагоняй из-за того, что девочка хотела послать Хелен телеграмму.