Двор фэйри - Марина Белова

"А что если не ведьма наслала туман? Что если его навёл кто-то другой?"

Дрен сжал зубы и заставил себя выкинуть неожиданные мысли из головы. Что они могут дать ему? Сейчас не время на подобную…

Шлёп.

От неожиданного звука Дрен застыл и уставился в глубь комнаты. Это был звук капающей воды, но здесь не имелось никаких источников влаги. Тогда что это за звук?

Шлёп.

Дрен медленно, почти крадучась приближался к источнику капающего звука.

Шлёп-шлеп.

А тот лишь усиливался, нарастал, становился громче. Он начал раздражать слух.

— Дрен, что там? — вопрос Тайрона выдернул его из оцепенения. Проклятый несколько раз поморгал, прогоняя наваждение. В конце концов, что здесь может капать?

— Ничего особенного. Входите! — ответил он.

Остальные уже более уверенно вошли в сгоревший дом, Мийфа увеличила сферу, чтобы разогнать темноту. После пожара здесь мало что сохранилось. Черный хлипкий стол ещё стоял, на нём лежал пепел трав и фолиантов. Судя по сохранившимся текстам и рисункам, они были о магии и травах. Также сохранилась маленькая обугленная печка, вся чёрная.

— М-да, неприятное место, — протянула Эльда, окидывая взглядом помещение.

Мийфа наклонилась к обгоревшим жёлтым страницам и прочитала содержимое.

— Старушка занималась магией, но не чёрной. Скорее, она изучала магию и травы, чтобы лечить людей. Такое доброе дело, а деревенские отплатили ей чёрной неблагодарностью, — волшебница сжала руки в кулаки со всей силы, больно впившись ногтями в кожу ладоней, удерживая ярость.

— Зато это объясняет, почему местные посчитали её ведьмой. Глупцы, дальше собственного носа не видели, — фыркнул Дрен, разделяя чувства Мийфы.

— Напомните ещё раз, что мы здесь ищем? — Эльда наморщила лоб.

— Любые признаки того, что наслало туман, — ответила Мийфа, не отрываясь от текста сгоревших страниц.

— А как поймём, что это оно?

— Предметы с тёмной магией вызывают неприятные ощущения у всех, кто контактируют с ними, независимо от наличия магического чувства, — объяснил Доляк.

— Сплошные фокусы, — проворчал Дрен, рыская возле печки.

Пока другие искали какие-нибудь зацепки, хотя среди пепла мало что найти, Мийфа прочитала все пергаменты, но ничего, что бы указывало на туман, не нашла. Она безнадёжно вздохнула.

Вдруг до слуха донеслось "кап-кап" и "шлёп-шлеп". Мийфа прислушалась. Звук падающих капель продолжала и становился более настойчивее и громче. Странно, что здесь, в пепелище, могло капать?

Мийфа направилась ко входу другой комнаты, откуда доносился подозрительный звук. Остальные заметили это.

— Мийфа, ты чего? — спросил Доляк, но волшебница, обернувшись, приложила указательный палец к губам и указала в комнату. Все прислушались и тоже уловили звуки падения капель.

— Что это? — испуганным шёпотом спросил Доляк. Никто не знал ответа.

Мийфа вошла в соседнюю комнату. Здесь, в отличие от первой, ничего не сохранилось. Пепел и древесные обломки глухо трещали под ногами при каждом шаге. Волшебница осветила пространство сферой. Ничего примечательного не находилось. Нет, кое-что выделялось средь тьмы и праха. Мийфа приблизилась, наклонилась и подобрала блестящий предмет.

Это старинный медальон, обрамлённый серебром.

Мийфа поднесла украшение ближе к лицу, чтобы разглядеть получше…

Вдруг прямо перед возникло бледное, как смерть, девичье лицо с чёрными провалами вместо глаз, искажённое нечеловеческой яростью. Девочка широко распахнула рот и издала страшный крик, от которого у Мийфы зазвенело в ушах.

А потом всё вокруг померкло, и Мийфа провалилась во тьму…

Глава 15. Медальон

Вокруг бушевало пламя. Всё горело, дерево трещало и разваливалось, дым и гарь заполняло воздух, не позволяя дышать. Тело охватило невыносимым жаром, копоть заполнила нос и рот, лёгкие горели от нехватки кислорода. Крупными каплями пот стекал по лицу.

Она плакала, не в состоянии двигаться, напуганная и беспомощная. За шумом огня и треском слышались гневные крики и смех односельчан. Это они повинны в поджоге её дома. Ещё не веря, она кричала, плакала, умоляла спасти её, но никто не спешил на помощь. Все желали ей смерти, как и её бабушке, которая погибла под завалом обгоревшей крыши. Она старалась туда не смотреть.

В маленьких грязных ручках она сжимала медальон — бабушкин подарок. Бабушка разбиралась в магии и сказала, что в этом медальоне таится большая сила. Вот только именно магия привела их к гибели…

Бабушка любила людей и желала помочь им, а они презирали её. Их ненависть настолько возросла, что деревенские решились на самосуд. Они поверили проезжающим незнакомцам, чем ей.

Скоро деревня умрёт от хвори, насланных чужеземцами. Так пусть эта кара постигнет их! Они не заслужили прощения после того, что сделали с ней и её бабушкой!

— Их души не обретут покоя! Проклинаю деревню навечно! Ни одна душа не покинет её и не уйдёт в мир мёртвых! Да будет так!

Едва она произнесла эти слова, как сверху на неё рухнули горевшие доски.

Мийфа очнулась от сильной тряски — кто-то тряс её за плечи и кричал. Она пыталась открыть глаза, но голова сильно качалась и волосы падали на лицо. Тот, кто пытался привести её в чувства, громко кричал.

— Мелкая, приди в себя!

— Прекрати, иначе из неё дух вытрясешь! — сердито окликнул другой голос.

— Она не могла упасть в обморок из-за какой-то безделушки!

Мийфа замычала и дотронулась до рук, державших её за плечи. Тряска прекратилась. Дрен, который пытался привести её в чувства, обнял её и крепко прижал к себе. Мийфа расслабилась, положив голову ему на грудь. После произошедшего кружилась голова и немного тошнило. Её пальцы сжимали тот самый злосчастный медальон. На удивление, он был прохладным.

— Я не падала в обморок. Это эффект медальона, — сказала Мийфа сухим и слабым голосом. Ужасно хотелось пить.

— Всё равно ты прямо притягиваешь всякие случаи, — проворчал Дрен, поглаживая её по голове. Его прикосновения как по волшебству снимали боль и дарили покой. Тогда Мийфа заметила, как на них смотрят их друзья.

— Дрен, на нас смотрят… — прошептала она.