Мужской персонаж - Ляля Фа

Людмила Витальевна времени не теряла, я уже стала администратором собственной фангруппы. Понять бы теперь, что с этим богатством делать. Людмила хоть и сказала, что совсем не исчезнет, но и беспокоить её лишний раз не хочется.

Огромное количество сообщений в личке группы о взаимных блогах, лайках, подписках, том самом обмене «рукопожатиями»- рекомендациями…

Надеюсь, Людмила отказывалась от этого всего, потому что я не представляю, как можно успеть прочитать все предлагаемые книги, чтобы как минимум понять, нравится написанное или нет. И чтобы захотелось искреннее мнение написать, а не чего попало предложить «своим», тем, кто тебе в какой-то мере открыл кредит читательского доверия. Я не практикую рекомендации «дашь за дашь», не пишу блоги о книгах, которые меня не зацепили на сайте, и не стану делать это в соцсетях!

Смотрю ленту группы. Нет, вроде все посты по делу… Всё же решаюсь написать сообщение-благодарность Людмиле. Она, наверняка, прочитает только утром, ну и пусть. Отправляю.

Ставлю стакан в раковину. Я автор на кухне. Это ли не «авторская кухня»?

Усмехаюсь своим мыслям, поворачиваюсь и вздрагиваю, еле сдержав крик.

Рафис стоит в дверном проёме.

А всё-таки, ему идёт сиреневый халатик!

36. Рафис: «Лапочка»

Сегодня католическое Рождество. У Грега в ресторане — праздничный тематический ужин. Я жду Чудо. Чудилу, то есть.

С той памятной ночи у неё дома прошла неделя. Если цитировать то, что Чудная пишет Людмиле Витальевне, я стал «лапочкой». Поэтому она всё же согласилась пойти со мной на вечер в «Эспри Боэм»

Загвоздка в том, что мне необходимо избавиться от Людмилы Витальевны, чтобы прекратить врать, а Наташка сделала эту миссию невозможной. Блин, нового шанса мне Чудо не даст, а я не знаю, как быть.

Уже отправил якобы-блогершу к якобы-дочери в якобы-Германию. Переоформил все пиар-активы на Чудилу, предупредил, что ЛВ не сможет ей помогать… Мне блогерша больше на фиг не нужна, а Чудилу, наоборот, как прорвало! Она ей пишет и пишет. Хоть никаких деталей не вываливает, и то радует. Всё же то, что между нами в жизни происходит — это личное.

Тогда, в её квартире, я не мог заснуть. Всё думал, как теперь выкарабкаться из шкуры «дорогой Людмилы Витальевны» с наименьшими потерями. Самый лёгкий способ — просто удалить блогершу из виртуального пространства — не подходит, так как это новое бегство-предательство рискует снова ранить Наташу.

Я лучше ещё раз на гвоздь насажусь!

И вот пока я так лежал и размышлял, услышал какой-то шум за дверью. А потом в «насвязи» пришло благодарственное сообщение мне-Людмиле. Что она там делает, эта неуёмная? Кто там, на кухне — Наташа или дракон Ноэмия?

В общем, я поковылял спасать Чудилу от себя самой. Судя по широкой улыбке, встретила меня Наташка. Конечно, выглядел я идиотски в её халатике, но по крайней мере, он прикрывал моё далеко не равнодушное отношение к хозяйке.

К ней невозможно равнодушно относится. Вот и сейчас я начинаю психовать: сколько можно собираться, такси же ждёт!

Закрыл глаза и вспомнил, как увидел её на кухне, одетую в оружие массового поражения: голубую хлопковую пижаму. Слегка облегающие штаны с широкими лентами-завязками и топ майской. И чем мне раньше кружево на женщинах нравилось? Или дело не в кружеве, а в том, кто его носит?

Представляю Чудилу в белом кружеве… Блин, не сейчас!

Однако, свою цель я тогда из виду не потерял: мне было необходимо добиться от Наташи, чтобы она подтвердила своё решение про второй шанс.

Мы пили чай и болтали «за жизнь». Я рассказал в общих чертах, что из магазина меня попросили, но зато я теперь сам себе начальник. Рассказал про мать… Теперь я бы с удовольствием познакомил её с Чудилой.

Наташа пила чай и слушала. Я взял её руки в свои, как в кафе накануне утром. Но в этот раз я не держал их, давая ей возможность забрать свои пальцы. Она этого не сделала, и я рискнул:

— Мне очень хотелось бы пойти на рождественский вечер Грега с тобой, Наташа. Я спрошу ещё раз… Ты окажешь мне честь?

Дурацкая улыбка расползается по моему лицу, когда я вспоминаю её робкий кивок в ответ. Я настолько погружён в воспоминания, что не сразу понимаю, что чувствую яблочный аромат моей Чудилы вполне наяву. Вот же она, стоит передо мной.

— Поехали?

37. Красный цвет

Рафис сел в такси со мной, на заднее сидение. Он держит меня за руку, иногда поглаживая мои пальцы своими.

Вечерний город в праздничных огнях и украшениях к Новому Году очень красив. Но смотреть в окно в тишине меня не достаточно отвлекает от ощущений, которые во мне будит близость Рафиса, поэтому я решаю завязать диалог:

— А ты знаешь, почему красный — это цвет рождества у католиков?

В полумраке салона вижу, как Рафис заинтересованно склоняет голову. Я продолжаю:

— Если верить тому, чему нас учили на факультете музеологии, это из-за цвета ягод остролиста. Ну знаешь, из его веток ещё делают рождественские и новогодние короны-декорации.

— Да, знаю. Второе название дерева — падуб, так?

— Да, именно! Так вот, этот остролист в языческой римской традиции был священным деревом Сатурна, божества чего-то там, празднование в честь которого, так называемые «сатурналии», проходили в конце декабря ещё до появления христианства. Ну и, как водится, власть переменилась, а декорации сохранили, поменяв контекст.

— Хм, интересно, — говорит Рафис. — А нам преподавали, что это реклама Кока-Колы превратила в начале двадцатого века святого и эльфа-гнома в зеленых чулочках в любезного старичка Санта Клауса в красных одеяниях.

Ну… кто о чём, а пиарщик о рекламе!

— Возможно, это и так, но сам цвет, красный, стал символом гораздо раньше. А вообще, странный у них Дед Мороз, через трубы лезет. «Наш»-то по-нормальному, через дверь заходит.

— А это тоже, между прочим, неспроста.

— Что, реклама печных труб «помогла»? — не удержалась я от подначки.

— Нет, налоги!

— Типа, заплати, и спи спокойно, никакой бородатый мужик к тебе в трубу не сунется? Так что ли?

Рафис хмыкнул, и пояснил:

— Нет, дело в том, что раньше в Европе далеко не во всех домах были окна, это было почти роскошью. А во Франции даже был налог за окна. Дома простолюдинов во избежание налога освещались через отверстия — световые колодцы — прямо в потолке. Поэтому попасть через трубу было проще и логичнее для секретной миссии Санты. Кстати, во Франции его зовут «Пэр Ноэль» —