Самоход. "Прощай, Родина!" - Юрий Корчевский

Выкрутился, сказав:

– Среднее.

В СССР перед войной и во время нее была школа начальная, семилетка и средняя – 10 классов. С первого сентября 1940 года Указом Верховного Совета вводилось платное обучение в средней школе – как и в техникумах, педучилищах и вузах. В Москве и Ленинграде год обучения в школе стоил 200 рублей, в других городах и областях – 150 рублей. В вузах Москвы и Ленинграда год обучения стоил 500 рублей, в других городах – 300 рублей. Для многих семей это были солидные суммы. Отменен указ был в 1954 году.

Члены комиссии переглянулись – среднее образование имел лишь каждый десятый боец. Слово взял председатель комиссии, майор:

– Воевали вы, Стрелков, неплохо, ранены тяжело. Есть среднее образование, фронтовой опыт. Надо вам учиться дальше. Направляем вас в танковое училище, будете красным командиром.

– Есть! Оправдаю ваше доверие!

– Ваша команда сто третья. Как будет сформирована, вас отправят.

– Разрешите идти?

– Идите.

Виктор козырнул и вышел.

Судьба делает зигзаги. Он-то полагал, что его отправят в артиллерию, в действующую часть. Были бы отечественные самоходки – попал бы туда. Но самоходок не было, его о них не спросили, а он благополучно промолчал о службе на трофейной технике. Странно получалось: в войсках техника использовалась, военные о ней знали, но в официальных беседах и газетных статьях об этом не упоминалось. А стоило бойцу в курилке похвалить вражескую технику, как почти тут же следовал вызов к особисту, и зачастую бойца больше не видели. То ли в штрафбат попадал, то ли в лагерь – за восхваление вражеской техники и неверие в отечественную.

Провести в Гурьеве ему пришлось неделю. Сформированные команды уезжали, из госпиталей и с фронта прибывали новые бойцы и командиры. Кормили неважно, и после госпиталя эта разница чувствовалась – Виктор все время ходил полуголодным. И выспаться толком не удавалось. Днем и ночью прибывали и убывали люди, в казарме ночью горел свет и стоял шум.

Команду все-таки сформировали и отправили по железной дороге в Челябинск.

Ехали в теплушке, расположились на нарах вольготно. В теплушке разместили тридцать человек, хотя надпись на вагонах гласила: «40 человек или 8 лошадей».

Челябинское танковое училище располагалось на окраине города, и учеба по военному времени была короткой – четыре месяца. Не хватало учебной техники, топлива, и вместо танков учились водить гусеничные тракторы. Развертывание танковой роты проводили «по-пешему» – каждый курсант изображал из себя танк. Атака шеренгой, углом, движение на марше…

Стрельба велась не снарядами – в ствол старенького БТ вкладывали приспособленный для этого винтовочный ствол. Курсант припадал к прицелу, маховиком наводил пушку и давил на спуск. Вместо грохота пушки звучал приглушенный винтовочный выстрел. Но польза все равно была, многие курсанты научились стрелять из пушки.

Были и теоретические занятия. Проводили их, как правило, фронтовики, получившие ранения, и те, кто не был годен к строевой службе, – таких была половина от числа преподавателей.

Свободного времени не было, занимались от подъема до отбоя, а после отбоя без сил падали на койки.

И вот уже выпуск – месяцы учебы пролетели быстро. Отличникам учебы присваивали звание лейтенанта, имевшим нарекания – младшего лейтенанта. Бывшие курсанты цепляли на петлицы первые «кубари». Никакого торжественного вечера не было, и уже утром после выпуска команды отправлялись на заводы для получения техники.

Виктор в числе двадцати молодых лейтенантов был отправлен в Киров, на завод № 38.

Когда ехали, гадали в вагоне, что за техника будет – Т-34, Т-50 либо другой танк. Но когда увидели на заводской площадке новые самоходки СУ-76, остолбенели. Кроме Виктора, опыта службы на самоходке не было ни у кого, а он об этом не распространялся. Расспросы пойдут – как там «немец» себя ведет, потом донесет кто-нибудь… Доносы не считались делом предосудительным, постыдным и даже поощрялись – доносчик свято верил в то, что выявляет скрытого врага.

Самоходка СУ-76 была легкой серии, весила одиннадцать тонн, и бронирование имела слабое – от пуль и осколков. Рубка была бронированной сверху и тесной.

Главным достоинством самоходки была отличная 76-миллиметровая пушка ЗИС-3 конструкции Грабина. На фронте она получила прозвище «сучка», а после боев на Курской дуге, где впервые были применены «элефанты», тяжелые немецкие САУ, называемые нашими «фердинандами» – по имени конструктора, так и вовсе обидное – «голожопый Фердинанд» – за внешнюю схожесть.

Никаких наставлений по материальной части не существовало, рабочие и конструкторы на «живых» экземплярах показывали, что и как работает.

Виктор с пушкой был знаком, его интересовала рация и отделение управления.

Самоходный полк формировался при заводе – прибывали механики-водители, наводчики, заряжающие, командиры. Полк формировался новый: не было раньше в РККА отечественных самоходок – как и полков. Еще на заводе самоходки побелили известкой поверх зеленой краски.

Неделя была дана на формирование и ознакомление с материальной частью. Потом погрузка на эшелоны – и на фронт. Куда везли, никто не знал, но поезда шли на юг – там были упорные бои, немцы рвались к Волге. Главной ударной силой вермахта были танки – для их успешных атак требовалось открытое пространство. И Сальские степи подходили для этого, как никакая другая местность – ровная, как стол, земля, разрезанная небольшими балками.

Уже была окружена армия Паулюса, но немцы напирали на других участках.

Виктор в душе волновался – впервые в его подчинении экипаж, грозная боевая машина. Как сработается экипаж, как поведет себя новая техника?

Эшелоны остановили на небольшом безымянном полустанке, платформы подогнали к пандусу, и самоходки своим ходом съехали. Полустанок от налетов вражеской авиации прикрывали 37-миллиметровые зенитные пушки.

Командир полка поставил комбатам задачу – выдвинуться к высоте 101.3, и самоходки батарея за батареей начали марш. Дороги фактически не было – направление. Небольшой снег, мороз и ветер.

И тут самоходки проявили себя неприглядно – они стали ломаться. Из-за нехватки мощного двигателя на них ставили два автомобильных мотора и две коробки передач. При движении по пересеченной местности в трансмиссии возникали крутильные колебания и непредсказуемые поломки.

К месту назначения добралась половина полка, а сломанные самоходки тягачом буксировались назад, к полустанку – устранить столь серьезные поломки в полевых условиях было невозможно. Сразу забегали особисты, подозревая массовую диверсию, а это был конструктивный недостаток.

Командир батареи сам определил позиции для каждой самоходки, и экипажи начали рыть капониры. Все его члены были на фронте и хорошо знали, что только земля укроет от обстрелов, поэтому работали на совесть. К вечеру вымотались, но основной капонир вырыли. На следующий день вырыли запасной, поскольку вести огонь с одного места в течение боя было нельзя, немцы засекут и накроют артиллерией.