В погоне за счастьем - Крис Гарднер

Дом Дайсонов казался мне идеальным. В детстве я прочитал книгу «Волшебник Изумрудного города» и какое-то время даже мечтал о том, что, когда вырасту, перееду в Канзас. В моем воображении Канзас – это место, где спокойно и безопасно. В книге, кроме всего прочего, рассказывалось об обезьянах и ведьмах. И это тоже напоминало сумасшедшую атмосферу, царившую в нашем доме. А в Канзасе жили здравые и адекватные люди, жизнь которых была простой и предсказуемой. Здесь никто не боялся того, что неожиданно может случиться беда и, пока тебя нет дома, могут убить твою мать и сестер.

Дом родителей Шерри нравился мне еще и потому, что мне хотелось бы жить в семье, похожей на Дайсонов. Шерри – единственный ребенок, у нее были отец и мать, которые жили вместе и горячо ее любили. У семьи был дом, и они не жили, как перекати-поле, в атмосфере насилия и полного хаоса. Мне казалось, ее родителей не смущало, что я принадлежал к другому социальному слою, и они отнеслись ко мне очень хорошо. Как и Шерри, они видели, что у меня есть потенциал и со временем я смогу стать врачом и прилично зарабатывать.

У меня оставались некоторые сомнения по поводу изменения моей жизни, но я счел их обычным волнением накануне свадьбы. Первым человеком в Сан-Франциско, которому я рассказал о предстоящей свадьбе, был мой начальник доктор Эллис. Он не стал меня отговаривать, а, напротив, одолжил мне сто долларов, чтобы я мог купить себе красивый костюм для торжества. Потом он сильно удивил меня тем, что разрешил взять выходной после свадьбы. Для человека, который жил работой, это было неслыханным жестом.

Я пошел на Маркет-стрит и за девятьсот долларов купил в кредит кольцо с бриллиантами. Это было старомодное кольцо из белого золота с мелкими бриллиантами, выложенными в форме цветка. Сидя в самолете по пути в Вирджинию, я волновался и постоянно хватался за карман, чтобы удостовериться, что кольцо на месте. Это кольцо было самым красивым и дорогим подарком, который я купил за свою жизнь, и я был уверен, что Шерри оно понравится.

Все мои сомнения рассеялись после того, как мы обнялись в аэропорту. Мы давно были знакомы, с нежностью относились друг к другу, и я сразу успокоился. Я наблюдал, как Шерри взяла на себя подготовку свадьбы, и восхищался ею. Она все спланировала, ее папа дал денег, и нам оставалось только прийти вовремя. На церемонии она держалась уверенно. Она была умной, с чувством юмора и располагающим к себе характером. Люди к ней тянулись. Она была красива, с безупречной формой ног. Меня привлекал ее характер и то, что у нее всегда есть четкая и аргументированная позиция. Ей не очень понравилось купленное мной кольцо, но меня это сильно не задело.

– Очень красивое кольцо, – сказала она, – но не совсем той огранки, которую мне хотелось бы.

Я не понял, что она имела в виду, но мне было бы приятно, если бы кольцо ей понравилось, поэтому мы решили поменять его после приезда в Сан-Франциско. Я не разбирался в бриллиантах, и мне вообще могли продать фианит. Надеялся, что Шерри научит меня понимать и ценить красивые вещи, которых у меня раньше не было. Мы гуляли и веселились всю ночь и только на следующее утро после бранча остались наконец вдвоем. Во время нашего первого секса мы не произнесли ни слова. Возможно, мы оба думали о том, не поторопились ли и не совершили ли мы опрометчивого шага со свадьбой.

Потом мы упаковали вещи Шерри в ее синий Datsun B210 и направились в Сан-Франциско. Моя мать считала, что мне стоило получить права, пока был в Ричмонде, но я этого не сделал, и практически всю дорогу вести машину пришлось жене. Дорога по автостраде 80 была длинной. Лето выдалось жаркое, кондиционера в машине не было, но мы в пути строили планы на будущее, и дорога не показалась долгой.

Шерри уже навещала меня в моей квартирке на Турк-стрит, 381, и была готова к спартанскому образу жизни, однако говорила, что надо как можно скорее из нее переехать. Она быстро нашла работу в страховой компании и вскоре после этого сообщила мне новость:

– Я нашла квартиру на Хейз. Мне она очень понравилась. Она расположена на третьем этаже в доме без лифта, в ней паркетный пол, вид на залив и застекленные створчатые двери!

Все эти тонкости для меня были пустым звуком, но я был рад тому, что мы будем жить в квартире, которая ей нравится. Я знал, что в этом районе под названием Хейз-Вэлли живет много черных братьев, но при этом мы уезжали из ненавистного района Тендерлойн. Мы начали обживать свой новый дом. Заботами Шерри наша квартира преобразилась и стала уютной и гостеприимной. При ограниченных средствах она сумела обставить квартиру со вкусом. Появились фикусы и вьющиеся растения на полках, добротная железная кровать, кресло-качалка из ротанга, красивый диван и новая кухонная утварь. Квартира стала домом.

На кухне Шерри была волшебницей. Она готовила великолепно: жареная курица, паста самых разных видов и форм и потрясающие блюда, которые могли соперничать с творениями лучших шеф-поваров Сан-Франциско. Она постоянно придумывала и экспериментировала.

– Помнишь, какое блюдо мы ели во вьетнамском ресторане? – спрашивала она. – Попробую сделать что-нибудь похожее.

И получалось у нее даже лучше, чем в ресторане.

Потом она нашла еще одну квартиру, на Бейкер-стрит.

– Это старое здание в викторианском стиле. Там пять комнат, огромные окна, светло и потрясающий вид, – говорила она.

Я смеялся и соглашался не глядя. Я понимал, что ей нравится заниматься нашим бытом, и радовался тому, что вместе с ней развиваю собственное чувство прекрасного. Я и понятия не имел, что такое викторианская архитектура, а сейчас узнал не только это, но и начал ходить в театр, комеди-клабы и разные сборища интеллектуалов.

В комеди-клабах мы слушали выступления Ричарда Прайора[46] и ходили на обеды к его родственнику – писателю Роберту Александеру. В доме последнего я подружился с тремя умными ребятами: Бэрри Шебака Хенли, Дэнни Гловером и Сэмюэлом Джексоном. Тогда я еще не знал, что все они в будущем станут известными актерами.

Мы жили счастливо и ни в чем не нуждались. Однако спустя несколько лет я ощутил внутреннюю неудовлетворенность. Мне следовало обсудить это с Шерри, но я просто закрыл глаза на проблему.

Часть наших разногласий с Шерри объяснялась тем, что мы вышли из разных культурных слоев и наши вкусы далеко не во всем совпадали. Шерри нравились дорогие рестораны в районе рыбацкой пристани, а мне по душе хипповская атмосфера квартала Хайт. Я считал, что дорогие рестораны слишком банальны, а она находила атмосферу в квартале Хайт слишком «отвязанной».

Шерри выросла в консервативной семье и ходила в епископальную церковь. Я не понимал епископальную церковь, потому что в детстве привык ходить к баптистам. Мне казалось, что епископальная церковь мало чем отличается от католической, в которой все делают, как по команде в армии, – встали, прочитали хором молитву, сели. Все чинно, спокойно и достойно. Никакого пафоса и проявления индивидуальности. Слезы или платочком утирают, или сдерживают. В баптистской церкви все по-другому: там можно дать волю чувствам и кричать, сколько хочешь.