Перемена мест - Лев Гурский

– В общем, так, Жанна Сергеевна, – проговорил я, видя, что птичка уже окончательно пришла в себя. – Мы с вами сделали, что смогли. Ну, не получилось. Бывает. Поскольку вышла осечка, никакой платы я с вас не возьму. Вы ведь тоже меня выручили, предоставили мне убежище. Сегодня же я отошлю им обратно дискету, от греха подальше, и мы…

– Подожди-ка, Яшенька. – Птичка поглядела на меня с каким-то странным выражением лица. Я сразу же испугался. Азартные огоньки, вдруг вспыхнувшие в ее глазах, вызвали у меня самые нехорошие предчувствия. Я неожиданно понял, что птичка вовсе не собирается идти на попятную и отступать от своего сумасшедшего плана. Так и оказалось. Жанна Сергеевна выщелкнула обратно злополучную дискету, взяла ее двумя пальчиками и с торжеством сказала:

– Я все придумала, Яшенька! Мы все-таки вернем моего Макдональда!

– Каким это образом? – поинтересовался я, искренне надеясь, что птичка в детстве не любила читать зарубежные детективы и что они ее с тех пор глубоко не перепахали.

Но в этом-то я как раз и ошибся.

– Ченч, – радостно проговорила птичка. – Произведем обмен.

Я ужаснулся Разумеется, мысленно.

– Жанна Сергеевна, – печально сказал я. – Ну с чего вы решили, будто «Меркурий» согласится поменять ваш роман на эти криптограммы? Мы ведь даже не представляем, ЧТО тут зашифровано!

Птичка хитро прищурилась.

– Яшенька, – с улыбкой произнесла она. На лице ее уже не осталось и следа от пасмурного настроения. – Милый Яшенька, ты-то не валяй дурака. Ты ведь тоже сразу понял, что какую-нибудь никчемную дрянь они едва ли станут держать в таком сейфе.

– Допустим, – признал я птичкину правоту. – Допустим, у нас в руках необыкновенно ценная информация, которая до зарезу нужна «Меркурию»…

– А может, компании «ИВА», – уточнила Жанна Сергеевна.

Я понял, что она все-таки запомнила мои слова, сказанные в ту нашу ночь. Несмотря на шерри и несмотря на пьесу для двоих, которую мы потом с ней разыграли.

– Тем более, – кивнул я. – Тем более, если это секрет самой «ИВЫ». И упаси Боже, если компания «ИВА» заподозрит, будто мы что-то знаем об этом секрете…

Птичка положила дискету на стол – бережно, как будто она была из тончайшего стекла или покрыта слоем нитроглицерина.

– Яшенька, любимый мой, – проговорила она, осторожно взяла мою ладонь и прижалась к ней прохладной щекой. – Она и ДОЛЖНА заподозрить! Как раз в этом моя идея!

– Безумие, – сердито сказал я, попытавшись освободить руку. Попытка, правда, оказалась не слишком убедительной. Птичка, воспользовавшись моей нерешительностью, тотчас же захватила и другую мою руку, положив ее уже себе на плечо.

– Совсем даже не безумие, – рассудительно, как маленькому, объявила птичка. – У нас ВСЕ получится. Ты сделаешь. Ты гений сыска. Ты сможешь все, если захочешь… – Голос ее, тихий, теплый, чуть-чуть хрипловатый, вновь начал действовать на меня, как гипноз.

Но я был почти трезв и мог еще сопротивляться.

– Мы погибнем, – проговорил я. – По сути, мы уже погибли вчера, впутавшись в эту авантюру…

– Ну, раз мы уже погибли, – все так же рассудительно протянула Жанна Сергеевна, – что нам еще терять? Попробуем, да?

Ее лицо неожиданно оказалось рядом с моим, и я почувствовал, что щека ее уже горяча, а губы мягки и влажны.

– Ты ведь поможешь мне, Яшенька? – шепнула птичка мне на ухо.

«И не подумаю», – ответил я. Но почему-то снова мысленно. Я вспомнил Кремера со своей блондинкой. Как же ее звали? Татьяна? Тамара? Во время нашей последней встречи Кремер выглядел слишком счастливым с ней, чтобы это могло закончиться чем-нибудь хорошим. У блондинки был какой-то заводик, пустяковый, детская забава. Но непонятным образом ее игрушечное производство помешало «Объединенному Банковскому Концерну». Блондинку любезно предупредили. Та не нашла ничего лучшего, как нанять Кремера. Дважды этой влюбленной парочке улыбалась удача, но на третий раз их вычислили. Бронированное его убежище – посерьезнее, чем у меня, – штурмовать не стали, а просто дождались, когда Кремер заночует у блондинки, и покрошили их из автоматов. Потом квартиру с трупами подожгли, так что похороны были символическими. Нечего было хоронить.

– Спасибо, Яшенька, – по-своему истолковала мое молчание Жанна Сергеевна. – Я люблю тебя, солнышко. Я так и думала, что ты согласишься.

«Но я ведь не согласился!» – закричал во мне профессионал, но его задушенный голосок услышал только я один. Птичке вновь досталось мое молчание: дать слово профессионалу у меня не хватило силы воли. Все как в сказке, меланхолично подумал я. Они жили долго и счастливо и умерли в один день. У нашей сказки будет такой же финал.

– Жанна Сергеевна, – сказал я покорно – У нас почти нет шансов. Мы с вами умрем в один день.

– Надеюсь, не прямо сейчас? – нетерпеливо спросила птичка, протянув руку к верхней пуговице моей рубашки…

Когда мы спохватились, стрелки часов приблизились к полуденной отметке.

– Скоро двенадцать, – сладко потянувшись, проговорила птичка. – Пора позвонить им насчет обмена. Ты помнишь телефон?

Я хмыкнул и дал наконец высказаться профессионалу.

– Я помню, Жанна Сергеевна, – строго заявил профессионал в моем лице. – Но сейчас мы звонить никуда не будем. Понятно?

– Понятно, – послушным голосом проговорила птичка. – А почему не сейчас?

– Потому, – желчно ответил профессионал, а я, перехватив инициативу, вынужден был объяснить:

– Во-первых, сначала нам нужно хорошенько подготовиться и все продумать до мелочей. Подправить доверенность на «мерседес», обновить экипировку… да мало ли?

– Во-вторых? – спросила птичка.

– Во-вторых, они должны немного понервничать. Утром они поверят в ограбление, днем найдут деньги и наедут с дознаниями на трех собственных молодцов. И не раньше, чем к вечеру, они сообразят, что дискета подменена… Лично я не против, чтобы Коляна и Сергунчика немножко подергали за фалды. Может быть, вы против?

– Ни в коем разе, – без колебаний произнесла Жанна Сергеевна. – Они этого вполне заслужили. Ка-а-злы! – протянула она с чувством.

Я засмеялся. Профессионал во мне уже смирился с тем, что мы намеревались сделать, и стал составлять наилучший в данных условиях план действий. Наилучший из наихудших.

– Включите-ка телевизор, – скомандовал я. – Поглядим, что в городе происходит.

Жанна Сергеевна по привычке зашарила по дивану в поисках коробочки дистанционного пульта, наткнулась, как и я утром, на острую кромку пружины, ойкнула и вспомнила, что не дома. Пульт наконец нашелся в стенном шкафу – том самом, откуда я позаимствовал бутылку и стаканы. Когда экран телевизора зажегся, дневные новости уже шли.

– …Многолюдным митингом возле Лефортовской тюрьмы, – с середины фразы услышал я бравую скороговорку диктора первого канала. – По данным МВД, сюда пришло свыше трех десятков тысяч человек, чтобы выразить свою солидарность с Виталием Авдеевичем Иринарховым, которому – несмотря на протесты адвокатов и общественности – до сих пор не изменена мера пресечения и который по-прежнему находится под стражей…