Круговорот чужих страстей - Екатерина Риз

— А лазили?

— Пытались.

— Надо же… — Пётр Алексеевич опять же на Артюхова посмотрел, потом про Алёну вспомнил, прожёг её взглядом. Та под этим самым взглядом попыталась ускользнуть из мужской компании, даже с подоконника поднялась, но Костров усадил её обратно. Причём, сделал это показательно, а его ладонь так и осталась лежать у неё на талии. Тарас подозрительно сдвинул брови. Затем попытался вмешаться.

— Паш, давай без наездов.

Костров решил удивиться.

— А я наезжаю? Тарас, мы с тобой не виделись сколько лет? Ни ты, ни я не вспомним. Так что, думаю, ты понятия не имеешь, как я теперь наезжаю. И заметь, я абсолютно спокоен. Ты у нас теперь профессиональный журналист, с чем тебя поздравляю, и все твои вопросы…

— Павел Андреевич, — попытался вмешаться Рыбников, но был остановлен только лишь взглядом. Замолчал, а Артюхов снова влез, на этот раз открыто кивнув на Алёну.

— Девочку отпусти. Ты её пугаешь.

— Я тебя пугаю?

Алёна решила не отвечать, мрачно смотрела в сторону.

— Паша, она просто озвучила вопросы.

— Твои?

Артюхов помялся, после чего кивнул. Надо сказать, что достаточно уверено. А вот Костров рассмеялся, и снова поинтересовался у Алёны:

— Серьёзно? Он не в курсе?

— Не в курсе чего? — Тарас нахмурился, а Павел продолжал ему улыбаться. А Алёне сказал:

— Ты права, дорогая, тебя здесь совершенно не ценят. Это даже удивительно. С твоей-то энергией можно было собственный журнал открыть.

Она кинула на него укоряющий взгляд. Павел же кивнул.

— Я серьёзно. Ты бы потянула, солнце.

Алёна всё-таки поднялась и присаживаться больше не собиралась, не смотря на то, что Павел продолжал её удерживать. Правда, он и сам вслед за ней поднялся.

— Думаю, на сегодня с меня общения с прессой хватит, во рту горечь. Так что, с вашего позволения, откланяюсь. А ты, — он на Артюхова посмотрел, — не появляйся больше в Марьяново, я тебя по-хорошему прошу.

— Угрожаешь?

Костров огорчёно качнул головой.

— Сказал же: по-хорошему. Понадобишься, я сам позвоню. — К Алёне повернулся: — Пойдём?

— Перестань меня обнимать, — шикнула она на него, как только они отошли на несколько шагов. Рука Кострова довольно крепко обхватывала её талию, но после её претензии разжалась, правда, только для того, чтобы подняться на плечо Алёны. Это уже ни в какие рамки не лезло, и она Павла оттолкнула. К тому моменту они уже завернули за угол, и видеть этого никто не мог, что даже немного расстроило. Алёна ускорила шаг, проверяя, сможет ли Костров идти с ней вровень. Он смог.

— Ты пытаешься от меня сбежать?

— Очень бы хотела, — призналась она негромко. Они дошли до кабинета, Алёна остановилась и повернулась к нему. Неожиданно, потому что Павел едва не налетел на неё, и они на какое-то мгновение оказались нос к носу. Алёна невольно отшатнулась, но глазами они встретились. — Я верну тебе… вам телефон. И хочу ещё раз извиниться. Я не должна была его брать, но… у меня не было выбора. И если бы я знала, то я бы никогда…

— Если бы ты знала — что? — перебил он.

Алёна моргнула в растерянности.

— Что он ваш.

— А, в этом смысле. Правильно, зачем сторожу телефон, да?

— Я не это имела в виду.

— Я понял, что ты имела в виду. Телефон где? — вопрос прозвучал жёстко, даже грубо, и Алёна снова глянула по сторонам. Кто-то шёл по коридору, и Павлу пришлось отодвинуться, чтобы угрожающе над ней не нависать.

— В сумке.

— Здесь?

— В кабинете.

— Отлично. Неси сумку.

Она будто под гипнозом толкнула дверь в кабинет, несколько затравленно посмотрела на Серёгу и Оксану, обошла свой стол, чтобы сумку взять. Голову повернула и увидела, что Костров стоит в дверях и смотрит на неё с улыбкой. Это как-то не вязалось с его тоном минуту назад, но сейчас она об этом думать не могла.

— Значит, здесь ты работаешь? Не слишком шикарно, солнце.

Она глянула на коллег, пожала плечами, не зная, что сказать. Вышла из-за стола, с сумкой в руках, направилась к Павлу. Он встретил её едва ли не открытыми объятиями, рука снова оказалась на плече Алёны, а Сергею и Оксане досталось вполне добродушное прощание:

— Пока, ребята. Хороших вам материалов.

— Спасибо, — на автомате отозвалась Перевайко, а в следующее мгновение Костров захлопнул дверь. Улыбка тут же стёрлась с его лица.

— Телефон в сумке, — пробормотала Алёна, принялась судорожно дёргать молнию, но Павел взял её за локоть.

— Не здесь. Давай прокатимся.

— Куда прокатимся? — не поняла она. — Зачем?

— Пообедаем, например. Странно разговаривать в коридоре, я к этому не привык.

— Я не хочу обедать, я не могу уйти.

— Можешь. Я тебя отпустил. Думаю, твой Рыбников возражать не будет.

— Он не мой…

— Вот и отлично. — Он вёл её по коридору за руку, а она почему-то шла. Даже на помощь позвать не пыталась. — А что с Тарасом?

— Что? — Алёна почему-то перепугалась этого вопроса.

Он хмыкнул, не глядя на неё.

— Вот и проверим — что.

За рядом турникетов в холле, как изваяния, стояли охранники Кострова. В чёрных костюмах, все внушительной комплекции и мрачные, как памятники. Алёна нервно сглотнула, глядя на них, даже руку попыталась освободить, но Павел её из здания вывел, и они в окружении телохранителей прошествовали к машинам. Два чёрных «гелендвагена», как близнецы, стояли и ждали их, а подоспевший первым охранник распахнул заднюю дверь одного из них.

— Садись.

— Я не хочу обедать, — сказала Алёна, как только Павел оказался рядом с ней на заднем сидении. Он полы пиджака одёрнул, на неё не смотрел, но согласно кивнул.

— Вот и отлично. Толя, в усадьбу поехали.

— Хорошо, Павел Андреевич.

Алёна в первый момент растерялась, потом завертелась на сидении, но автомобиль уже тронулся с места и тут же набрал скорость, сзади не отставал брат-близнец.

— В усадьбу? Мы так не договаривались, что ты делаешь?

— Я же тебя приглашал, только несколько часов назад. С официальным визитом. — Павел вздохнул, на сидении откинулся, а на Алёну кинул усталый взгляд. — Вот, этот визит начинается прямо сейчас.

— Это похищение. Ты в курсе?

— Да ладно. Я тебе экскурсию устрою. По Марьяново. Неужели тебе не интересно?

— Нет.

Костров улыбнулся, по-особенному, такой улыбки Алёна у него ещё не видела, после неё все мысли из головы вдруг улетучились.