Подвенечное платье - Наталья Кашина

Александр кивнул в сторону писем:

– Cпешу вас заверить, что у Тани все хорошо, они с Акчуриным повенчались и уже обживаются в Одессе. В последнем письме она сообщает, что души не чает в своей свекрови, которая уже как неделю гостит у них с мужем и учит ее какому-то необычайному способу вязания крючком.

Еремеев, услышав, что Таня жива и счастлива, отстранился от все еще обнимавшей его Глафиры, сгреб со стола конверты с письмами дочери и молча, пошатываясь вышел из комнаты. Экономка, утирая слезы, последовала за ним. За столом остались только Александра, Анфиса и Лужина.

– Что до вас, сударыня, в детстве я много раз представлял эту нашу с вами встречу, но вот вы передо мной, а мне решительно нечего вам сказать… Мотивы ваши мне понятны, методы– отвратительны. Как я уже говорил вам ранее, я готов признать наше с вами родство и позаботится о вас, назначив ежемесячную выплату, но вынужден вас разочаровать, требовать от Петра Ивановича признать меня своим сыном я не планирую. Хотя ввиду открывшихся обстоятельств, к нему я, пожалуй, испытываю более теплые чувства, чем к вам. Полагаю, на этом наш разговор закончен, мой стряпчий свяжется с вами на следующей недели. Всего доброго.

Актриса хотела что-то добавить, но решив, что гораздо эфектнее будет удалиться безмолвно, передумала, элегатно поднялась со стула и вышла из столовой.

Сегодня за ужином к еде никто не притронулся.

Эпилог

Когда в столовой остались только Анфиса и Александр, обоим показалось, что в комнате стало нестерпимо душно. Александр подошел к ближайшему от него окну и открыл фрамугу. Несмотря на ненастную дождливую погуду, промозглый ветер, потянувший из окна, воспринимался чуть ли не таким же желанным, как и свежий морской бриз. Анфиса с удивлением заметила, что, подойдя к окну, управляющий извлек из откуда-то появившегося в его руках портсигара сигарету и закурил, чего прежде за ним никогда не замечала. Данное поведение вполне можно было расценить как желание остаться одному, но Анфисе совсем не хотелось уходить.

Немного замешкавшись, она тоже подошла к окну и из-за плеча Александра принялась смотреть на булыжную мостовую, по которой молотил увесистыми каплями осенний дождь.

– Я знаю, о чем вы хотите меня спросить, Анфиса. Вас интересует, почему я не рассказал вам раньше о том, что помог Тане бежать?

Анфиса поймала себя на мысли, что ей уже совершенно все равно, и никаких вопросов более у нее к нему нет, но молчание, казалось, тяготило Александра, и она дала ему возможность выговориться.

– Таня и Акчурин должны были венчаться по приезду в Москву, были некоторые договоренности с одним сочувствующим молодым священником, но Еремеев с полицией быстро напали на их след и им пришлось долго прятаться, прежде чем они сумели добраться до Одессы и наконец повенчаться. Таня очень переживала из-за этого, она боялась, что если Еремеев настигнет их до венчания, то запрет ее навсегда в доме, как когда-о сделал это с матерью. Только в сегодняшнем своем письме ко мне она сообщила, что Варвара Михайловна с мужем дали ей свое благословение и даже приехали погостить к ней в Одессу. Наконец-то теперь, будучи уверенным, что Таня отныне под защитой Акчуриных, я мог снять с себя бремя ее тайны.

– И вы были вынуждены все это время оставаться в Петербурге, чтобы отводить подозрения?

– Да, я пытался под всякими предлогами выманить Еремеева из Москвы, чтобы дать молодым возможность выехать из города незамеченными. А еще, чтобы присматривать за Лизой и Катей. Таня очень переживала за девочек…

– И никто из детей не знает, что вы приходитесь им старшим братом? Почему Мария Васильевна не рассказала ничего хотя бы Татьяне?

– Сразу видно, что вы не знакомы с Танюшей. Она очень прямолинейная девушка и не в состоянии хранить хоть какие-то секреты. Знали бы вы, как тяжело ей приходилось подыгрывать мне, чтобы заставить Петра Ивановича поверить в то, что мы и впрямь смирились и готовы венчаться. К тому же на момент смерти матери ей было всего двенадцать. Если бы Тане стало известно о том, что я прихожусь ей единокровным братом, она бы тут же явилась к Еремееву и потребовала от него моего признания…

– Вы полагаете, ваша мать также хотела, чтобы Еремеев признал вас официально, но это бы привело к обнародованию ее внебрачной связи с ним, зачем ей это было нужно?

– Это прозвучит странно, но матерью я считал и всегда буду считать исключительно Марию Васильевну, что до Лужиной, то полагаю все крайне прозаично. Она объявилась в моей жизни полгода назад, тогда же я помог ей деньгами, на которые вероятно она и открыла свой салон поближе ко мне. Тогда то она и рассказала мне, как ей казалось, страшную тайну моего рождения. Увидев, что рассказанное не произвело на меня должного впечатления и понимая, что если я женюсь на Тане, то о официальном признании меня купцом и речи больше быть не сможет, она решила отговорить от свадьбы Таню.

– Но из спиритического сеанса Лужиной не удалось понять, за кого же Таня собирается замуж, ведь девушка хотела поговорить с покойной матерью не о вас, а об Акчурине?Верно, чем ввела Лужину в замешательство, и той пришлось отговаривать Таню не просто от брака со мной, а от брака вообще… Полагаю, Лужина рассчитывала, что если я потеряю возможность поправить свое положение за счет женитьбы, меня будет проще уговорить заявить права на наследство Еремеева. Она всего лишь хотела с моей помощью разрешить свои финансовые затруднения. Сын управляющий и сын наследник купца, темболее купца Еремеева – это совсем разный размер ежемесячных выплат.

Александр грустно улыбнулся. Хоть он и притворялся безразличным, Анфиса догадывалась, что состоявшийся ужин с родителями дался ему нелегко. Разговаривая, было проще сохранять спокойствие, и Анфиса решила продолжить беседу, по возможности направляя ее в более приятное русло. Она все больше спрашивала Александра про Акчуриных, о Варваре Михайловне и ее сыне, о том, что пишет в своих письмах Таня. Постепенно настроение Александра несколько улучшилось, он принялся рассказывать, что идея перебраться в Одессу и открыть там торговое предприятие уже давно преследовала его, что молодой Акчурин подыскал для них подходящее место под контору и даже успел завести некоторые полезные знакомства и теперь лишь ждет приезда Александра, чтобы оформить все необходимые бумаги.

Услышав о планах Александра в Одессе, внутри у Анфисы все перевернулось. Ей ужасно не хотелось расставаться с ним, особенно теперь, когда, казалось бы, все препятствия между ними развеяны, и у нее появилась надежда