Подвенечное платье - Наталья Кашина

дамы, могла позабыть о том, что эта самая дама прийти не сможет, было невозможно. Прежде рассудительная Анфиса никогда не позволяла себе таких странных выходок. Ереемеев хотел было уже расскрыть рот, чтобы что-то на это ответить, но тут дверь в столовую снова распахнулась и вошедший в комнату лакей протянул Анфисе поднос с небольшой карточкой.

– А вот и эта записка!

Анфиса быстро пробежала по ней глазами, узнавая почерк отправителя, и, тем самым находя безоговорочное подтверждение своим подозрениям, после чего уверенным шагом полководца направилась к столу, подавая присутствующим пример. Происходящее было до того сюрреалистично и труднообъяснимо, что ничего не понимающие, дивящиеся происходящему Александр, Лужина и Еремеев последовали за ней.

Глава 11. В кругу семьи

– Александра Антиповна, могу я поинтересоваться как давно вы вернулись в столицу? – спросила Анфиса еще до того, как сидящая от нее по правую руку гостья успела разложить многочисленные оборки на своем удивительном платье.

– Уже какое-то время…

– Месяца четыре назад, может, чуть больше?

Актриса одарила Анфису таким взглядом, от которого у чуть менее уверенной в себе особы непременно бы пропал дар речи.

– Ведь ваш мистический салон существует чуть менее четырех месяцев. А Лыкова служит у вас и того меньше. Полагаю, условием приема ее на рабооту к вам стал пошив подвенечного платья, с помощью которого вы и запугали несчастную Таню. Ну да позвольте мне рассказать обо всем по порядку…

Женщина хотела уже было наброситься на Анфису, но тут купец жестом приказал ей сесть, вероятно то, что могла сказать Анфиса, представляло и для него огромный интерес, быть может он искренне беспокоился за Татьяну.

– Мне кажется, что дело обстояло так. Прошу простить мне некоторые неточности. Вы, госпожа, вернулись из забвения четыре месяца назад. До этого, я рискну предположить, вы жили за границей, быть может, даже во Франции. Удалось же вам как-то убедить Агафью Звереву, что прибыли вы именно оттуда. У Агафьи, между прочим, единственной на курсе всегда были только отличные оценки за произношение… ну да сейчас не об этом.

Анфиса заметно нервничала, она непроизвольно начала тараторить, и ей приходилось прилагать титанические усилия, чтобы речь ее оставалась связной.

– Полагаю, Таня сама нашла вас. Ведь салон за короткое время приобрел ошеломляющую популярность, и она вполне могла прослышать о вас. К тому же принимать посетителей вы решили совсем недалеко отсюда, на Итальянской. Таню, перед которой стоял сложный выбор, прельстила возможность поговорить с погибшей матерью о своем планируемом замужестве. Cледуя вашим инструкциям, она принесла свадебное фото, которое, как мне кажется, было единственным изображением покойной родительницы, имевшемся у нее в распоряжении.

Говоря это, Анфиса смотрела прямо на Лужину, пытаясь уловить малейшие изменения в ее лице.

– На фото вы, конечно же, тут же узнали Петра Ивановича и навели некоторые справки. Вы уже знали, что Еремеев взял в дом вашего с ним сына, однако, официально его так и не признал. Еще пять лет назад вы получили письмо от покойной Марии Васильевны, умолявшей вас не допустить между вашими с ней детьми кровосмесительного брака. Сейчас же, узнав, что опасения Еремеевой начали подтверждаться, и что Петр Иванович и впрямь готов устроить свадьбу между Александром и Таней, вы предприняли шаг, который мне до сих пор крайне сложно понять…

Но договорить Анфиса не успела. Еремеев, сидевший напротив Лужиной и все время внимательно смотревший на Александра, не вытерпел и обратился к сыну:

– Так ты знал?! Все это время знал и молчал?! – удивлению Петра Ивановича не было предела.

– Мы после с вами обо всем поговорим, Петр Иванович. Давайте вначале дадим Анфисе Алексеевне высказаться. Мне кажется, для нее это крайне важно.

Но Еремеев ничего не хотел откладывать на потом.

– Саша, ты ведь уже и сам все понимаешь. Ну не мог я, не мог! Сколько раз хотел я при всех назвать тебя сыном, но ты же знаешь, признай я внебрачного ребенка, и все вокруг, да тот же Кайсаров, начнут пренебрежительно говорить, что иметь дело с таким, как я, решительно невозможно. Мол, кто знает, сколько после моей смерти наследничков по миру останется, и к кому из них надо будет идти за исполнением обещанного! В нашем деле такого не терпят…

Александр смотрел на Еремеева спокойно, ни один мускул на лице не дрогнул, хотя Анфиса могла поклясться, что это мнимое спокойствие дается ему очень непросто.

– Боюсь, мне придется повторить – это все не имеет ни малейшего отношения к рассказу Анфисы Алексеевны. Давайте же позволим ей продолжить…

Анфиса с жаластью смотрела на мужчин, оба они так похожи между собой, остро переживали это мгновение, и оба в силу схожего склада характера не могли позволить себе открыто выразить обуревавшие их чувства.

Продолжить рассказ Анфиса не смогла, так как начала говорить уже Лужина:

– Как же это не относится?! Ведь он твой отец, и ты можешь претендовать на все, что принадлежит тебе по праву рождения!

Актриса буквально рвала и метала, было видно, что упорство Александра причиняло ей много неудобств. Поняв, что никакая эмоциональность не производит впечатление на сына, Лужина, не без сожаления, была вынуждена сделать купца главном зрителем своей драмы:

– Поступи ты, Петя, тогда, как полагает порядочному человеку, женись ты на мне, а не на этой своей племенной кобыле, и все могло бы сложиться иначе.

Видимо, выносить истерику Лужиной для Петра Ивановича было все-таки проще, чем смотреть в равнодушные глаза сына. Он перевел взгляд на женщину и хотел было начать извиняться и перед ней, но Анфиса его остановила:

– Не торопитесь с извинениями, Петр Иванович. Я подозреваю, что именно Александра Антиповна стоит за исчезновением Татьяны. Как я уже сказала, госпожа Лужина и владелица мистического салона мадам де Ла Флер – это одно и то же лицо. Именно она поручила изготовить костюмерше, с которой, вероятно, водила знакомство еще со времен службы в театре, копию подвенечного платья вашей покойной супруги, и именно она направила его Тане, чтобы убедить девушку в том, что это ее покойная мать решительно против замужества. Страшно представить, что, должно быть, пережила ваша дочь, получив послание с того света.

Бывшая актриса не терпела обвинений в свой адрес, а потому решилась на экспромт, представлявший из себя весьма красочный монолог о том, что она стала жертвой чудовищных обстоятельств и была вынуждена вначале расстаться с сыном, навсегда потеряв его доверие, а после, преодолевая это самое недоверие, сделать все возможное, чтобы предотвратить кровосмесительный союз.

На этот раз не стерпел купец:

– Какой такой кровосмесительный брак?! За кого вы меня тут держите?! Раз начали ворошить прошлое, так хоть договаривайте до конца! Покойная жена моя родила Таню от полюбовника, видать, назло мне, когда узнала, что